Закон есть закон - Александр Старшинов

– Я могу поставить Охрану от любого Разрушителя, – заявила Ада.

Разумеется, она врала. В ответ я сам усмехнулся. Могу поспорить: моя гримаса выглядела куда более кривой, чем улыбка графини. К тому же я еще по-волчьи приподнял верхнюю губу, зная, что мышцы при этом напрягаются. Думаю, что любой волк, увидев мою физию в этот момент, удрал бы, как последний щенок.

Ада же презрительно хмыкнула: мол, меня не испугаешь.

Мы не виделись почти два года. Незадолго до отъезда она внезапно явилась ко мне на заправку и сказала, что нашла спрятанный архив отца. Помнится, я тогда выскочил из-за стойки.

«Ты чего?» – спросила насмешливо Ада.

«Ты же нашла рукописи! Я хочу взглянуть!»

«Вот!»

Она раскрыла объемистую сумку, которую принесла с собой, и высыпала на прилавок кучу пепла. Я так обезумел, что запустил руки в хрупкую, крошащуюся под пальцами кремированную бумагу и так стоял несколько минут, будто окаменел, будто замерз. Потом медленно извлек из бумажного праха посеревшие ладони и влепил Аде пощечину.

Несколько мгновений мы стояли и смотрели друг на друга. Потом она перекинула пустую сумку через плечо, сказала: «Читай пепел» – и ушла.

И все же я пришел ее проводить, когда она уезжала…

– Собирайся, Ада, мы уходим. Полчаса на все про все, – сказал я, с трудом отгоняя призраки прошлого.

– Пятнадцать минут, – поправила меня Мэй. – Полчаса – это слишком жирно. Ты наняла кого-нибудь для охраны дома?

Девушка покачала головой.

– Нет, но здесь завеси из синевы на окнах и дверях. Разве этого не достаточно?

– Ерунда, их порвут, – бросил я снисходительно. – На минус седьмом полно заключенных силовиков. Уж они-то с удовольствием посрывают твои синие занавесочки, когда вырвутся на свободу.

– А как же… – Девушка оглядела гостиную. На глаза ее навернулись слезы.

Этот чужой дом был ей почему-то дорог.

– Это… – Я огляделся. – Мы оставим хаосу.

Я пару секунд помолчал.

– Можно, конечно, кое-что сделать. Оставить свет включенным. Ну и опустите эти ваши занавески. Стальные решетки тоже не помешают. Здесь есть стальные решетки?

Ада кивнула.

– Тогда опускайте. Это остановит грабителей в первый момент. Возможно, они найдут более лакомую добычу.

Разумеется, я лгал. Уцелеть у дома не было ни единого шанса.

– А Марчи? Он может пойти с нами?

– Марчи, это кто? Любимый кот? Или муж?

Слово «муж» она проигнорировала.

– Мой слуга. Он еще служил папе.

Что-то я не припоминал у Графа никакого Марчи. Помнится, имелась какая-то служанка, в прошлом нянька, горбатая от старости, которая больше мешалась, нежели помогала в доме, доживая подле Графа остаток жизни. На похоронах ей никак не могли втолковать, что это похороны, а не чей-то день рождения.

Но я сделал вид, что верю Аде, и милостиво кивнул:

– Пусть идет. Кто-то должен готовить нам бутерброды. Только собирайтесь поскорей. И не забудь надеть второй браслет.

– Я сейчас.

Ада удалилась в соседнюю комнату и вернулась через четверть часа – минута в минуту. Теперь одета она была в черный кожаный плащ с капюшоном, явно мужской, тяжелый, никнущий длинными полами к земле, к тому же с одной-единственной металлической пуговицей, брюки из черной грубой ткани, какие носят охранники, такую же рубашку (распахнутый плащ позволял рассмотреть, что на лацканах нет нашивок стражей) и высокие грубые ботинки. Под плащом, как мне показалось, была спрятана шпага. Шпага Графа? Я бы многое отдал, чтобы только дотронуться пальцами до ее эфеса.

Ада прошествовала мимо меня как мимо пустого места.

Понятное дело – она не забыла мою пощечину.

Я тоже не забыл, тем более что понял очень скоро: я отвесил ее графине совершенно несправедливо.

* * *

Когда мы вышли на улицу, я мысленно похвалил Мэй за то, что она урезала мои щедрые полчаса до пятнадцати минут.

Пелена закона трещала по швам, и те, кто уже не ощущал ее давления на своих плечах, готовились к грядущей ночи. В одном конце улицы натягивали цепь – чтобы ни одна машина или повозка не могла проехать. Двое парней, что тащили громыхающую металлическую змею, замерли и уставились на нас. Они приметили тонкую девичью фигуру (пусть Ада и накинула кожаный плащ, это никого не могло обмануть). Но заметили также и Мэй, и Антона, а связываться со стражами им не хотелось. Пока.

– Идем, – сказал я, – тачку придется оставить. Все равно уже половина улиц в цепях. На тачке не проехать, но пешком еще прорвемся.

Мэй проверила инфозеркало – нет ли сообщений. Но связь, похоже, накрылась: инфозеркало издало лишь какой-то сип, хрип, визг, ни одного связного слова. Правда, я вполне отчетливо один раз расслышал имя «Макс», но мне могло и показаться. Пелена в агонии первым делом глушит информационное поле, так что отныне мы живем почти как в темные века: ни позвонить, ни сообщить, ни проконтролировать. Антон взял с заднего сиденья заранее заготовленный меч в ножнах и перекинул перевязь через плечо. Потом протянул еще один клинок Мэй. Достал арбалет, хотел повесить за спину, но Мэй без слов рванула ремень к себе. Антон беспрекословно уступил. Но глаза его на миг вспыхнули ненавистью. Интересно, когда Пелена падет, не всадит ли он нож в спину своей начальнице?

– Для меня подобной штуки у вас не найдется? – Я указал на арбалет, сделав вид, что не заметил этой немой сцены.

– А ты умеешь с ней обращаться? – насмешливо спросила Мэй.

– Однажды стрелял. Но я бы чувствовал себя более уверенно. Более крутым, что ли.

– Куда мы идем? – спросил Антон.

– Назад к Максиму, – сказал я. – А потом…

– Тогда пошли скорее! – оборвала меня Мэй.

Для стража она слишком уж нервничала.

Итак, мы двинулись.

Мэй следовала сразу за мной. Антон держался в арьергарде. Ада и Марчи шли в середине. Марчи тоже накинул тяжелый непромокаемый плащ с капюшоном и прихватил с собой объемистый мешок – наверняка заранее приготовленный. Судя по возрасту, Марчи пережил уже как минимум три периода хаоса. Значит, был всегда наготове – запас консервов, холодное оружие, спички, свечи…

Я ничего не забыл из списка?

Ах да, еще соль. Обычная соль, а не та, что остается от кристаллов. Этой-то соли после работы Разрушителей скоро будет в избытке.

Я шагал налегке.

* * *

Уж не знаю, доводилось ли вам переживать периоды хаоса или то, о чем я рассказываю, для вас в новинку. Если в новинку, то вы, наверное, подивитесь, чего это я так замешкался, а не забрался еще с вечера в какое-нибудь надежное укрытие и не запер все двери.