Призраки мрачного Петербурга - Юлия Андреева

В свое время Лев Николаевич Гумилев[135] приложил немало усилий, чтобы петербургский собор Владимирской иконы Божией Матери был возвращен под эгиду православной церкви. Дело в том, что долгие годы в помещении храма находились разные ведомства и организации, в частности книгохранилище Академии наук, о котором и пойдет речь.

Так вот, однажды (дело происходило в тридцатые годы прошлого века) означенное книгохранилище посетил призрак расстрелянного священника. Белая ряса его была в крови, лицо отливало синевой. Появившись, как это принято у выходцев с того света, из ниоткуда, безымянный монах постоял несколько минут, добиваясь всеобщего внимания, после чего прошел в сторону алтаря, с каждым шагом становясь все более и более прозрачным, так что в конце концов совсем исчез, слышались лишь гулкие чеканные шаги.

После первого визита призрак начал наведываться регулярно, что в конце концов и привело к тому, что ученые сами начали просить правительство вернуть храм церкви.

В родительский день (девятый день от Пасхи) на Большеохтинском кладбище в Красногвардейском районе можно встретить призрак старухи, одетой в салоп и платье старинного покроя, с роговыми коричневыми пуговицами.

Она бродит между могил, иногда устраивается на какой-нибудь лавочке. Пришедшие на могилку родственников люди, должно быть, принимают ее за местную бомжиху. Во всяком случае, ей предлагают поесть или выпить из пластикового стаканчика. Старуха ни о чем не спрашивает, но все понимает, кивает в знак согласия, отрицательно мотает головой. Собственно, она мало чем отличается от обычного человека. Есть только одна странность: никто никогда не видел, как она входит на кладбище и как покидает его. Где же она живет?

Скорее всего, нигде. Большеохтинское кладбище – старейшее из действующих в современном Санкт-Петербурге, но при этом старые могилы на нем практически не сохранились, а в конце 1970-х годов через кладбище был проложен проспект Энергетиков, разрезавший некрополь на две части. Не исключено, что могила этой пожилой женщины оказалась разрушенной или закатанной под асфальт.

После кончины Петра I его вдова Екатерина I пожелала выстроить для покойного императора мавзолей. Идея, прямо скажем, не русская, но и Петр славился любовью ко всему иноземному.

Сказано – сделано. Проекты мавзолея были заказаны зодчему Бартоломео Растрелли[136], архитектору Иоганну Фридриху Браунштейну[137] и скульптору Николаю Пино[138]. Весной 1726 года, то есть через год после того, как было дано задание, государыня лично осмотрела все варианты и остановилась на работе Браунштейна.

На самом деле проект Растрелли был многим лучше, но требовал огромных капиталовложений, а денег в казне, как водится, не было.

Начали строить и, как это у нас случается частенько, не закончили. А потом, должно быть, и позабыли. В общем, отказались от первоначальной идеи постройки мавзолей и огранили патриотический порыв изготовлением восковых персон Петра I, Екатерины I и Александра Меншикова.

Растрелли взялся за создание «восковой персоны» Петра I. Для начала он сделал слепок с посмертной маски императора и по ней отлил бронзовую маску Петра I, ныне хранящуюся в Государственном Русском музее. Лицо, кисти рук и ступни ног Растрелли вылепил из воска точно по снятым слепкам. После чего мастер вырезал из дерева фигуру в точном соответствии с обмерами тела Петра I и соединил суставы шарнирами, чтобы кукла могла двигаться. Восковая персона императора получила настоящие волосы Петра I, которые были сострижены с него заранее. Глаза Петра нарисовал финифтью на золоте художник Андрей Овсов[139].

Эта скульптура имела точнейшее сходство с Петром, что неудивительно: все три художника много лет лично знали своего царя.

Когда персона была полностью готова, ее облачили в костюм императора, который он надевал всего один раз – на коронацию Екатерины Алексеевны. После чего персону вооружили: «при боке его кортик с золотым эфесом, украшенный яшмой и малыми красными яхонтами. Черенок изображает лошадиную голову, у которой во лбу алмазец». В ножны кортика, подаренного Петру I польским королем Августом II, были вложены ножик и вилка с золотыми черенками. В общем, снабдили всем необходимым человеку того времени.

По задумке, персона должна была встречать пришедших на выставку гостей, сидя в красивом кресле. Для этой цели резчик Петр Федоров выточил кресло, украсив его согласно моде. Когда все было готово, восковая персона была перемещена в Кунсткамеру.

Пути Господни неисповедимы: мог ли хотя бы предположить царь Петр Алексеевич, что придет такое время, когда народ будет приходить в Кунсткамеру любоваться им самим? Вряд ли.

Во все времена восковым фигурам приписывались различные зловещие свойства. Фигура Петра была ужасна не только невероятным сходством с оригиналом: в полу была вмонтирована специальная кнопка, при нажатии на которую император вставал с кресла и приветственно махал рукой. Посетители о таком перформансе, понятное дело, не знали, отчего встречали его громкими криками, смехом, а кто-то даже падал в обморок от неожиданности.

Все это пришлось прекратить, когда одна из посетительниц испугалась ожившего императора до такой степени, что скинула ребенка. После этого восковую фигуру было приказано спешно убрать из Кунсткамеры.