Сама невинность - Бертрис Смолл

Ранульф де Гланвиль чувствовал на себе пристальный взгляд невесты. Он был одет в свою лучшую котту , красного шелка с вышивкой на рукавах и по вырезу. Между подолом его котты и сапогами из мягкой кожи виднелись темно-синие шоссы. Наряд дополнял вышитый синий с золотом пояс. Как повелевал обычай, идя в церковь, Ранульф не взял с собой меча и обнажил голову.

Епископ оглядел пару и решил, что прекраснее невесты не видел. Ее лицо, обрамленное простым апостольником, было неотразимым. Такая способна соблазнить человека куда благороднее Саэра де Бада! Да, эта девушка не предназначена для монастыря! Верный рыцарь короля, Ранульф де Гланвиль су-мест удержать и ее, и земли.

И святой отец с чистой совестью начал церемонию венчания.

Эльф почти не слышала сложные латинские фразы. Ее судьба решена. Но несмотря на многолетнюю привычку к покорности, сердце продолжало бунтовать. Она едва не подпрыгнула, когда Ранульф сжал ее маленькую ручку, и искоса взглянула на него, но тот смотрел только на епископа, продолжая, однако, стискивать ее пальцы. Ужасная мысль пришла ей в голову. Неужели он знает, о чем она думает? Нет! Не может быть! Или… может?!

Аббатиса незаметно подтолкнула ее, и Эльф произнесла супружеские обеты перед Господом Богом, епископом и свидетелями. К изумлению невесты, жених надел ей на палец изящное золотое кольцо, усыпанное рубинами, и оно идеально подошло!

Епископ провозгласил их мужем и женой. Новобрачные отошли от алтаря, и Эльф только сейчас заметила в часовне короля Стефана. Он выступил вперед, и Эльф встала на колени перед его величеством, вложив руки в его ладони, чтобы принести клятву верности, ибо не сделала этого ранее. Король поднял новобрачную и с улыбкой воспользовался правом монарха поцеловать ее в раскрасневшиеся щеки.

— Я принес вам подарок, Элинор, — объявил он, вручая ей золотую брошь с большим зеленым камнем в центре. — Это принадлежало моей покойной жене, королеве Матильде, как и вы, наследнице фамильных земель. Будь она сейчас с нами — прими Господь в лоно свое ее чистую душу, — сама отдала бы вам брошь, ибо моя Тильда больше всего на свете любила одаривать ближних. Носите в память о ней.

Он прикрепил брошь к платью Эльф, а она поцеловала его руку.

— Это для меня огромная честь, сир. Моя семья не из самых знатных, и все же вы обошлись со мной словно со своей близкой родственницей. Я буду каждый день поминать и вас, и королеву, да упокоит Господь ее душу, в своих молитвах, — искренне поблагодарила девушка.

Король Стефан кивнул.

— Если мы не поторопимся, епископ, наверняка опоздаем к мессе, — предупредил он и отошел.

— Ты поистине учтива, Элинор, — похвалил Ранульф.

— Меня учили хорошим манерам, господин мой, — чуть резковато ответила она.

— Я в этом не сомневался.

Он повел ее к выходу, но тут Эльф увидела в глубине часовни своего эконома.

— Ты тоже присутствовал на церемонии? — осведомилась она.

— Еще бы, госпожа! — с широкой улыбкой воскликнул он. — Старая Аида не простит, если я не опишу все в мельчайших подробностях. — И, поклонившись новому хозяину, Седрик добавил:

— Все готово к нашему отъезду, господин.

— Прекрасно, — кивнул Ранульф. — Теперь остается только прослушать мессу. Элинор, насколько я понимаю, ты, как и я, не желаешь путешествовать в свадебном наряде. После службы мы переоденемся и немедленно отправимся в Эшлин. Заодно проводим добрых сестер и их эскорт до монастыря.

— У тебя нет оруженосца? — удивилась она. Ранульф покачал головой:

— Мне такая роскошь не по карману. Хоть я происхожу из славного древнего рода, за душой у меня только лошадь, доспехи, оружие и кое-какая одежда да немного денег, которые я ухитрился отложить за все эти годы. Наша женитьба для меня — благословение Божие. Мне досталась добродетельная жена, я владелец поместья и теперь могу иметь законных детей и дом, в котором буду спокойно стариться.

— Сколько тебе лет? — пролепетала она, вспомнив насмешки Саэра де Бада.

— Тридцать. Еще не слишком стар, чтобы иметь детей. А тебе?

— Скоро пятнадцать, господин.

Кровь Христова! Он действительно старик!

Вслед за епископом и королем они вошли в церковь.

Дождавшись окончания службы, они распрощались с королем, и Ранульф проводил жену в странноприимный дом, где она переоделась в старую серую юбку и желтую тунику, сложив свадебный наряд в сундучок. Слуги епископа отнесли поклажу в тележку. Там уже сидела сестра Уинифред, крепко сжимавшая поводья любимого мула сестры Джозефы.

Небольшой отряд отправился в путь, быстро оставив позади Вустер. Было уже первое декабря, и день выдался холодным и ясным. Ранульф подгонял коня. Они с Седриком скакали впереди. За ними ехали монахини и Эльф, сопровождаемые воинами. Даже мул, почуяв, что скоро будет в родной конюшне, покорно трусил по дороге, к великому изумлению женщин. Вместо четырех путешествие заняло только трое суток, да еще полдня оставалось новобрачным, чтобы добраться до Эшлина.

В первую ночь они остановились в странноприимном доме аббатства, где для женщин и мужчин предназначались отдельные спальни. То же самое произошло и на следующую. И когда впереди наконец появился монастырь. Эльф показалось невозможным расстаться с монахинями, ставшими ее семьей.

— Прошу вас, приезжайте погостить в любое время, мы всегда будем рады вам, — пригласила настоятельница, тепло обнимая Элинор. — С Богом, дочь моя.

— Нелегко найти такую помощницу, как ты, — вздохнула сестра Уинифред, — но Господь, очевидно, рассудил по-своему. Жаль только, что не дал нам знать раньше.

Она тоже обняла Эльф и попросила навещать ее.

Сестра Коламба заплакала.

— О, Эльф, я думала, мы навсегда останемся вместе. Мне будет так недоставать тебя!

Эльф обхватила рукой ее плечи.

— Не нужно, Матти. Обещаю, что мы будем часто видеться.

— Пойдемте, сестры, — велела настоятельница. — Пора поблагодарить Господа за то, что сохранил нас в пути. А вы, господин, верните, когда сможете, кобылку, на которой ехала Элинор.

— Возьмите ее сейчас, — предложил Ранульф и, подхватив жену, посадил перед собой. — Дорога близкая, и моя госпожа поедет со мной.

— С Богом, сэр Ранульф, — напутствовала аббатиса и благословила на прощание новобрачных. Процессия потянулась к воротам монастыря.

— Мы могли бы вернуть кобылу завтра, — немного раздраженно заметила Эльф.

— Неужели не чувствуешь? В воздухе похолодало. Вот-вот метель начнется. Зима наступила. Но если тебе неудобно ехать со мной, Седрик пойдет пешком, а ты возьмешь его лошадь.

— Как я могу просить пожилого человека идти пешком до самого Эшлина, да еще по такому морозу? — фыркнула Эльф. — Подумать страшно.