Нашу Победу не отдадим! Последний маршал империи - Дмитрий Тимофеевич Язов

первый и последний президент Советского Союза понимал, что происходит со страной?

— Мое глубокое убеждение: Горбачев полностью отдавал себе отчет в происходящем, просто на момент прихода к руководству партией, государством он был незрелой личностью. Ситуация в Политбюро складывалась таким образом, что все его члены старели примерно одновременно. И когда умер Черненко, Горбачев оказался самым молодым в обойме. За спиной у Политбюро они с Громыко заключили своеобразную обоюдовыгодную сделку: Громыко предлагал его кандидатуру на пост Генерального секретаря, а Горбачев, в случае успеха, обещал Громыко должность Председателя Президиума Верховного Совета СССР. Именно об этом эпизоде рассказывает в своей книге «Омут памяти» Александр Яковлев. Как это называть? На мой взгляд, то был самый настоящий заговор. К мнению Андрея Андреевича Громыко, лидера «старой гвардии», коллеги по партии, как известно, прислушались.

— Необратимые процессы конца 80-х — начала 90-х годов прошлого века в союзных республиках напоминали стихийное бедствие. И представители национальных политических элит во всех этих кровавых событиях играли далеко не последние роли.

— Естественно. Эдуард Шеварднадзе вообще был одним из наиболее активных участников развала СССР. Ему, вместе с Яковлевым и Горбачевым, суждено было стать не только прорабами перестройки, но и могильщиками великой державы. Вскоре после 8 декабря 1991 г., когда с флагштока Кремля спустили советский флаг и подняли флаг Российской Федерации, Шеварднадзе откровенно заявил: «В этом историческом подъеме флага России над Кремлем есть и моя доля участия. Все прогнило. Надо менять. Я действительно сказал эти слова Горбачеву зимним пицундским вечером 1984 г. и не отрекусь от этих слов и сегодня».

Под грохот канонады незатухавшего межнационального конфликта рвался к власти в соседнем Азербайджане и покойный сегодня Гейдар Алиев. Обида в его душе поселилась с того момента, когда Горбачев одним из первых своих указов на посту Генерального секретаря вывел будущего президента Азербайджана из состава Политбюро. А по словам одного из тогдашних лидеров Народного фронта Рагима Казиева, еще будучи членом Политбюро, Алиев поддерживал контакты с руководством НФА, фактически став теневым идеологом националистов. Потом, как известно, был так называемый бакинский «черный январь», когда для захоронения «жертв» военного произвола в парке имени Кирова вырыли гораздо больше могил, чем требовалось. Кому нужна была вся эта ложь? Вопрос риторический…

— Дмитрий Тимофеевич, насколько вообще, по-вашему, было уместно втравливать вооруженные силы во внутренние межнациональные конфликты? Ведь армия абсолютно не предназначена для того, чтобы разделять противоборствующие стороны в кровавых междоусобицах.

— Безусловно. Каждый военнослужащий, принимая присягу, обязуется, в первую очередь, защищать с оружием в руках интересы своего народа и государства. А для усмирения беспорядков внутри страны существовал достаточно большой, специально подготовленный для действий в подобных ситуациях штат внутренних войск МВД СССР. А президент Горбачев, вместо того, чтобы принимать необходимые меры, затыкал дыры вооруженными силами. Я, как министр обороны, неоднократно говорил ему, что это не есть функция армии. На что он мне отвечал: «А кто кроме вас сделает?» Непонятно, где были в те годы все наши хваленые спецназы, которых сегодня пруд пруди.

То, что военных методично и целенаправленно втаптывали в грязь, стремились опорочить, скомпрометировать, сегодня лично у меня не вызывает никакого сомнения. Но, даже находясь меж двух огней, между молотом и наковальней, советские солдаты и офицеры выполняли свой долг с честью и до конца. Так было и в Нагорном Карабахе, и в той же Фергане, где десантники на территории учебного центра укрывали турок-месхетинцев от страшной резни.

— Власти предержащие в дискредитацию людей в погонах тоже внесли свою лепту?

— Одной из первых фраз Горбачева, когда он занял пост Генерального секретаря ЦК КПСС, было: «Все генералы — дармоеды!». О чем шла речь, о каких благах, я до сих пор ума ни приложу. У меня, например, была государственная дача, полагавшаяся действующему министру обороны, причем далеко не самая лучшая. А сейчас ничего нет. Тот участок в подмосковной Баковке давно поделен на куски и распродан, и там таких дворцов понастроили, просто уму непостижимо!

— О так называемом путче 1991 г. сказано и написано много. Тема ГКЧП даже успела набить оскомину, тем более что правда о событиях тех августовских дней, как водится, у каждого своя.

— Парадокс в том, что истина как раз лежит на поверхности. Текст пресловутого союзного договора, состряпанного Горбачевым и его ближним кругом, был опубликован на страницах пятничных газет. Рассчитывали, что большинство наших сограждан его не увидит: лето, конец рабочей недели, все пребывают в предвкушении отдыха на дачах, за городом. Так оно собственно и получилось. Обнародование важнейшего, судьбоносного документа, подписание которого было назначено на понедельник, никакого резонанса в обществе не вызвало. Причем подписывать договор должны были всего пять республик, в число которых входили среднеазиатские республики и РСФСР. Прибалтика, Закавказье и Украина отказалась заранее, да и Ельцин в последнюю минуту почти передумал, собирался даже звонить Горбачеву в Форос.

Пять человек — Бакланов, Шенин, Варенников, Болдин и Плеханов — 18 августа вылетели к президенту, пытались доказать Михаилу Сергеевичу необходимость введения в стране чрезвычайного положения и отмены подписания договора, предрекая развал Союза. Но стало понятно, что Горбачев хочет поставить правительство и народ перед свершившимся фактом — подписанием договора и катастрофой СССР.

Можно ли называть все, что случилось, государственным переворотом? На законодательную власть Союза и республик никто не покушался. Даже Горбачев, когда на суде по делу ГКЧП его спросили, чувствовал ли он, что у него отобрали власть, ответил отрицательно. Никакого заговора не было, иначе бы «заговорщики» подготовились более тщательно. Инициатива скорее была в руках поповых, афанасьевых и других ярых ельцинистов. Подписание преступного по отношению к народу Новоогаревского договора все же удалось сорвать. Но Президент Горбачев, что называется, закусил удила. СССР на бешеной скорости приближался к краю пропасти.

— Почему приказ о штурме Белого дома и разгоне его защитников так и не был отдан, хотя сил и средств хватало?

— У здания Верховного Совета РСФСР собралось около 70 тыс. человек, поэтому вопрос о разгоне толпы на совещании ГКЧП даже не обсуждался. Это означало развязать самую настоящую гражданскую войну, на что я, как офицер, маршал, присягавший на верность государству и народу, естественно пойти не мог. Ведь многие из тех, кто тогда протестовал против наших указов, просто не ориентировались в сложившейся обстановке. Люди были доведены до отчаяния летящей в бездну экономикой, галопирующей инфляцией, талонной системой буквально на все, начиная от масла и заканчивая спиртным. Они были готовы обеими руками голосовать хоть за черта лысого!

Город патрулировали боевые машины пехоты и бронетранспортеры. Применять оружие