Волчья Луна - Йен Макдональд

Никто и никогда не умирал в бригаде Маленького Волка.

Посреди стекла, в сорока километрах к югу от Диониса, вертящаяся красная звездочка вспыхивает на линзе Вагнера Корты: СУТРА 2, предпоследний из пяти уровней поверхностных сигналов тревоги. Последний – белый. Белый на Луне – цвет смерти. Где-то в краю спеченного стекла случилось нечто очень плохое. Вагнер проверяет запас воздуха, уровни воды и заряда батарей, передает командование ровером своей цзюньши Зехре Аслан, а сам принимает сигнал и инструктирует «Везучую восьмерку». Его светлоаспектный фамильяр, Доктор Луз, выводит на линзу контракт по спасению. «Маккензи Металз». Тотчас же его охватывают воспоминания – вот он съежился, испуганный и одинокий, на станции Ипатия, пока его семья погибает, вот он украдкой пробирается домой, к стае, видя в каждой тени по ножу, вот он прячется среди волчьих тел, ненавидя самого себя за то, что выжил.

Вагнер подписывает контракт и отправляет его во Дворец Вечного Света на утверждение. Есть память, а есть выживание. Он теперь работает на Суней. Они пытались его убить, когда он зацепил самый краешек их интриги, целью которой было стравить Маккензи и Корта. В тот раз его спасли Волки Магдалены из Царицы Южной. Когда пал Дом Корта, стая из Меридиана его укрыла, оплатила его Четыре Базиса, пока он не понял, что после уничтожения «Корта Элиу» Суни больше не держат на него зла. Вагнер подал заявку на работу в бригаде стекольщиков и получил контракт на следующий день. Он работает на «Тайян» больше года. Он хороший волк.

Они находят первое тело в двадцати километрах от кратера Шмидта. «Везучая восьмерка» поднимает защитные дуги и спрыгивает на реголит. Медицинский ИИ ровера ищет признаки жизни, но стекольщикам понятно, что внутри костюма труп. Плотная ткань разорвана от горла до паха.

– Чистые края, – говорит Зехра Аслан.

Вагнер приседает, чтобы изучить разрез. Леди Луна знает тысячу способов убийства, и чистых среди них нет. Это сделано ножом. «Везучая восьмерка» оставляет метку для заббалинов, отряда по переработке: углерод ценен, даже брошенный посреди поля валунов в Западном секторе Моря Спокойствия. Тревожные маячки ведут ровер вдоль вереницы трупов. После десятого бригада уже не выходит из ровера. Вагнер и Зехра фотографируют, оставляют метки и едут дальше. Заколот, зарезан, расчленен. Обезглавлен. Причина всех смертей – клинок.

Зехра приседает, чтобы получше рассмотреть четыре тела, лежащих друг на друге.

– Не узнаю дизайн костюма.

– «Маккензи Гелиум», – говорит Вагнер. Он встает, изучает ближний горизонт. – Следы.

– Три ровера и что-то куда более крупное.

– Гелиевый экстрактор.

В тени западной стены кратера Шмидта Вагнер находит ровер. Его хребет сломан, оси треснули. Колеса лежат под безумными углами, антенны и коммуникационные тарелки согнуты и разбиты. Все фиксаторы сидений подняты. Бригада попыталась спастись бегством из подбитого транспорта. У них не вышло. Пол кратера усеивают тела в пов-скафах. «Везучая восьмерка» изучает трупы. Вагнер подключает Доктора Луза к ИИ мертвого ровера и считывает его протокол, голосовые и цифровые записи. Ему надо понять, какая цепь событий завершилась здесь, в холодной тени Шмидта.

Зехра Аслан встает и машет.

– У нас тут живой!

Отчасти живой. Единственный выживший в кольце трупов. Золотой пов-скаф. Вагнер слышал про этот костюм. Половина «Везучей восьмерки» слышала про этот костюм. Медицинский ИИ Вагнера рапортует о двух десятках травм, о дюжине повреждений. Раздробленные кости и гематомы, многочисленные синяки и ссадины, глубокое проникающее ранение между седьмым и восьмым ребрами. Золотой костюм закрыл прореху над раной; натяжение ткани удерживает кровопотерю.

«Что скажешь? – спрашивает Зехра по частному каналу. – Вызываем лунный корабль?»

«Мы в сорока минутах от Ипатии, – говорит Вагнер. – Мы там будем раньше любого лунного корабля. У них есть полный комплекс медицинского оборудования».

У пов-скафа выжившего заканчиваются батареи и О2. Сколько он тут ждал? Надеялся? Вагнер часто задумывался, обуреваемый скукой от работы на чистом черном стекле, что бы он сделал, если бы Леди Луна отвернулась от него и оставила раненым на поверхности, с убывающим запасом воздуха и резервом батарей, недостаточным даже для зова о помощи. Долгий взгляд на смерть, что приближается с каждым вздохом, делая шажки по мертвому реголиту. Нет ничего более уверенного, ничего более истинного. Открой шлем. Посмотри Леди Луне в лицо. Прими ее темный поцелей. Хватит ли ему отваги на такое?

Вагнер подключается к золотому костюму.

– Мы сейчас тебя передвинем.

Человек без сознания, почти в коме, но Вагнер должен говорить.

– Это может быть больно.

Бригада Вагнера поднимает выжившего и привязывает его к раме для грузов. Зехра подсоединяет костюм к системам подачи воздуха и воды.

– Его внутренняя температура слишком низкая, – говорит она, сканируя показатели на шлеме. Затем втыкает переходник в пакет жизнеобеспечения. – Я наполню костюм теплой водой. До умопомрачения боюсь, что утоплю его в собственном пов-скафе, но если я этого не сделаю, гипотермия его прикончит.

– Действуй. Уиллард, дай мне Ипатию. Мы везем туда раненого.

Выживший шевелится. Из динамиков в шлеме Вагнера раздается стон. Он прижимает ладони к груди человека в золотом костюме.

– Не двигайся.

Вагнер морщится, заслышав в наушниках внезапный болезненный вскрик.

– Твою мать… – Австралийский акцент. – Твою мать, – опять говорит выживший, в глубоком блаженстве от тепла, что омывает его.

– Мы везем тебя в Ипатию, – говорит Вагнер.

– Моя бригада…

– Не разговаривай.

– Они подстерегли нас. Они все спланировали. Ублюдок Брайс знал, что мы идем. Мы наткнулись прямиком на его рубак.

– Я же сказал, не разговаривай.

– Меня звать Денни Маккензи, – говорит выживший.

– Знаю, – говорит Вагнер. Вагнер знает легенду о человеке в золотом костюме. В темные времена, когда свет Земли тускнеет, Вагнер пытается представить себе, что видел Карлиньос в свои последние мгновения: лицо Денни Маккензи, который поднимает его голову за волосы, обнажая горло, и показывает нож, чтобы Карлиньос узнал, что его убьет. Он всегда был таким же безликим, как сейчас, за зеркальным щитком шлема. «И я такой же безликий для тебя». – Ты убил моего брата.

Болтовня «Везучей восьмерки» на общем канале обрывается, как будто обрезанная ножом. Вагнер чувствует, что все лицевые щитки повернулись к нему.

– Кто ты такой?

Истыканный ножами и пронзенный насквозь, изможденный, страдающий от гипотермии и головокружения, вызванного промышленными обезболивающими, во власти человека, который обладает всеми возможными на луне мотивами, чтобы его убить. И все равно нахальный. Истинный Маккензи.