Взгляни в лицо любви - Морин Чайлд

Через мгновение Дженна уже лежала на постели и ждала, когда же, наконец, он стащит джинсы и придет к ней. В следующую минуту он сдернул с нее ночную рубашку и стянул трусики. И то и другое он куда-то отбросил, кажется в угол.

Дженна ждала этого с той самой секунды, как он, незваный, явился в ее дом. Она так его желала, что у нее и в мыслях не было ему отказать. Хотя, как она понимала, он с ней таким образом прощался. Он уже готов покинуть ее и вернуться в свой мир.

И если уж выпал такой случай, то она хотела провести с ним эту последнюю ночь. Хотела почувствовать его рядом с собой. Хотела видеть по его глазам, что она, по крайней мере сейчас, самый важный для него человек.

А завтра будь что будет.

Он погладил ее самое чувствительное место. Дженна тихо застонала и в молчаливом приглашении развела ноги. Она ждала его.

Ник вошел так глубоко, что у нее прервалось дыхание. Он предъявлял на нее права самым древним способом, и Дженна отдавала ему все, что у нее было. И душу, и тело. Она обвила ногами его торс, короткими ногтями впилась в плечи.

Он наклонил голову, чтобы поцеловать ее, и она разомкнула губы. Ей хотелось, чтобы это было за гранью желания, за гранью страсти. Ей хотелось ощутить то невероятное состояние, каким оно, по ее понятиям, должно быть.

Он оторвался от ее губ и простонал:

– Дженна… ты мне нужна.

– Я твоя, – ответила она и выгнулась, поскольку в этот момент их обоих настигла кульминация. Волна за волной на нее накатывали ощущения, и каждый раз она выкрикивала его имя. И его освобождение она почувствовала как свое. Она крепко обнимала его, пока его тело сотрясалось с такой силой, какую трудно представить.

Казалось, наслаждение продлится вечно. Казалось, им навечно предназначено остаться слитыми воедино.

Но почти непереносимый гнет и восторг начали спадать, и они долго лежали рядом и просто молчали, потому что ни один из них не знал, чем все это кончится.

Когда она проснулась, выяснилось – Ник пропал. Но не совсем, потому что его вещи все еще лежали в углу гостиной, а на корабль он без своей сумки вернуться не мог. Нигде в доме он тоже не отыскался. Дженну это не удивило, ведь и на корабле он избегал ее по утрам после проведенной вместе ночи. Но все же она огорчилась. Неужели ради того, чтобы облегчить неизбежный отъезд, он нарочно ее избегает?

Сдерживая щиплющие глаза слезы, она занялась привычными хлопотами и детьми, стараясь при этом не вспоминать те мгновения, когда Ник был рядом и то, как они все делили пополам.

Дженна одела и накормила двойняшек и тоже решила выйти на люди. Черта с два она будет сидеть дома, хандрить и ждать, пока вернется Ник и разобьет ей сердце сообщением об отъезде. У нее есть собственная жизнь, и только ей, Дженне, решать, как ее прожить. Она взяла с собой сумочку, запасные подгузники, устроила малышей в детских креслицах на заднем сиденье машины и завела мотор.

– Не волнуйтесь, парни, – заявила она, глядя в зеркало заднего вида. – Все будет прекрасно. Папочка ушел, но мамочка с вами. Я вас никогда не брошу.

У нее из глаз опять брызнули слезы, и она отчаянно заморгала, чтобы поскорее от них избавиться. Нечего плакать. Она провела невероятную ночь с человеком, которого любит, жалеть об этом не собирается, и… будь что будет.

У нее зазвонил мобильный. Взглянув на экран, она увидела незнакомый номер:

– Алло?

– Дженна.

Услышав журчавший в ухе низкий голос, она сдержала вздох:

– Ник.

– Ты дома?

– Не совсем. Я в машине. Я взяла мальчиков погулять, и… – она старалась говорить легко и беззаботно.

Он перебил:

– Отлично. Есть что-нибудь пишущее под рукой?

– Да, ручка, но…

– Записывай.

Она удивилась, но полезла в сумочку за ручкой и записной книжкой. Хорошо, что и то и другое у нее всегда было с собой.

– Ник, что это значит?

– Я хочу тебе кое-что показать, для этого ты с мальчиками должна приехать сюда.

– Куда «сюда»?

– В Сан-Педро.

Она чуть не застонала:

– В Сан-Педро?

– Дженна, сделай это для меня. Ладно? – он помолчал и добавил: – Пожалуйста.

Она изумилась: случая не было, чтобы он сказал ей «пожалуйста».

Потом она хмурилась, но послушно записывала все, что он ей диктовал.

Ник закончил, и она сказала:

– Хорошо, я приеду примерно через полчаса. Будь там.

– Жду.

Больше она ничего спросить не успела, потому что он отключился. Дженна сердито бросила телефон на соседнее сиденье.

– Ну, парни, мы едем на встречу с вашим папочкой.

Купер о чем-то заворковал.

– Нет-нет, я не понимаю, в чем дело, но с вашим папашей это может быть что угодно, – ответила она сыну.

«Что угодно» оказалось одноэтажным деревянным коттеджем под двухскатной крышей с массивной каминной трубой посередине и полуподвалом. Он скорее подошел бы для Южной Калифорнии, но это был самый красивый дом, какой Дженна видела. И пребольшой. Пари можно держать, что внутри него поместилось бы пять таких домиков, как ее собственный. Кроме того, в нем должна была бы жить целая семья. Перед входом раскинулся большой газон, а выйдя из машины, она услышала шум прибоя. Наверное, дом стоял на самом берегу.

– Что здесь происходит? – громко спросила она. Но в это время вскрикнул Джейкоб, и она повернулась, чтобы взять сына на руки.

– Дженна!

Она обернулась и увидела – по газону к ней бежит Ник. Он выглядел взбудораженным, светло-голубые глаза блестели, он так широко улыбался, что на левой щеке появилась глубокая ямочка. Естественно, при его виде Дженна непроизвольно почувствовала волнение.

Неужели так будет всегда? Она ничего не могла с этим поделать.

Он так уверенно поцеловал ее, что она даже слегка пошатнулась.

– Давай помогу с мальчиками.

– Да, пожалуйста, – она смотрела, как он ловко развернул ее машину, открыл вторую заднюю дверцу и начал расстегивать лямки детского сиденья Купера. – Ник, что происходит? Где мы? Чей это дом?

Он ухмыльнулся и взял Купера на руки:

– Я все тебе расскажу, как только мы войдем внутрь.

– Внутрь? – покончив с лямками Джейкоба, она тоже взяла ребенка на руки, крепко прижала к себе и громко захлопнула дверцу.

– Ну да, внутрь. Вперед. Я прихвачу твою сумочку.

Она сделала шаг, остановилась и взглянула на Ника. Тень от росшего в палисаднике огромного старого дуба пятнала его лицо. На Нике была черная облегающая футболка и те же джинсы, что и накануне.