Девушка с корабля - Пэлем Грэнвилл Вудхауз

нес с таким благоговением, как будто это был драгоценный подарок.

– С добрым утром, сэр.

– Здравствуйте, Уэбстер, – ответил мистер Беннетт. – Здорово поздно, кажется?

– Немного поздновато, сэр, – без колебаний ответил Уэбстер. – Я хотел было разбудить вас в обычный час, но мисс Беннетт сказала, что вам нужен покой.

Хорошее настроение мистера Беннетта усилилось. Что нужно еще человеку, кроме хорошей погоды и заботливой дочери?

– Она так и сказала?

– Так точно, сэр. Мисс Беннетт просила передать вам, что они уже позавтракали и собираются поехать в автомобиле вместе с мистером Мортимером и мистером Бримом Мортимером в Саутгемптон. Мистер Мортимер старший желает купить себе там панаму.

– Панаму!? – вскричал мистер Беннетт.

– Шляпу-панаму, сэр.

Чувство довольства, которое с момента пробуждения наполняло душу мистера Беннетта, еще усилилось при этом известии. День прекрасный, у него есть любящая дочь, и скоро он увидит Генри Мортимера и панаме! Провидение положительно баловало его.

Лакей удалился на манер герцога, покидающего королевские апартаменты, то есть проделывал он это, собственно, как все люди, но впечатление получалось такое, будто он пятится задом, и мистер Беннетт, вылив горячую воду в умывальник, стал бриться.

Покончив с бритьем, он открыл шкаф, где находились его белые фланелевые брюки. Наконец-то сегодня он обносит их. Извлекая эту принадлежность туалета, он заметил в углу ящика что-то розовое. Это был его купальный костюм лососинового цвета.

Мистер Беннетт остановился, как вкопанный. Он не представлял себе такой возможности, но, в конце концов, почему бы и не попробовать? Всего в каких-нибудь пятидесяти ярдах от него там, за деревьями, поблескивало озеро. Разве может быть что-нибудь более освежающее? Он сбросил с себя пижаму и натянул купальный костюм. И, подобный солнцу в туманный день, он вышел из дома и тихими шагами направился через лужайку к озеру.

В это мгновенье из-за куста, где он только – что заботливо припрятал кость, вышел на лужайку бульдог Смит. Он с наслаждением вдыхал бодрящий воздух своим вздернутым носом, хранившим на себе следы недавно произведенных земляных работ. Заметив мистера Беннетта, он весело направился к нему. Нельзя сказать, чтобы он узнал мистера Беннетта, так как вообще он узнавал своих друзей главным образом по тому букету, который они распространяли от себя, поэтому он молча, но решительно направился через лужайку, чтобы обнюхать его. Когда он находился уже на полдороге, сырая земля, которую он втянул в глотку вместе с воздухом, попала ему в легкие и заставила его приостановиться, чтобы откашляться.

Мистер Беннетт испуганно оглянулся и, дико вскрикнув, помчался по бархатной траве, мелькая розовыми пятками. A Смит, оправившись от минутного изумления, с радостным лаем бросился за ним в погоню. «Этот человек, – думал он, – может быть, по-видимому, веселым и славным товарищем».

Мистер Беннетт все еще бежал. Дыхание его начинало уже сдавать, а ноги дрожали, когда перед ним выросли вдруг мрачные развалины древнего замка, которые так очаровали его при первом посещении дома. В то время они производили на него только эстетическое впечатление, теперь же он оценил их практические достоинства. Он с разбега вскочил на фундамент, вскарабкался на первый выступ, затем на второй, и к тому моменту, когда его преследователь добежал до руин, мистер Беннетт сидел уже на подоконнике полуразрушенного окна, свесив вниз голые ноги. Бульдог Смит выжидательно глядел на него. Игра была совершенно новая, но, по-видимому, довольно интересная. Смит принадлежал к тем собакам, которые всегда рады испробовать что-нибудь новенькое.

Тем временем мистер Беннетт, собравшись с духом, стал звать на помощь. Положение его никак нельзя было назвать удобным и приятным. Насекомые, одни с крыльями, другие без крыльев, но зато-ведь природа прежде всего справедлива, – снабженные большим количеством пар ног, предприняли целые экспедиции для исследования его тела. Они копошились на нем, точно это была вновь открытая физкультурная площадка, прогуливались парочками по его шее и устраивали семейные пикники на его голых ногах. Ко всему этому совершенно неожиданно полил сильный дождь.

Приблизительно в этот момент мужество окончательно покинуло мистера Беннетта, и самое время как бы перестало существовать для него.

Прошли целые века, прежде чем он услышал голос, доносившийся снизу.

– Хэлло! – проговорил этот голос.

Мистер Беннетт посмотрел вниз. Стройная и сильная Джэн Геббард смотрела на него из под полей своей африканской шляпы. Бульдог Смит прыгал около ее стройных ног.

– Что вы там делаете наверху? – спросила Джэн. Кстати, не знаете ли, вернулся уже автомобиль?

– Нет еще.

– Мне нужно поехать к доктору. Бедняжка Хайнетт захворал. Тогда я пойду пешком. Идем, Смит! – Она направилась к дороге, и Смит загарцевал рядом с нею.

Мистер Беннетт, получивший теперь возможность беспрепятственного и свободного передвижения, тем не менее не шелохнулся. Грозное слово «захворал» пригвоздило его к месту. Юстес Хайнетт захворал! Мистер Беннетт все время подозревал, что этот бледный юноша чем-нибудь да болен.

– Что с ним такое? закричал он вслед удалявшейся девушке.

– Не знаю, – ответила та, оборачиваясь.

– Что-нибудь заразное?

– Кажется.

– Святые угодники! – вскричал Беннетт и, осторожно спустившись на землю, пошел по мокрой траве.

В сенях слуга Уэбстер, сухой и исполненный собственного достоинства, постукивал согнутым указательным пальцем по барометру тем величавым движением, каким посол стучит в дверь к дружественному монарху.

– Барометр падает, сударь.

– Вы были все время дома? Спросил мистер Беннетт.

– Так точно.

– Вы не слышали, как я звал?

– Мне казалось, что я слышал чей – то голос.

– Так какого же черта вы не пришли ко мне?

– Я предполагал, что это кричит филин, сэр; филинов здесь очень много и они довольно часто издают резкий, неприятный вой, сэр.

Прежде чем мистер Беннетт успел что-либо ответить ему, снаружи послышался шелест резиновых шин автомобиля, и вслед за тем открылась дверь.

§ 3

От «Веретен» до Саутгемптона приблизительно двадцать миль; дождь начал идти, когда автомобиль, – это был открытый автомобиль, – находился как раз на полпути. Пока они покрывали последние десять миль, мистер Мортимер успел взлелеять в сердце мрачную ненависть ко всему на свете; поэтому, наткнувшись в сенях на мистера Беннетта, который немедленно пристал к нему с какой-то длиннейшей и скучнейшей историей, он излил всю свою желчь на этого ближайшего друга.

– Ах, отстаньте! – проговорил он, отстраняя протянутую руку мистера Беннетта: – не видите, что ли, что я весь вымок.

– Вымок, вымок, – голос мистера Беннетта задрожал от жалости к самому себе:-как будто я тоже не вымок!

– Папочка, – с упреком обратилась к нему Билли, – тебе, право, не следовало возвращаться в дом после купания, не обсохнув, как следует. Ведь ты испортишь ковер.

– Я не купался. Я как раз хочу рассказать вам..