Фея белой магии - Анна Ольховская

Что касается поведения Алексея – не забывайте о не так давно перенесенной коме и всех травмах. Похоже, что от долгого пребывания на солнце у него началось какое-то осложнение, он сейчас тоже обследуется. Но пока поведение Алексея не совсем адекватное, он может обидеть человека, сам того не желая. Простите его, пожалуйста, все – и ты, Хали, и ты, Таня, передайте мои извинения и Левандовским.

Мне очень неудобно перед всеми вами – договаривались о совместном отдыхе, приглашали в гости на нашу виллу, а теперь, получается, всем от ворот поворот.

Но так будет лучше, поверьте. Общение с Алексеем сейчас никому радости не доставит, ему надо пройти серьезный и, возможно, длительный курс лечения. Я даже не знаю пока, сможет ли он отправиться осенью в намеченный гастрольный тур.

Мне же сейчас тоже не до общения, Ника заболела достаточно тяжело, такого с ней еще не было. Звонить кому-либо или отвечать на звонки не хочется, хороших новостей пока нет, а о плохом говорить – только душу рвать. Так что я пока отключаю телефон, как только наши дела пойдут на поправку, я сразу же отзвонюсь.

Пожалуйста, не сообщайте пока никому об ухудшении самочувствия Алексея Майорова. Можно только Виктору, его администратору. Боюсь, что сам Алексей наговорит ему лишнего и обидит еще одного хорошего человека.

Что касается связи через Интернет – компьютера здесь пока нет, как только появится, я сразу напишу.

И прошу вас, не пытайтесь навестить нас без приглашения. Грипп, который подхватила Ника, очень заразен, поэтому появление рядом с нами ОЧЕНЬ ОПАСНО!

Еще раз простите за испорченный отдых, надеюсь, со временем мы сможем все исправить.

А пока – просто ЖИВИТЕ!

Люблю вас. Анна».

– Ну что, по-моему, теперь все объяснилось? – неуверенно проговорил Хали, читавший письмо через плечо жены. – Хорошего, конечно, мало, но загадок больше нет. Алекс ведь действительно чудом выжил тогда, и то, что он остался полноценным человеком, – просто невероятное везение. Ему действительно не стоило, наверное, ехать к морю в самую жару.

– Ты ничего не понял. – Горло перехватило, Татьяна с трудом сдержала подступившие слезы. – Ничего.

Плакать нельзя ни в коем случае, Лейла и Денис, почувствовав настроение родителей, встревоженными сусликами застыли перед ними. Глазенки испуганно блестели, Лелька робко прикоснулась к письму, повисшему в маминой руке:

– Мамочка, что здесь написано? Почему вы с папой такие?

– Какие? – смогла криво улыбнуться Татьяна.

– Вы боитесь! – крикнул Денька, сжав кулачки. – Там злое, на этой бумажке, да? А где Ника?

– Мы слышали, что письмо от дяди Леши! – Брат и сестра, как всегда, выступали единым фронтом. – А Ника еще тогда заболела!

– Да, мои маленькие. – Детям стоило объяснить происходящее, иначе расспросами замучают. Татьяна подтянула их к себе поближе и нежно обняла. – Ника действительно заболела, у нее грипп, а эта болезнь очень заразна. Поэтому вы пока с ней не увидитесь.

– Она в больнице, да? – Лелька засопела, в уголках глаз заплескались слезы. – Ей больно! Уколы делаю-ю-ют!

– Нет, не надо плакать, Ника не в больнице, мама с папой увезли ее на ту виллу, где мы собирались погостить.

– А нам к ней можно? – Слезы Денька победил, а вот про дрожащий подбородок совсем забыл.

– Нет, зайчата, нельзя, грипп – штука заразная. – Хали присел перед детьми на корточки. – Но обещаю, как только ваша подружка поправится, мы обязательно ее навестим.

– Честно?

– А я вас когда-нибудь обманывал?

– Нет! – Дети явно повеселели.

– Тогда – марш в ванную, а то вы такие соленые сейчас, что вас можно к пиву подавать в качестве закуски.

– Нельзя! – завизжали Салимы-младшие и попытались сбежать, но папины руки такие длинные!

Детей успокоить легко, в их возрасте беды и проблемы размером с воробьиный клюв – короткие и смешные. И это хорошо, незачем им знать лишнее.

Послеобеденный сон со своей задачей справился на «отлично» – детвора отключилась моментально, обошлось без сказок.

Татьяна вышла из детской и устроилась на диване рядом с мужем.

– Ну что, может, позвоним Сергею Львовичу? – Хали обнял прижавшуюся к нему жену и потерся щекой о ее волосы. – А то они там волнуются, генерал всех на уши ставит.

– Ты что, действительно поверил бреду, написанному неизвестно кем? – усмехнулась Татьяна.

– Что значит – неизвестно кем? Разве это не почерк Ании?

– Почерк ее, а вот стиль письма совершенно чужой. Я-то знаю, как она пишет, а здесь какой-то корявый отчет о происшедшем.

– Какой там еще стиль! – повысил было голос Хали, но вовремя опомнился и снова заговорил тихо: – Это же не ваша обычная шутливая переписка, которую вы вели через Интернет. Ании сейчас не до веселья, поэтому письмо довольно сухое и лаконичное, а вовсе не корявое. И ее нежелание общаться теперь понятно, и поведение Алекса вполне объяснимо. Не хотят никого видеть – что ж, это их право, значит, справляться с проблемами Майоровы решили самостоятельно.

– Но ведь…

– Не придумывай ничего, родная, они ведь вместе, их никто не разлучал, а вместе любую беду преодолеть можно.

– Хали, постой, ты не даешь мне сказать! – Татьяна встала с дивана, взяла лежащее на телевизоре письмо и затрясла им перед лицом мужа: – Ты что, не видишь выделенных слов?

– Вижу. – Хали отодвинул руку жены в сторону. – И совершенно необязательно стучать меня для этого письмом по носу. Ания выделила «очень опасно» и «живите». И что с того?

– Хали, ты – блондинка! – свистящим шепотом сообщила Татьяна мужу неожиданную новость. – С соображением у тебя очень гламурно, то есть никак. Мне, например, совершенно ясно, что письмо написано под диктовку, но чтобы хоть как-то предупредить нас – Анюта выделила эти слова. Там, где сейчас она, настолько опасно, что существует угроза жизни! Она прощалась с нами, понимаешь?!

Эта фраза была настолько переполнена болью и горечью, что Хали вскочил с дивана и потянулся к жене, чтобы обнять ее, утешить, защитить. И едва успел подхватить падающее тело.

Уже знакомый отельный врач достаточно быстро справился с напавшим на Татьяну обмороком, осмотрел ее, что-то негромко уточнил и повернулся к бледному и взъерошенному Хали:

– Успокойтесь, с вашей супругой все в порядке.

– А почему тогда она потеряла сознание? С ней раньше такого никогда не было!

– Вы уверены? – хитро прищурился врач. – Насколько я мог заметить в прошлый раз, такое с ней уже было, только я не понял – один или два раза. Сколько у вас детей?

– Двое.

– Значит, два раза.

– Они двойняшки, – автоматически пробормотал ошарашенный Хали, потом выдал какой-то сиплый клекот, прокашлялся и дрожащим голосом уточнил: – Моя жена что, беременна?