Ловушка - Алексей Николаевич Загуляев

— Хорошо. Сколько с меня будет?

— Да нисколько. Ну ты чего, Макс? Хоть и не виделись мы давно, но товарищем моим ты от этого быть не перестал. Сделаю всё в лучшем виде, в дань уважения к нашему золотому прошлому.

— Вижу, ты нисколько не изменился, — подытожил Максим и крепко пожал Алексею руку. — Ну так куда тебя доставить?

— Теперь уж до дома, если не трудно. Куда я с анализами-то?

— Только телефончик мне свой подскажи. Я тебе позвоню.

Высадив Алексея на Ковалевской, Максим отправился на поиски юриста. Искать его в своём городе было, конечно, делом весьма опасным, в том смысле, что слухи о наследстве быстро расползутся сначала среди юридического братства, а потом и среди смертных. Вон вчера только он умер, а сегодня об этом уже и Бура знает. Городок хоть и не совсем маленький — пятьдесят тысяч голов, — но многие здесь друг с другом так или иначе знакомы. Однако времени было в обрез. В пять часов (а то и в четыре) все конторы закроются, а ждать до завтра нет ни терпения, ни возможности. Время сейчас играет не на его стороне. «Гоу-гоу, Макс», — накручивал он себя. Как говорил герой одного из самых любимых его фильмов, куй железо, не отходя от кассы.

На одну из контор он наткнулся сразу же, как только свернул из переулка на проспект. Обычные «рога и копыта», каких в городе натыкано было больше, чем того требовала необходимость.

Плотный мужичок лет сорока пяти, коротко стриженый, мордатый и в миниатюрных очочках, представился ему как Борис Анатольевич. Обменявшись полагающимися по ритуалу любезностями, они приступили наконец к сути дела. Борис Анатольевич вертел завещание и так и сяк, пыхтел, всматривался в него даже с помощью лупы, удивлённо поднимал брови. Потом аккуратно положил документ на стол и произнёс с улыбкой:

— Ничего неестественного не усматриваю. А Пяточкин Максим Владимирович — это, надо полагать, вы?

— Я. — Максим решил быть откровенным, чтобы не заморачивать себя необходимостью сочинять.

— Угу, угу, — поглаживая мясистой ладонью документ, пробурчал юрист. — Сейчас, минутку. Я гляну по базе, — и он уткнулся в компьютер, ловко орудуя клавиатурой.

Максим подумал, что, может, и зря он сунулся сюда со своим завещанием. В облике седовласого Бориса стали проглядываться черты троглодита. А что если есть такие инструменты, с помощью которых можно Максима объегорить? В наше-то время. Да с такими-то обтекаемыми законами, на каждый из которых наверняка найдётся десяток противоречащих изначальному смыслу подзаконных актов.

Борис Анатольевич неожиданно присвистнул, так что Максим даже подпрыгнул на стуле.

— Что? — испуганно спросил он.

— А Лодыгин-то Борис Михайлович — личность, оказывается, весьма уважаемая в самых неординарных кругах.

— Как это понимать?

— Богатейший, скажу я вам, человек. Вы хоть в курсе, что наследуете целую Византию?

— Не совсем. Я с Борисом Михайловичем виделся только дважды, — в этот раз Максим решил соврать. — И оба раза об этом знаю только с чужих слов.

— Не понимаю, — насторожился юрист.

— Первый раз он заходил в роддом, когда я только появился на свет. А второй — когда я попал в аварию и лежал без сознания в арендованной им для меня палате.

— Да, весьма странные у вас отношения, — заключил Борис Анатольевич. — Владелец фирмы «Капстрой», трёх ресторанов в Питере и Москве, книжного издательства в Екатеринбурге, сети элитных салонов в Праге, Вильнюсе и Будапеште. И это ещё не весь список.

— Это дядя Боря-то? — почти шёпотом произнёс Максим.

— Это, молодой человек, уже не дядя Боря, а вы. Дядю Борю завтра хоронить будут на Новодевичьем. И вам, знаете ли, следовало бы поспешить, чтобы выразить свои соболезнования да покрутиться среди бомонда, разведать, так сказать, настроения относительно вашей персоны. Да вы, я думаю, сами всё прекрасно понимаете.

— Понимаю, понимаю, — закивал головой Максим, не понимая, на самом деле, уже почти ничего. — А такой вот ещё у меня вопрос, — добавил он. — К примеру, ну, не посчитайте это странным, но всё же… Если, допустим, я случайно помру, то кто станет тогда наследником?

— Ближайший родственник. Это называется наследственная трансмиссия.

— Трансмиссия… Надо же. Прям как в автомобиле. А жена — это ближайший?

— Ближайший, наряду с вашими братьями, сёстрами и детьми.

— Вона оно что. — Мысли Максима запутывались всё сильнее.

— Меня в этом документе только две вещи смущают, — задумчиво произнёс юрист.

— И что же?

— Во-первых, в реестре завещание пока что не значится. Впрочем, такое случается — могли вовремя не успеть или умышленно задержать, имея относительно документа какие-нибудь иные соображения.

— Что за иные соображения? — снова испугался Максим.

— Вот это вам и следует выяснить на месте, пока не поздно. А ещё адрес прописки вашего дяди… Вот написано, что зарегистрирован он на Пресненской набережной, дом шесть. А это ведь комплекс «Империя Тауэр» в Москва Сити.

— А это почему вас смутило?

— Да потому что там сдаются только апартаменты без возможности зарегистрироваться, как в собственном жилом помещении. Цены, я вам скажу, заоблачные, до ста миллионов и выше, а прописаться нельзя. Такое вот дело. Впрочем… С такими-то деньгами и связями… Да слухи ходят, будто хотят разрешить в будущем регистрацию апартаментов как квартир. Может, опередил ваш дядя время. Совсем чуть-чуть, ровно настолько, чтобы поудобнее ему жить стало. Ох. Царство небесное ему, конечно.

— Это, конечно, да, — согласился Максим. — Значит, полагаете, что моё присутствие на похоронах необходимо?

— Разумеется, — развёл руками Борис Анатольевич. — А как иначе? Не проводить в последний путь дядю, который позаботился о вас после той ужасной аварии, было бы с вашей стороны верхом неблагодарности. Особенно в глазах тех, кто претендовал бы на его наследство по праву, не напиши Борис Михайлович на вас своё завещание. — Юрист ещё раз взглянул на монитор своего компьютера. — Я полагаю, что на сами похороны вы уже не успеете. Ближайший экспресс до Москвы в 22:30. В столицу прибудете в девять утра. Пока то да сё. Вы тогда подъезжайте сразу к поминкам. Они в загородном поместье Лодыгиных будут, в 12:45. На Ярославском на электричку сядете, доберётесь до Сергиева Посада, а там, думаю, любой таксист знает, где поместье Лодыгиных. Оденьтесь соответственно мероприятию. И будьте, пожалуйста, поосторожнее. Я вам, честно говоря, не завидую. За такие деньги люди готовы на что угодно. Тем более если у них есть для этого все необходимые средства.

Максим побледнел, окончательно уразумев всю опасность своего теперешнего положения. Но дело следовало довести до конца. По крайней мере, если опасность окажется более чем реальной, он сможет отказаться от наследства. Не полностью, разумеется, а от