Странные занятия - Пол Ди Филиппо

Сдвинув вверх козырек извечной морской фуражки, Лесли сказала:

— Послушай-ка, Хоуи: «Таинственные агенты, бессмысленные действия, инфильтрация и, наконец, неотразимая атака из ниоткуда». Разве не похоже на переплет, в который ты попал.

— Ну да, — заинтригованно ответил Хоуи. — Ну да, похоже. Кто это написал?

Заложив страницу пальцем, Лесли повернула книгу обложкой вверх.

— Какой-то тип по фамилии Ван Вогт.

— Ну и что там герой у него делает? Как будет решать свои проблемы?

— Я еще не дочитала, но, кажется, могу угадать, какой будет конец. Хотя герой сам этого еще не знает, он каким-то образом стоит за всем заговором.

— Отлично, — с отвращением отозвался Хоуи. — Бестолковые фокусы недоумка-писателя. Уж я-то точно ни за чем не стою. Но, поверь мне на слово, как только будет безопасно выйти, я с Войновски поговорю. Уж я-то выясню, что тут происходит.

Подчеркивая свою решимость, Хоуи засунул руки в два из множества карманов. И наткнулся на подаренный слепым предмет.

Это оказалось печеньице с предсказанием.

Хоуи его разломил.

В пляшущем свете свечей строчка на узеньком листке бумаги как будто гласила:

ВСЕГДА РОГА

Но при повторном прочтении там оказалось лишь:

ВСЕГО ДОБРОГО

«Кто контролирует повестку дня, тот контролирует исход событий».

Дэвид Джерген

Перед витриной магазина собралась толпа. Хоуи подошел поближе посмотреть, на что люди пялятся.

Там стояли телевизоры, все как один настроенные на MTV. В данный момент на экране были «Tears for Fears», певшие «Все хотят править миром».

Хоуи смотрел и слушал, пока песня не кончилась, а потом пошел дальше.

Когда толпа стала расходиться, Хоуи снова поразило (уже не в первый раз за сегодняшний день), какой смущенный у всех вид. Теперь, когда беспорядки закончились и большую часть ущерба скрыли под брезентом, лесами и листами пластиковой пленки, жители города — черные, белые и любого промежуточного оттенка кожи — все вели себя, как люди, проснувшиеся наутро после пьяного дебоша, чтобы узнать, что делали непристойные предложения жене босса, фальшиво распевали похабные песни и, возможно, даже оказались лицом в канаве и с приспущенными до колен штанами. Люди держались как-то неуверенно. Повсюду изобилие вежливости, открывание дверей перед незнакомыми и уступание места старикам, а еще всякие там «спасибо» и «пожалуйста». Все обращались друг с другом так, словно целый город пришел на первое свидание с той или тем, на кого очень хочется произвести хорошее впечатление.

Поистине странно, думал Хоуи, выйти из дома и очутиться в подобном месте.

Он не знал точно, как это понимать.

Может, оно и к лучшему.

Но он спрашивал себя, не была ли цена малость чрезмерной — если вспомнить, сколько людей погибло и сколько всего попортили.

А и ладно. Хоуи пожал плечами. Без сомнения, через несколько дней город станет прежним озлобленным собой.

Насущный вопрос звучал так: произойдет ли это с Хоуи?

Направляясь к учреждению, называвшему себя «Просвещенное будущее, Ltd», Хоуи размышлял о своих поступках.

Лесли пыталась убедить его, что следует порвать все связи с компаний, просто больше не явившись на работу. Но Хоуи упорно сопротивлялся. Он жаждал разговора начистоту. Его обижало, что его использовали, и он твердо решил получить от мистера Войновски хоть какое-то удовлетворение.

А еще (следует признать) в уголке сознания шевелилось желание сохранить работу, если, конечно, удастся сделать это так, чтобы не пострадала гордость.

Хоуи обнаружил, что не может найти в себе былого энтузиазма, с которым раньше слонялся в каком-нибудь сквере, наблюдая, как переходят из рук в руки наркотики, и, сам закинувшись, глядя, как фланируют мимо хорошенькие женщины. Верно, пока его работа в «Просвещенном будущем» заключалась как раз в таком безделье, за одним-единственным исключением судьбоносной миссии в Гарлем. Но сидя за столом в офисе этой странной компании, он ощущал сопричастность чему-то большему, нежели он сам. Хотя он часто скучал, однако всегда подспудно надеялся на приключения, это-то и не давало ему все бросить.

А кроме того, платили там чертовски хорошо.

Хоуи достиг здания, где всего несколько недель назад видел примечательно размытое двойственное объявление. Тот день казался страницей из жизни кого-то другого, столько всего с тех пор произошло.

Собравшись с духом, Хоуи вошел внутрь и на лифте поднялся на второй этаж.

Он почти готов был увидеть, что офис закрыт, войти в помещение, где нет ни мебели, ни людей, и только свисающие с потолка коаксиальные провода да пятна кофе на ковре выдавали бы то, что некогда здесь была такая организация.

Но нет. Привлекательная секретарь, имени которой он так и не узнал, как ни в чем не бывало, сидела за своим столом в приемной. Когда Хоуи проходил мимо, она ему улыбнулась. А он теперь, когда воображаемый разговор начистоту был так близок, держался мрачно и даже не улыбнулся в ответ.

И в большом помещении было все по-прежнему. Каждый сидел за своим столом, вороша бумаги, негромко разговаривая по телефону или стуча по клавиатуре. Флуоресцентные лампы в потолке светили все так же безжалостно, даже как будто устрашающе, и не впускали с улицы солнечные блики, пытавшиеся заглянуть в три больших окна.

Херрингбона Хоуи увидел на его привычном месте. Присутствия Хоуи малый как будто не заметил, его лицо омывали электронные лучи.

Направляясь в кабинет Войновски, Хоуи увидел, что его собственный стол ничуть не изменился: все так же пуст, если не считать неровной горки кассет для плейера на одном углу.

У двери в святая святых Войновски Хоуи помедлил, потом постучал и, не дожидаясь ответа, вошел.

Войновски невозмутимо сидел за заваленным бумагами столом.

— Рад, что вы благополучно вернулись со своего первого задания. Мистер Херрингбон не мог со всей определенностью заверить меня в этом, поскольку в определенный момент потерял вас из виду. И, к сожалению, последовавшие затем события не позволили мне связаться с вами по домашнему адресу.

Столь многословная забота Войновски сбила Хоуи с толку.

— Меня все равно дома не было, — угрюмо ответил он.

Войновски поднял бровь: самая выразительная до сего момента мина.

— Не важно, — сказал он. — Сейчас вы здесь и, без сомнения, жаждете снова приступить к работе. Но для начала я должен похвалить то, как вы осуществили доставку преподобному Неувядаемому. Я получил полный отчет от мистера Херрингбона, которого, должен признаться, послал с вами, чтобы оценить ваши способности. Вы проявили себя как человек исполнительный и усердный, хотя ваше предложение подождать ответа было, возможно, излишне ревностно. Но в целом в вашем поведении я не могу найти никаких изъянов. С радостью проверю ваши способности в будущих заданиях.