Пейзаж ночного видения - Александр Тамоников

– Живы ваши подопечные?

– Да как-то местами…

– У них со свечами проблема была, – подал голос Капралов, – а они, кретины, грешили на стартер и чуть с мясом его не выкрутили. Я сразу по звуку понял, в чем проблема…

– Жилин, давай на северо-западный угол, – скомандовал Вадим. – Держишь обе стороны. Остальные – в дом…

Четверых уже нейтрализовали. Но что-то подсказывало, что этих мелких демонов гораздо больше. С увеличением количества охраны спокойнее спит господин Нарбула, имеющий загадочный интерес в этом новом субъекте Федерации…

Спецназ окружал дом, действовали четко – двое на окнах, остальные в дом. Крались по стенкам. От неожиданной встречи все-таки Бог не уберег. Вадим первым запрыгнул на крыльцо, едва освещенное рассеянным светом от плафона под козырьком (это было единственное освещение вне дома), когда распахнулась входная дверь и, широко зевая, вывалился клеврет Нарбулы в клетчатой рубашке! Он поперхнулся, увидев перед глазами силуэт в комбинезоне. Вадим ударил от души – казенником автомата, фактически вбив челюсть в череп! Метнувшийся Амбарцумян перехватил падающее тело, чтобы не гремело, аккуратно опустил на крыльцо. Спецназовцы нагнулись над потерпевшим. Тот задыхался, издавал хрипяще-свистящие звуки, глаза бешено вращались. Болевой шок был налицо.

– Жить хочешь? – спросил Вадим. – Тогда говори немедленно: сколько человек в доме? Где они?

– Я не понимать русский, я ничего не понимать… – хрипел «клетчатый».

– Вот только не свисти, – возмутился Вадим. – Не понимать он. Я лично слышал, как ты с боссом по телефону болтал. У тебя, дружище, даже акцента нет. Будешь говорить?

– Да пошли вы… – злобно запыхтел пострадавший. – Аллах акбар, уроды…

– Ладно, пока, – сказал Вадим, приставляя ствол ко лбу охранника. – Акбар так акбар. Другие будут сговорчивее. Мужики, разойдись, сейчас мозги брызнут…

– Стойте, не убивайте… – вдруг на чистом русском заблеял ошалевший от страха охранник. – Я все скажу…

– Тьфу, – сплюнул Капралов. – С таким голосом только по электричкам побираться.

– Говори же скорее, не мучь нас, – вкрадчиво проговорил Вадим, у которого действительно иссякало терпение.

– Двое внизу, Рахим и Али… Они в холле были… У хозяина спальня наверху, он с женщиной… Справа по коридору… Те двое тоже с бабами, они слева, у каждого своя комната… Они с Украины – один СБУ, другой подпольщик какой-то… У них пистолеты…

– Нарбула вооружен?

– Кто? – Охранник, кажется, искренне не понимал.

– Хозяин, мать твою…

– А-а, Ильяс Магомедович…

– Именно, кретин. Ильяс Магомедович Джанхотов…

– Да, у него «беретта»… Не убивайте, прошу вас, я же все сказал… Кто вы такие? – В глазах охранника вдруг появилось что-то осмысленное.

– Коллекторы, – усмехнулся Капралов.

– Свидетели Иеговы, – внес еще одну редакцию Рудницкий.

– Коллекторы-свидетели Иеговы? – удивился Амбарцумян. – Чего только в жизни не бывает…

