Приключения на вторые девяносто - Лариса Шкатула

Она потянула к себе эту солидную мужскую сумку и открыла ее: мамочки! В барсетке были документы на имя Мансурова Шамиля Нурбиевича, и пухлая пачка долларов. Были и штук двадцать купюр по тысяче рублей. Да, на эти деньги она доберется не только до дома, но и до Австралии!

Еще немного покрутившись в поисках Евгения – безрезультатно! – она поехала в сторону дома.

Правда, тот поворот, на котором Эльвира потеряла из виду мотоциклиста, она узнала сразу. И, как ни протестовало при этом всё у неё внутри, остановила всё же машину, чтобы убедиться: ей ничего не привиделось, мотоциклист за нею гнался и не пропал из виду, а…

Итак, на повороте её стало заносить вправо, и она круто заложила руль влево, а при этом могла задеть мотоцикл – по крайней мере, она точно подставляла ему левый бок машины – и в запале не услышать звука. Но нет, на пыльном боку «Хонды» не было ни царапины.

Она увидела на асфальте едва заметный тормозной след, ведущий к краю обрыва. Подошла и осторожно заглянула вниз.

Лучше бы не смотрела. Зрелище, представшее ее взгляду, заставило бы содрогнуться и крепкого мужчину, не то, что слабую женщину.

Метрах в двадцати, внизу, на узком каменистом уступе, валялся мотоцикл. Вернее, то, что от него осталось. Правда, как она ни вглядывалась, человеческой фигуры не увидела, и тогда запаниковала, вдруг отчетливо представив себе, что её преследователь в обрыв не свалился, а подстерегал где-нибудь вон за тем кустом, и сейчас как набросится… Она отпрянула от обрыва и, втянув голову в плечи, озираясь, поспешила обратно к машине.

Глава четырнадцатая

Едва сев за руль, Эльвира увидела, что её обгоняет какая-то красная иномарка, опять задрожала, но в машине ехала незнакомая развеселая компания, и на нее не обратили никакого внимания.

Значит, машины здесь все-таки ездят. Потом ее обогнала другая машина, третья. Создавалось впечатление, что до сего момента весь транспорт кто-то придерживал, чтобы Эльвира могла разобраться со своими делами, а теперь вот отпустил…

Она ехала и ехала, не пытаясь больше увеличить скорость. У нее и после минувших гонок до сих пор дрожали руки.

Зато такая скорость не мешала думать. Как быть, если ее спросят, что она делает в чужой машине, без документов? Можно было бы написать на «Хонду» доверенность самой себе, но у Эльвиры не было ни одного своего документа. Того, который хотя бы подтверждал ее личность.

Нужно придерживаться первого плана: доехать до любого населенного пункта, где есть телефон, и позвонить родителям домой. Если, конечно, до того ее не остановит дорожно-патрульная служба…

Ну, вот, накаркала! Несколько машин, ранее обогнавших ее, теперьвыстроились перед постом ГИБДД аккуратной цепочкой. Интересно, тормозят всех, в порядке элементарной проверки, или ищут кого-то определенного?

Кажется, только что, справа, ей попался съезд на какую-то проселочную дорогу. Эльвира, еще подумала, что дорога слишком непрезентабельная. Наверное, село – вовсе не село, а так, небольшой хутор, но сейчас, как говорится, не до жиру, быть бы живу.

Она потихоньку сдала назад, развернулась и поехала к этой самой дороге.

Дорога была пыльной, грунтовой, но, впрочем, достаточно наезженной. По крайней мере, в селе имеются машины и, возможно, Эльвира встретит здесь человека, который сможет ей помочь. Хотя бы советом.

Хорошо бы имелась здесь почта. Должно же быть даже в маленьком селе почтовое отделение, или они ездят за несколько километров куда-то в центр, чтобы отправить письмо или телеграмму?

Почтовое отделение в селе имелось. И слава богу, что сегодня была суббота. Правда, отец частенько работал и по субботам, и по воскресеньям, но сегодня, ей должно повезти, иначе Эльвира пропала. Мама в одиночку не сможет разрешить ее проблему.

Надежды ее не обманули.

– Папа, – сказала она, услышав знакомый родной голос. – Папа, это я!

Сказала и горько заплакала.

– Ты где, Эльф, – забеспокоился он, называя дочь забытым детским прозвищем, – откуда звонишь? И что у тебя с мобильником? Мы с мамой уже не знали, что и думать. А где Вадим? Неужели вы поссорились в свой медовый месяц?

Она заплакала еще горше. Услышала, растерянное, отца:

– Она плачет.

Затем трубку перехватила мама. Она тоже стала повторять его вопросы:

– Ты где, Элечка, ты где?

– Не знаю, – сказала она всхлипнув. Взглянула на какой-то документ, висевший здесь же в кабинке. – Кажется, село Лебяжье. До нашего города двести пятнадцать километров.

– Элечка! – мама от волнения стала кричать, как будто дочь ее плохо слышала. – Ты останься там, никуда не уезжай. Папа за тобой приедет. Мы с папой за тобой приедем. Может, там есть гостиница? Возьми номер, отдохни.

Какая гостиница, какой номер! Говорила же, село. Тут-то лишь маленькая одноэтажная избенка и междугородный телефон всего с одной кабинкой.

И она сказала.

– Я не могу взять номер, у меня нет паспорта, и вообще никаких документов…

Она услышала, как мама громко ахнула и повторила для отца:

– У нее нет паспорта, и вообще никаких документов.

– Зато есть машина. Серебристая «Хонда». Номерной знак…

Эльвира продиктовала номер машины, скосив взгляд в документы, которые взяла с собой.

– Я поеду вам навстречу. Нет сил ждать… В первом же приличном магазине куплю новый мобильник и перезвоню…

Она повесила трубку и добавила уже для себя:

– Если, конечно, доеду до этого приличного магазина.

С чего начинать-то? Выезжать на трассу? А если у поста ГИБДД ее остановят?

Эльвира побрела к машине, отметая один за другим варианты, возникающие в ее воспаленном мозгу. Вот за что ей это все, за что?!

Какая-то вдрабадан пьяная баба чуть ли не упала ей на грудь.

– Девушка, ты такая красивая, дай десять рублей!

Эльвира машинально сунула руку в карман куртки, вытащила комок уже высохших денег и вложила в руку пьянчужке. Та, от неожиданности – хоть и мелкими деньгами, но было рублей пятьсот, отшатнулась, а потом все-таки жадно схватила деньги.

Заглянула ей в лицо.

– Это много.

– Ничего, бери, – Эльвира отодвинула ее дрожащую руку, удивляясь про себя, что женщина еще пытается быть благородной.

– Девушка, подождите! – услышала она за спиной другой женский голос, и обернулась.

К ней подходила женщина, которую в разговорах с подругами Эльвира охарактеризовала бы не иначе, как «чудо в перьях».

На ней была короткая юбка – даже Эльвира, будучи лет на семь-восемь ее моложе, такую себе не позволяла – чуть длиннее трусов, топ на одной лямке – при ее большой груди он смотрелся как-то нелепо, и огромная, сантиметров сорок в диаметре, полосатая шляпа – сама сшила, что ли?