Свет, который мы потеряли - Джилл Сантополо

– Господи, Люси, как приятно встретиться с тобой! – сказал ты, обнимая меня.

В ответ я тоже обняла тебя, не менее крепко, и вдруг поняла, что твой запах совершенно не изменился. Ученые утверждают, что запах – мощный спусковой крючок, приводящий в действие механизмы нашей памяти. Я верю в это на все сто процентов. Едва я прижалась щекой к твоей рубашке, меня мгновенно выбросило во времени в прошлое.

Мы оторвались друг от друга, и ты долго вглядывался мне в лицо.

– Не могу насмотреться, – наконец сказал ты. – Ты выглядишь… потрясающе. И стрижка мне очень нравится.

Я вспыхнула:

– Спасибо. Ты тоже ничего.

И это была сущая правда. За то время, что тебя не было, ты слегка похудел, черты лица стали еще более выразительные. Волосы, как всегда, торчали кудряшками, но были короче и аккуратнее. Ты сильно загорел, а волосы на руках посветлели.

Меня так плотно окутал опьяняющий морок твоей личности, что я плохо помню, о чем мы говорили в тот вечер. А ты помнишь? Кажется, о моей передаче, о твоей работе, о наших родственниках. Я помню только чувство, с каким разговаривала с тобой, – живое, захватившее меня целиком. Словно каждая молекула моего тела очнулась и бодрствовала, пребывала в состоянии возбужденной готовности к чему-то. Все другие чувства отошли на задний план, размазались, потому что рядом был ты, сидел передо мной и улыбался так, словно никого, кроме меня, в мире не существует.

Мне очень не хотелось обманывать Даррена, да я и не думаю, что это случилось бы, но все же была слегка разочарована тем, что ты даже не попытался. Хотя бы поцелуй в щечку и тут же, ненароком, в губы, хотя бы руку положил мне на колено, что ли. Иногда я думаю: что бы случилось, сделай ты это? Изменилось бы хоть что-нибудь? Или изменилось бы совершенно все?

Даррен прислал сообщение, всего лишь «привет», ничего больше, но я сразу поняла, как ему тяжело сознавать, что этот вечер я провожу с тобой. Наверное, он сейчас дома, тревожится. Даже странно, что ему совсем не стоило волноваться. Волноваться надо было уже много позже, но тогда, я думаю, ему и в голову не пришло, что я могу спать с тобой. Он решил, что я уже полностью и окончательно принадлежу ему. На самом же деле он никогда не владел мной целиком.

Через несколько дней после нашей встречи Кейт предложила пробежаться по магазинам. Прислала сообщение, что они с Томом уезжают, причем далеко, в Испанию, в первый раз путешествуют вместе, да еще и целых десять дней, и ей хочется обновить гардероб.

– А что тебе нужно? – спросила я, явившись к Кейт в ту самую квартиру, которую когда-то с ней делила.

Они с Томом жили отдельно, каждый в своей квартире. Кейт заявила, что не съедется ни с кем, пока на ее пальце не появится обручальное кольцо. От этих ее слов меня охватило странное чувство, захотелось оправдываться перед ней за то, что я вдруг переехала к тебе. Я знала, у нее всегда был такой образ мыслей, но мне казалось, стоит ей встретить своего принца, она растает и передумает. А Том и вправду был удивительный парень, спокойный, заботливый, великодушный и щедрый. Но нет, она не передумала.

Кейт покопалась в смартфоне и отыскала список:

– Так, два купальника, плащ, длинное платье, буду надевать в Сан-Себастьяне и Барселоне. Да и, может, туфли на танкетке, гулять по Мадриду. И еще, пожалуй, большую соломенную шляпу. Посмотри, вот шикарная, как думаешь?

Я улыбнулась:

– В такой шляпе ты будешь похожа на кинозвезду. Совсем как… мм… Грета Гарбо.

Она покосилась на меня, и мы расхохотались.

– Да ты же понятия не имеешь, что носила Грета Гарбо, разве нет? – сказала она, положив руку мне на плечо.

– Абсолютно, – согласилась я. – Но она ведь была шикарная женщина, да?

– Очень даже, – вздохнула Кейт. – Но мне кажется, ты имеешь в виду Хеди Ламарр. В широкополых шляпах она была потрясающая.

– Да-да, точно, Хеди Ламарр. – Я в свою очередь обняла Кейт за талию. – Так что, куда идем? Будем проверять все магазины подряд или сразу в универмаг?

– В универмаг, – ни минуты не колеблясь, ответила она. – По-моему, ближайший – «Блумингдейл», а потом можно полакомиться их йогуртом.

Услышав название универмага, я, конечно, сразу вспомнила о тебе. Весь последний год с лишком я старалась туда не ходить, и это было довольно легко, поскольку жила я в Бруклине. Но я уже решила, что пора снова включать в свою жизнь хоть что-то связанное с Гейбом, и возражать не стала.

– Обожаю этот йогурт! – Вот и все, что я ответила.

В универмаге мы перебрали все вешалки с купальниками. Кейт хотела найти такой, чтобы гармонировал со шляпой в стиле Хеди Ламарр, которую еще предстояло купить, поэтому мы искали нечто в классическом стиле и сдержанных расцветок. Набрав шесть или семь купальников, мы направились в примерочную.

Я уселась в кресло, разложила купальники на коленях и между прочим сообщила Кейт – ей первой, – что недавно встречалась с тобой в баре.

– И как? – осторожно спросила она.

– Очень странное чувство. Я люблю Даррена, очень люблю и нисколько не сомневаюсь в этом. Но у нас с ним все настолько иначе, чем у меня с Гейбом. Не могу понять, как именно я люблю Даррена, меньше, что ли, или… Или просто по-другому… Вот как у тебя с Томом, с ним тебе лучше, чем без него?

Кейт посмотрела на меня очень серьезно, словно раздумывала, как правильнее ответить на мой вопрос. Мне очень нравится эта ее черта. Она всегда взвешивала и продумывала каждое слово, даже когда мы были маленькими.

– Нет, – наконец ответила она. – Не лучше и не хуже. Так же хорошо, как с тобой в этой примерочной.

Я протянула ей купальник.

– А вот я, когда рядом Гейб, чувствую, словно жизнь во мне расцветает, такого ощущения у меня нет и не будет ни с одним человеком в мире, – призналась я. – Ты, конечно, не в счет, я тебя очень люблю, – прибавила я.

– А Даррена?

– Даррена… С ним все совершенно иначе. Меня беспокоит, что этого мне будет мало. Мое чувство к Гейбу такое огромное, что по сравнению с ним всего будет мало.

Кейт натянула купальник, поправила лямки.

– Что скажешь? – спросила она, разглядывая себя в зеркале.

– Честно?

– Обязательно.

– Если честно, мне кажется, режет попу пополам в самом пикантном месте.

Кейт оглянулась, посмотрела на отражение своего зада:

– Ничего себе! Ты права. Очень странно. – Она принялась стаскивать с себя купальник. – Между прочим, на днях мы с сестрой разговаривали о мужчинах, и все такое, и вот она рассказала кое-что интересное.

Ты когда-нибудь видел Лиз, сестру Кейт? Нет? Наверняка я говорила тебе о ней, даже если ты не был с ней знаком. Она училась в Брауне[8] и во всем, буквально во всем, была полной противоположностью Кейт – художественная, творческая натура. После университета, когда нам с Кейт исполнилось по шестнадцать, Лиз уехала в Париж и устроилась на работу в журнал «Вог». У нее было множество романов, и с мужчинами, и с женщинами, и она до сих пор для меня остается интереснейшей личностью.