Ничего не скажу - Владимир Станиславович Елистратов

Сын Льва:

– Радиоприемник…

– Сапасиба, Леонида Петровича. Радиоприемника и вентилятора. Это тогда был счастливый человек. Мой папа и мама – желтая линий. У них тоже был успеха. Они получили четыре новые вещь: холодильника, цветной телевизора, машину для стирать и магнитафона на стереа. Это были счастливые человеки… А потом папа стал начальник фирма. У него большие гуанси, это… савязи…

– А-а-а! Какой молодец! – это Владеющий Миром.

Живущий В Веках, гордо:

– Да. Очень много человеком болеют на него красные глаза.

Сын Льва и Владеющий Миром:

– ???

– Это у нас так зовут завидовать. Это плохо, смотреть красные глаза на кого. У меня отличный семья.

Живущий В Веках, оглянувшись вокруг и почти шёпотом:

– Раньше в Китае строил социализма для страна. А сейчас у нас говорят: надо строить социализма для семья.

– Мой папа сотрудничество с русским бизнесом.

Сын Льва и Владеющий Миром:

– О-о-о!

– Он маного работает. Он говорит: «кончил дело – иди на другой работа»…

Смеется, зажевывая свинину:

– Папа продавает товар для русскому бизнесу. Он говорит: «что русскому хорошо, то китаец ему продавал»…

Живущий В Веках, Сын Льва и Владеющий Миром смеются все втроём, хором, давясь пельменями из хого.

– Очень вкусно, – говорит Сын Льва, откусывая от батата.

Живущий В Веках:

– Вообще, мой папа и мама из Гуанчжоу. Самое вкусное поесть – в Гуанчжоу. У нас говорят: надо родитися в Сучжоу, потому что в Сучжоу – красивые девушек. Надо вырасти в Ханчжоу, потому что в Ханчжоу – климата классная. Надо есть в Гуанчжоу, потому что самое вкусное поесть – в Гуанчжоу. А надо потом в заключение умереть в Люйчжоу, потому что в Люйчжоу – сухая земля и мертвый долго как живой.

– Мудро, – говорит Владеющий Миром, тщетно пытаясь выковырить палочками лапшу из хого.

Мы еще долго беседуем. Самолет поздно вечером. У нас еще есть время, чтобы съездить на Великую Китайскую Стену, потому что «кто не был на Китайской Стене, тот не настоящий человек». Китайская народная мудрость.

Юншэн вызвал такси. Яндекс примчался через три минуты. Через сорок минут мы были на Стене. Мы договорились, что будем через полтора часа. Шофер настоял на том, что ждет нас бесплатно. Юншэн сказал:

– Идите посещать Китайская Стена. Я жду вам здесь. Там ступеньки половина метра. Трудно идти вверх, вниз – еще больше трудно. Я жду вас здесь. Я уже сто разов был на Стена, Вы – нет. Идите посещать Китайская Стена.

И мы с Лёней полезли на Великую Стену.

Описывать Стену не буду. Она – красивая. Она – трудное счастье. В смысле подъема. В смысле спуска – «еще больше» трудное счастье.

Мы спустились на исходную точку ровно через полтора часа. Мы были мокрые, с осунувшимися лицами, с абсолютно свинцовыми копытами. Натуральные, как называли в Древнем Китае иностранцев, «заморские черти», «длинноносые» и «облезлые» («ляо мао») «лаовай».

Я оглянулся вокруг и вдруг понял, что это точка, конечно, исходная, но не та.

– Где мы, Лёня? – замогильно спросил я.

– В Китае, – ответил Лёня.

– А точнее?..

– На Стене.

– Плача?

– Нет. На Стене Одышки. Или нет, лучше так: на Стене Трясущихся Конечностей. Кстати, смеркается.

Действительно, смеркалось. Закат был красивым. Розовая гуашь облаков медленно растекалась над темно-зеленым мхом окрестных гор. Но нам было не до заката.

Мы стали судорожно вбегать в различные входы и выбегать из различных выходов, которых здесь было очень много.

Бесполезно. Становилось темно и даже где-то свежо. Стрекотали цикады. Как нежные автомобильные очереди. До самолета оставалось четыре часа. Что делать? Хочется жить. Мы еще с Лёней не так стары. Как говорят китайцы, «умирать надо молодым, но как можно позже».

Лёня присел на ступеньку и сказал:

– Я больше, Вовка, не могу.

И вдруг я, огненный, как хого, хотя тоже больше не мог, произнёс:

– Главное, Лёня, двигаться. Пусть медленно, но – двигаться. Понимаешь, Лёня? Ты ведь Сын Льва, Лёня. Как говорят китайцы и твой дивный магистрант, Живущий В Веках: «медленно – не страшно, страшно – остановиться». Ведь это неглупо, Сын Льва?

– Нет, это очень мудро, Владеющий Миром. Пойдем же к Живущему В Веках, Вовка!..

– Пойдем к В Веках Живущему, Лёня!..

И мы пошли. Медленно, но честно. Куда глаза глядят. И через минуту в одном из входов мы увидели нашего Юншэна. Мне даже в сумерках на секунду почудилось, что у него за спиной вместо рюкзака что-то вроде крыльев.

Мы сказали ему:

– Мы опоздаем, Юншэн. Прости нас.

– Нет, – сказал наш желтолицый ангел вдруг без ошибок, – Вы были на Великой Китайской Стене и значит – делали Великое Дело. У нас говорят: «Надо спешить делать то, что не важно, и не спешить делать то, что важно».

Через час мы приехали в аэропорт. Утром мы были в Москве. Нас ждала работа. Надо было работать. «Надо работать, дядя Ваня» и т. д.

Надо делать своё дело. И быть честным. И не стяжать, и не хотеть чужого, не болеть «болезнью красных глаз», как завещал нам Живущий В Веках. Теперь-то я это точно знаю. Каждый день ты должен покорять твою Великую Стену, заблудиться в Ней, но найти свой путь, своё Дело.

Перед лекциями я залез в интернет и совершенно случайно наткнулся на пословицу китайцев, изучающих русский язык: «На чужой каравай рот не разевай, ленивый лаовай!»

С Великим Юбилеем тебя, говорю я несколько запоздало, в чем-то младший, а в чем-то и старший братский Китай!

Как меня поставили в палки

В прошлом году, в январе-месяце, я летал в Словакию, в Братиславу. На конференцию по русской и словацкой филологии.

Словакия – страна тихая, маленькая, крестьянская, уютная. Самая окраина западной Европы. Западноевропейское Бирюлево. Но есть много интересного. Например, говорят, что она занимает первое место в мире по количеству замков на душу населения.

«Душ населения» здесь дай Бог миллионов пять с небольшим. Меньше, чем пол-Москвы. А замков – сто восемьдесят.

Представьте себе: Москва, а в ней – триста шестьдесят Кремлей.

Правда, большинство замков в Словакии – безнадежные руины. Но от этого они становятся как-то еще симпатичнее и трогательнее.

После конференции мы немного поездили по Словакии.

Сядешь, помню, на очередной руинный камешек какого-нибудь очередного замка, нальешь себе из фляжки стаканчик вина, какого-нибудь токайского или франковки. Закусишь каким-нибудь сыром, скажем, пареницей, оштьепкой или корбачиком, – хорошо.

Вокруг – Татры. Высокие, Низкие или Малые – все равно ты такой трогательно малый на их грандиозном фоне. Натуральная оштьепка. Сидишь и думаешь себе: