Девушка с корабля - Пэлем Грэнвилл Вудхауз

– Теперь уж поздно извиняться. Дело сделано. Я уверен, что она сохранит о тебе не особенно лестное воспоминание. Понимаешь ли ты, продолжал горячо сэр Мэлэби:-понимаешь ли ты, что, когда она рассказывала этот забавный анекдот о пассажире, который разыграл такого идиота на концерте, ты был единственный, который даже не улыбнулся. Она, наверное, решила, что у тебя нет чувства юмора.

Сэм поднялся на ноги.

– Кажется, пора домой, – проговорил он. – Покойной ночи!

Терпению каждого человека наступает предел.

Глава X

Смута в «Веретенах»

§ 1

Мистер Руфус Беннетт стоял гостиной в «Веретенах» и смотрел в окно. С этого места он мог лицезреть все естественные и искусственные красоты, так сильно пленившие его с первого взгляда. Сейчас же под окном находились цветочные клумбы с яркими, красивыми цветами, обступавшими увитую плющом стену дома. Несколько дальше, отделенная посыпанной гравием дорожкой, зеленела лужайка, зеленая шелковистая трава которой могла с успехом соперничать с лужайками оксфордских колледжей. Далее тянулся живописный кустарник, не настолько густой, чтобы скрыть от глаза наблюдателя серебристый блеск озера, лежавшего за ним. Налево сквозь мощные деревья виднелись службы и конюшни, а справа, за дорогой, изгибавшейся полукругом к воротам дома, выступали на фоне соснового леса руины какого-то замка.

Именно этот пейзаж в духе старой Англии произвел такое неотразимое впечатление на мистера Беннетта. Он просто не представлял себе, что может наступить время, когда этот вид перестанет наполнять его душу радостным волнением. Теперь же его мрачный вид объяснялся очень просто. В дополнение к цветочным клумбам, лужайке, кустарнику и развалинам замка с самого завтрака шел пятый по счету дождь. По подсчету мистера Беннетта такая погода продолжалась уже третьи сутки. В первый день дождь шел беспрерывно. На второй день дождь шел с восьми утра до четверти первого, от половины первого до четырех и от пяти одиннадцати часов вечера. Сегодня же, т. е. на третьи сутки, перерывы между ливнями длились не более десяти минут. Лето было не из веселых. Даже сотрудники газет выражали по этому поводу удивление и уверяли, что в Англии видали иногда в июле месяце лучшую погоду. На мистера Беннетта, прожившего всю свою жизнь в теплой солнечной стране, такая погода действовала приблизительно так же, как действовал, должно-быть, в первые дни на Ноя всемирный потоп. После первого изумления в душу его закралось самое настоящее отчаяние. A вместе с отчаянием он почувствовал отвращение к человеческому роду вообще, а к своему старому другу Мортимеру в частности. Именно этот мистер Мортимер и призвал его теперь к действительности, нарушив печальный ход его мыслей.

– Да идите же, Беннетт! Ваша сдача. Что толку смотреть на дождь? От этого он всё равно не перестанет.

Нервы мистера Мортимера тоже немного разошлись под влиянием погоды.

Мистер Беннетт неохотно возвратился к столу, чтобы доиграть один из бесконечных робберов в бридж с Мортимером в качестве партнера, против Брима и Билли. Бридж успел порядком надоесть ему, но больше делать было нечего.

Мистер Беннетт, проворчав что-то себе под нос, сел и начал сдавать. Во время этой операции из-под стола раздалось чье-то громкое сопение. Мистер Беннетт испуганно глянул вниз и подобрал под стул ноги.

– У меня четырнадцать карт, – заявил мистер Мортимер: – это в третий раз вы засдаетесь.

– Плевать я хотел, сколько у вас там карт! – с некоторой горячностью ответил мистер Беннетт, – чего это ваша собака обнюхивает мои щиколотки.

Он бросил злобный взгляд на великолепного бульдога, который, выбравшись из-под стола, уселся на полу, добродушно улыбаясь всей компании. Это был в высшей степени добродушный и миролюбивый пес, которого природа наделила чудовищно-свирепой оболочкой. Казалось, жажда убийства-самое умеренное из желаний, таящихся в этом страшном существе, на самом же деле он не мечтал ни о чем, кроме печенья.

Звали его «Смит», и мистер Мортимер купил его перед самым отъездом из Лондона, чтобы он исполнял роль сторожевого пса.

– Он вас не тронет, – ответил Мортимер.

– Вы так думаете? А почем вы знаете? Препротивное животное этот ваш Смит. Если бы и знал, что вы хотите покупать его, я ни за что не допустил бы этого.

– Хотел бы я знать, как вы могли помешать мне? Я имею полное право покупать себе собак. У вас тоже есть собака. Во всяком случае, у Вильгельмины.

– Совершенно верно, и Пинки очень подружился со Смитом, – ответила Билли. – Они часто играют вместе.

Мистер Беннетт уступил. Настроение у него было самое мизантропическое. Он ненавидел всех и каждого, за исключением, быть-может, Билли, к которой у него еще теплилась отеческая любовь. Ему не нравился мистер Мортимер, он ненавидел Брима и сожалел в душе, что Билли помолвлена с этим молодым человеком, хотя сам уже много лет мечтал об этой помолвке. Он терпеть не мог Джэн Геббард, которая пошла, несмотря на дождь, гулять с Юстесом Хайнетт. И ему был противен Юстес.

Юстеса, пожалуй, он не любил еще больше, чем всех остальных. Присутствие этого молодого человека раздражало мистера Беннетта. Ему было неприятно, что Юстес ходит по дому, бледный и худой, точно он чем-нибудь болен, Мистер Беннетт не любил сталкиваться с людьми, имевшими болезненный вид.

Он снова встал и подошел к окну. Дождь наскакивал на стекла, точно разыгравшийся щенок. Ему как будто хотелось прыгнуть в комнату и поиграть в бридж с мистером Беннеттом.

§ 2

На следующее утро мистер Беннетт проснулся очень поздно. Он поглядел на часы, лежавшие на ночном столике, и увидел, что уже одиннадцатый час. Взглянув на них вторично, дабы удостовериться, что он действительно проспал так долго, мистер Беннетт заметил вдруг на столике возле часов что-то яркое и желтоватое и замер в изумлении, точно Робинзон Крузе при виде человеческих следов на песке. Не будь он в Англии, он решил бы, что это солнечное пятно.

Мистер Беннетт смотрел на желтое пятнышко с тем подозрительным недоверием, с каким глядит на оазис человек, путешествующий по пустыне, не раз уже обманутый миражами. Только отдернув занавеску, поглядев на сад, весь залитый солнцем и теплом, и услышав пение птиц, он позволил себе смелость заключить, что погода изменилась.

Утро было великолепное. Казалось, какой-то гигант откупорил колоссальную бутылку с эссенцией из ароматов трав, деревьев, цветов и сена. Мистер Беннетт радостно позвонил, и в комнату вошел серьезный, худощавый человек с печатью глубокомыслия на лице, очень похожий на какого-нибудь герцога, но только еще более величественный. Это был Уэбстер, лакей мистера Беннетта. В одной руке у него был небольшой кувшин с горячей водой, который он