Итальянская любовь Максима Горького - Екатерина Барсова

— Прости, что я здесь жующая такая, — промычала она с набитым ртом. — Только что вернулась домой, голодная. Рассказывай, как ты…

— Ничего хорошего, — вздохнула Вера.

— Так не бывает! Ты сгущаешь краски, — авторитетно заявила подруга. — Старайся быть объективной.

— Я стараюсь…

— Плохо стараешься. Изложи суть дела. Подожди, я сейчас.

Исчезнув с экрана, Светка вернулась уже со вторым бутербродом, толще первого раза в два.

— Не обращай внимания. Давай излагай, что там у тебя…

Вера рассказала о своих злоключениях, после чего Света погрузилась в молчание.

— Что ты скажешь? — забеспокоилась Вера. — Связь хорошо работает?

— Связь — отлично. А вот твоя голова — не очень. Ты уж не обижайся, это я по-свойски.

— Спасибо на добром слове, — грустно улыбнулась Вера.

— Ну кто кроме меня тебе всю правду-матку скажет? Ты делаешь одну ошибку за другой. Во-первых, зачем ты сразу поперлась к этим так называемым родственникам? Ты их можешь просто спугнуть, точнее, напугать, и против тебя заведут уголовное дело, чтобы вытурить из страны в два счета.

— Интересно, каким образом? Ничем противозаконным я здесь не занимаюсь.

— Учитывая их связи и влияние, тебе и не надо быть в контрах с законом, тебе просто подбросят белого порошка, к примеру, и все. Представь картинку: ты под конвоем и гремишь в тюрягу. Тебе на помощь бросается консул, хотя я в этом не уверена, а с тебя требуют выкуп-залог, солидные бабки, которых у тебя нет. И неизвестно, чем все закончится.

— Ты так думаешь?

— Я обрисовываю крайний вариант. В жизни нужно быть оптимистом, но готовиться к худшему. Так, на всякий случай. Но ты меня понимаешь.

Вере внезапно стало не по себе. Конечно, Светка обрисовала живописными красками самый черный вариант, но почему-то он стал казаться страшно реальным. Таким реальным, что Вере хотелось немедленно осмотреть свои вещи и комнату: не подбросили ли ей уже чего-нибудь криминального в ее отсутствие.

— Ты, я смотрю, побледнела. Прости. Я, наверное, перегнула палку, но лишняя бдительность никогда не повредит. А незнание хуже всего. Особенно незнание некоторых нюансов поведения… — Второй бутерброд быстро исчез во рту подруги. — Теперь перехожу ко второй ошибке. Конечно, я понимаю твое желание видеть в каждом добряка и радетеля… Но, на мой взгляд, ты совершенно напрасно так доверилась этому Полю.

— Паоло.

— Один хрен! Где гарантия, что он уже не рассказал все этим Орбини? Ты доверилась первому встречному! Где осторожность? Где понимание, что не все люди друг другу — братья? Ве-ра! — по слогам сказала Светлана. — Ты как пятилетняя девочка!

Вера почувствовала, что на глазах выступают слезы. Она сглотнула. Подруга была права, она слишком расслабилась и делает одну ошибку за другой. Кто такой Паоло? Почему она все рассказала чужому человеку, который проявил к ней участие, не подумав о том, что это может быть опасным и иметь далекоидущие последствия?

— И что ты теперь думаешь делать? — Светлана потягивала из тыковки матэ и смотрела на нее.

— Не знаю, — вздохнула Вера.

— Осмысли свое положение, не торопись… Во всяком случае, не делай ничего поспешного. Сгоряча. Обещай мне!

— Обещаю, — эхом откликнулась Вера.

— Ну и славно! Я сейчас бежать должна. Как там, кстати, погода?

— Прекрасная! Тридцать два. Даже жарко.

— По сравнению с промозглой Москвой — самое оно. Наслаждайся хотя бы этим. Надо во всем видеть хорошие стороны.

Иногда незамысловатая Светкина философия помогала, иногда — раздражала. Сейчас — был как раз второй случай.

После разговора с подругой Вера была порядком растревожена, ей было не по себе, а Светины слова не выходили из головы. Теперь, как ни старайся, их оттуда уже не вытравить: поселились прочно.

Вера легла на кровать, похоже, начиналась мигрень. А может, надо было плюнуть на все и никуда не ездить? Ей дали справку, что произошла ошибка, нужно было принять к сведению и успокоиться. Не стараться докопаться, доказать обратное. Почему она решила пойти по другому пути — рвануть и выяснить все на месте? И что теперь? Разве она учла все детали? Нет. Если бы она проработала свой план досконально, ей не надо было бы сюда приезжать. Вере стало так себя жалко, что она тихо заплакала, зажимая себе рот рукой, как будто бы кто-то мог ее услышать. Если бы не желание выбраться из безнадеги собственной жизни, обеспечить Пашино будущее, она бы ни за что не стала ввязываться в эту историю. Но так хотелось выкарабкаться из той беспросветности, в которой она обитала: ни денег, ни достойной работы, ни собственного жилья, что это желание и толкнуло ее на поездку-авантюру. Она не могла смириться с тем, что у нее украли мечту. Украли жизнь, где все уже было расписано и разложено по полочкам. Ведь это было самое страшное: когда все уже представляешь явно и зримо, а тут говорят, что произошла ошибка!

Заливаясь слезами, Вера не сразу услышала звонок мобильного. А когда взяла сотовый, то увидела на экране надпись: «Паоло Фосканери» — и не поверила своим глазам.

Она быстро вытерла слезы и нажала на соединение. Вера постаралась, чтобы ее голос звучал как можно ровней и спокойней, чтобы ни в коем случае в нем не было надрыва.

— Алло!

— Вера! У меня есть для вас новости. Мы могли бы встретиться?

Сказанное доходило с трудом, но если есть новости, то, значит, не все потеряно. Значит, еще есть надежда… Сердце качнуло маятником от уныния к робкой радости.

— Скажите, когда вам удобно? — услышала она в трубке.

— Когда? — Она бросила взгляд на часы. — В любое время. Я сейчас свободна.

— Тогда жду вас через час на Золотом мосту. Найдете самостоятельно?

— Да, конечно.

В этот раз Вере было не до красот живописнейшего моста Флоренции. Она стояла у входа на мост и ждала Паоло. От реки Арно дул свежий ветер, приятно холодил кожу и играл волосами Веры, время от времени она поправляла прическу. Вера всматривалась в толпу, боясь проморгать Паоло.

Она увидела его сразу: в сером полотняном костюме и светлой шляпе с маленькими полями.

При встрече он церемонно поцеловал Вере руку и спросил: как она.

Вера зарделась, уже бог знает сколько времени никто не интересовался тем, как она себя чувствует. «Как настроение? — продолжал вопрошать Паоло. — Конечно, Флоренция — красивейший город, но бывает, что и обилие красоты утомляет. Особенно туристов».

Вера неопределенно мотнула головой. Но Паоло, казалось, все мгновенно понял.

— Я думаю, нам нужно посидеть за чашкой кофе и расслабиться.

Кофе в Италии был вкуснейший. С аппетитной пенкой, легкой горчинкой, крепкий, с долгим послевкусием, медленно тающим во рту. Кофе этот невозможно было выпить залпом или впопыхах. Его нужно было смаковать и наслаждаться.