Вадим нанес еще один удар – не смертельный, пожалел поганца. Охранника сбросили с крыльца, чтобы не мешался. Отворили тяжелую дверь, просочились внутрь. И началось адское светопреставление! Просторный холл, погруженный в полумрак, монументальная лестница слева – по ней как раз спускалось невразумительное пятно. Охранник увидел, что посторонние проникают в здание, взревел трубным ревом: «Тревога!!!» – ловко сдернул с плеча укороченный автомат и хлестнул очередью! Спецназовцы уже рассыпались, катились кто куда. Пули дырявили стену, выламывали пластик облицовки. Охранник бросился наверх по лестнице семимильными шагами. Вадим ударил прицельно – вбил, как отбойным молотком, короткую очередь. Бедолага истошно взвыл, его отбросило к перилам, которые оказались не очень высокими, перекинуло через них на пол. Он свалился с каким-то неприятным сухим шлепком. Упало что-то наверху, испуганно вскричала женщина. С гневным воплем распахнулась дверь на другой стороне холла, вывалилось еще одно тело, вооруженное короткоствольным автоматом. Для чего дан человеку прибор ночного видения? Он даже выстрелить не успел, хотя определенно вынашивал такие планы. Беднягу нафаршировали свинцом до отвала. Мгновенная и абсолютно дурацкая смерть.

– Наверх! – крикнул Вадим и, бросившись к стене, хлопнул по выключателю.

Вспыхнула помпезная люстра, с которой шальные пули уже откололи несколько хрусталиков. Крики наверху усилились. Голосили женщины, мужчины. Кто-то протопал по галерее второго этажа. Но бойцы уже действовали. Рудницкий первым прыгал по лестнице – какими-то вычурными зигзагами, за ним летел Капралов, ловя мишени в прицел.

– Мужики, направо! – гаркнул Вадим. – Хватайте Нарбулу! Янковский тоже нужен живым!

Наверху уже хлопали пистолетные выстрелы. «Кретины, – мелькнула мысль, – повоевать решили? Будет им война!» Визжала женщина на долгой пронзительной ноте. Снова застучали автоматы, прозвучал мучительный вопль, затрещали перила на галерее, оторвались несколько балясин. Еще один подстреленный рухнул с высоты, свернув себе шею. Он дернулся, тряхнув золотой цепью с крестиком, украшающей волосатую грудь, и застыл с оскаленным ртом. Этого типа Вадим уже видел днем – подтянутый, с каким-то обтекаемым лицом, сотрудник СБУ, сопровождавший Янковского. К этой уважаемой организации Вадим Репнин относился с большим чувством юмора. СБУ в нынешнем ее виде – это что-то. Вобрать в себя все худшее, что было в КГБ, и разукрасить все это «самобытным» национальным менталитетом – это неподражаемо…

Они неслись с Амбарцумяном наверх, прыгали через ступени. Рудницкий и Капралов уже ушли вправо, топали по галерее. Амбарцумян завертелся. Распахнулась дверь слева, вынеслась девица с распущенными огненными волосами и с вытаращенными глазами, увидела двоих в масках, завизжала, как припадочная, кинулась обратно в комнату. Амбарцумян схватил ее за руку, потянул на себя. Вадим прыгнул дальше. Следующая дверь, еще одна девица «высоких аморальных качеств» – практически голышом, белобрысая – у нее от страха заплетались ноги. Ее крепко обнимал, прикрываясь, как щитом, смертельно бледный тип с обширными залысинами. Господин Янковский собственной персоной! Что, уже идут в бой с оккупантами суровые батальоны? Он тоже трясся от ужаса, дрожал пистолет в руке.

– Я убью ее… – сипел эсбэушник. – Дайте дорогу, я убью ее…

Это высший пилотаж – чувствовать то мгновение, когда ваш противник готов нажать на курок. Вадим каждой клеточкой ощутил это мгновение и свалился на колени, когда трясущийся палец уже давил на спусковой крючок. Пуля провыла над головой, ушла в многострадальную люстру. А он катился «сучковатым» поленом блондинке под ноги! Удар сбил с ног обоих. Пистолет запрыгал по полу. Он оттолкнул от себя девицу – она умчалась в объятия Амбарцумяна, которому одной прелестницы, видимо, было мало, а сам ударом обоих предплечий треснул Янковского по голени. Переломилась кость, руководитель подполья взвыл, как ржавая бензопила, рухнул на бок, схватился за искалеченную конечность. Вадим оседлал его и придавил к полу.