Шерлок Холмс против графа Дракулы (сборник) - Дэвид Стюарт Дэвис

– Что Дракула скрывается где-то там, на вересковых пустошах, – сказал я.

– Да, Уотсон. А именно – у Черного Столба. И действительно, одна из стоящих там древних каменных хижин могла бы стать превосходным убежищем.

– В таком случае, он уже у нас в руках! – воскликнул я.

Холмс рассмеялся.

– Добрый старый Уотсон, вы, как всегда, оптимист. Пока мы только раскинули над ним сеть и должны вести уверенную игру, не допуская ни единого промаха – слишком высоки ставки.

– Каким будет наш следующий шаг?

Мой друг взглянул на карманные часы.

– Мы должны засветло добраться до Черного Столба и вернуться обратно. Возможно, именно там нам удастся положить конец этому мрачному делу.

Не прошло и часа, как мы с Холмсом уже сидели в старомодной линейке, которая громыхала по извилистой, ухабистой дороге, уходящей в глубь вересковой пустоши. Просьба одолжить экипаж и наш внезапный отъезд еще больше сбили Гарднера с толку. Он беспомощно смотрел на Холмса, который снова пытался уверить его в том, что все наши действия направлены на спасение жизни мисс Хантер.

– Не сомневайтесь, – сказал Холмс, занимая место извозчика, – что мы с Уотсоном вернемся к вечеру, чтобы дежурить у кровати девушки, когда стемнеет.

Гарднер молча кивнул. Мы оставили его стоящим у ворот академии – высокая сутулая фигура с нервно сжатыми руками.

– Боюсь, эта история совсем сломила его, – заметил Холмс, когда здание академии скрылось из виду.

– Возможно, если бы мы могли рассказать ему все факты этого дела… – начал я.

– Они не только смутили бы его и без того усталый и помраченный рассудок, но и подтолкнули к необратимому безумию. Вспомните, чего стоило нам заставить себя поверить в существование восставших из мертвых! Едва ли можно ожидать, что Гарднер разделит с нами эту веру. Уж лучше позволить ему считать, что девушка страдает от какой-то редкой болезни. А правда должна оставаться нашей ужасной тайной. – Холмс был категоричен, как всегда.

Он спокойно и уверенно управлял лошадьми на изрытой ухабами дороге. Поднявшись на пригорок, мы проехали по узкому мостику и продолжили путь вдоль берега шумного ручья, пенясь и грохоча мчащегося между замшелых валунов. Осенние цвета последней листвы на редких деревцах по обочинам дороги постепенно сменялись тускло-серой зимней окраской вересковой пустоши.

Ледяной ветер насквозь пронизывал полы моего теплого пальто. Холмс, казалось, не замечал холода. Погруженный в свои мысли, он сдвинул брови и продолжал править лошадьми. Дорога становилась все хуже и хуже.

Вскоре впереди замаячили знакомые очертания Черного Столба. Вокруг было пустынно и тихо. Потревоженный нашим приближением, из папоротника вспорхнул и взмыл ввысь кроншнеп, быстро превратившийся в едва различимую точку в зеленовато-сером небе.

За милю до Черного Столба нам пришлось сойти с линейки и проделать остаток пути пешком. Привязав лошадей к чахлому деревцу, Холмс вынул из задней части экипажа саквояж Ван Хельсинга.

– Этот путь подойдет нам лучше всего. – Он указал на ведущую к Столбу еле заметную тропинку в папоротнике.

Холмс шел впереди, с легкостью меряя каменистый склон большими, уверенными шагами. На полпути к вершине он остановился, дожидаясь меня. Несколько мгновений мы стояли рядом, оглядываясь по сторонам. Холмс молча указал на запад, и я увидел поодаль поместье Баскервилей – угодья, хозяйственные постройки и сам замок, который почти сливался с крапчато-серым простором пустоши. Замковые окна, подобно темным пустым глазницам, мрачно смотрели прямо на нас.

На востоке расстилалась обманчиво похожая на зеленый луг гладь Гримпенской трясины. Один неверный шаг по этому огромному болоту означал для человека или зверя верную смерть. Однажды я видел, как пони, забредший туда, барахтался в тщетной попытке удержать голову над зловонной тиной, его ужасные вопли разносились над пустошью. Медленно и неотвратимо трясина сомкнулась над головой несчастного животного. При воспоминании об этом я содрогнулся.

Мы продолжили подъем. Постепенно собирался густой серый туман, остроконечные выступы скальных пород поднимались из него, подобные злобным горгулиям.

Добравшись до вершины, мы устремились вниз, в чашеобразную впадину, где располагались остатки древних каменных построек. В одной из этих хижин совсем недавно и жил Холмс, выслеживая преступника по делу Баскервилей.

Встав на колени, Холмс зачерпнул пригоршню земли, исследовал ее с помощью лупы и, чрезвычайно довольный собой, подбросил землю в воздух.

– В точности такого же состава, что и принесенная нашим гостем! – констатировал он.

– Вы думаете, он сейчас здесь, где-то поблизости?

– Дракула был здесь – я убежден в этом, – сказал Холмс. – Находится ли он здесь по-прежнему – это нам предстоит выяснить.

С этими словами он стал пробираться между гранитных валунов, во множестве покрывающих дно впадины, к единственной каменной постройке с сохранившейся крышей, способной защитить от непогоды. Я догнал Холмса у проема, служащего входом.

– Идеальное убежище, – пробормотал он, осматривая землю у входа. – Похоже, недавно кто-то приходил сюда и снова ушел. – Взгляд его упал на маленький круглый предмет, темно поблескивавший на земле. Холмс поднял его и без всяких комментариев положил себе в карман.

Мы осторожно вошли в хижину.

Она была пуста.

Мой друг открыл саквояж Ван Хельсинга, достал оттуда свечку и зажег ее. Мерцающий желтый свет осветил темные углы, отчего влажные участки грубых камней заблестели, как иней. Поставив свечку на выступающий камень, Холмс принялся осматривать внутреннюю часть строения. Опустившись на колени в дальнем углу, он издал громкий удивленный возглас:

– Смотрите, Уотсон. Здесь совсем недавно рыли землю!

– В каком смысле?

– Сравните пол здесь и в других частях хижины. Там земля твердая и утрамбованная, а здесь верхний слой рыхлый и мягкий, словно копали лопатой.

Схватив свечу, он поднес ее ближе к земле.

– Участок около семи футов на четыре – как раз размером с большой гроб.

Смысл сказанного наполнил меня ледяным ужасом.

– Нужно было захватить с собой лопату, – продолжал Холмс как ни в чем не бывало, – но возвращаться за ней некогда. Давайте, Уотсон, придется рыть руками.

С этими словами он сел на корточки и принялся откидывать рыхлую почву в сторону. Некоторое время я, оторопев, просто стоял и смотрел на своего друга, затем стал помогать ему. Должно быть, из всех диких и ужасных ситуаций, в которых я оказывался, сопровождая Холмса в расследованиях, эта была самой странной. В угасающем пламени свечи мы оба стояли на коленях и рыли землю руками.