Блок - Бен Оливер

Я подхожу к медленно движущемуся танку и поднимаю обе руки вверх, останавливая его. Танк тормозит, и у орудийной башни появляется солдат.

– Сэр? – спрашивает он, отдавая мне честь.

– Освободите место в танке, курсант, – приказываю я, пытаясь наполнить свой голос властной уверенностью военачальника.

– С-с-сэр, – отвечает солдат неуверенно, – танк полон. Лейтенант Брански сказал…

– Лейтенант Брански кусок дерьма высшего класса, сынок, – говорю я и вспоминаю, как тогда, на улице у паба, Сэм одной своей уверенностью и самонадеянностью обманом заставила солдат поверить, что я капитан. – А теперь либо отойди, либо вели кому-нибудь другому убраться. Это приказ! – командую я и поднимаюсь на крышу танка.

Лицо молодого солдата покрывается красными пятнами, и он ныряет внутрь, приказывая солдату помладше выйти. Я забираюсь внутрь, и мы молча едем в Арку.

Танк останавливается спустя две минуты медленной езды. Я пытаюсь украдкой взглянуть на экран, который показывает то, что впереди, и вижу настолько обширное пространство, что, если бы не искусственное освещение, можно было бы подумать, что мы на улице. Мы все сидим внутри танка и ждем… но чего?

– Сэр? – произносит одна из молодых солдат.

– М-м? – отзываюсь я, тупо уставившись на нее. – Ах да, – отвечаю я, осознав, что они ждут, когда я, как старший офицер, выйду первым. Я выбираюсь из танка и мысленно возвращаюсь к битве в Мидуэй-Парке: мы с Киной, Малакаем, Пандер и Блю на таком же танке въехали тогда в парк, где было собрание Совершенных.

Я спускаюсь на бетонный пол, остальные солдаты выходят следом за мной. Танк припаркован в месте, похожем на огромный амбар, а рядом как минимум сотня других танков. Всюду кругом высаживаются войска и движутся к блокпосту в дальнем конце амбара. «Моя» команда снова смотрит на меня выжидающе, поэтому я велю им идти вперед, все время оглядываясь по сторонам в поисках двери, которая вела бы в медицинский блок или лабораторию. Пока мы движемся вперед, к нам присоединяются другие офицеры. Сначала дюжина или около того, затем тридцать, пока нас, наконец, не окружает огромная толпа Совершенных, все одетые в черное, с идеальными телосложениями и лицами, каждый со своими улучшениями: механические легкие, роботизированные сердца, синтетическая кровь.

По мере приближения к блокпосту я замедляю шаг – впереди огромный зал. Я пропускаю солдат вперед, пока не оказываюсь в самом конце очереди.

Дроны проверяют толпу на наличие оружия, а охранники у входа с помощью портативных сканеров радужной оболочки глаза идентифицируют личности.

Я иду сзади, все больше замедляя шаг. По обе стороны от меня поток солдат движется вперед. Я замечаю пустынный коридор и решаю проскользнуть к нему. Я бросаю взгляд на огромные открытые двери зала и вижу, как Гален Рай поднимается на сцену под восторженные аплодисменты.

Мне хочется остаться и послушать, собрать информацию о Третьей фазе, но не могу.

Я бегу по длинному темному коридору, виниловый пол скрипит под резиновой подошвой моих ботинок, мимо проносятся черно-красные окрашенные стены, а за спиной эхом разносится голос Галена.

– Солдаты Земли, выжившие после конца света, воины судьбы, вы – избранные!

Слова Галена и рев толпы преследуют меня, пока я бегу по бесконечному коридору. Я просматриваю таблички на дверях: «СТОЛОВАЯ № 5 ДЛЯ ТРЕТЬЕГО УРОВНЯ», «УЧЕБНЫЙ ЦЕНТР № 5 ДЛЯ ТРЕТЬЕГО УРОВНЯ», «КАЗАРМА № 2 ДЛЯ ТРЕТЬЕГО УРОВНЯ, КОМПАНИЯ «G»» и еще полдюжины других бесполезных для меня табличек. По такому же принципу далее идут: «СТОЛОВАЯ № 6», «УЧЕБНЫЙ ЦЕНТР № 6» и так далее, и никаких признаков местонахождения Малакая и Вудса.

Эгоцентричный бред Галена начинает отдаляется по мере того, как я продвигаюсь дальше от большого зала, но рев толпы после каждого его заявления роем насекомых неуклонно заполняет Арку.

«Я сейчас в самом логове зверя», – думаю я в исступлении, бегая по военной базе врага.

Наконец, впереди, за углом, где этот протяженный коридор соединяется с другим, я вижу лифт. Я резко останавливаюсь. Надпись наверху гласит: «ЛИФТ: ЭТАЖИ 2-10». Я вижу рядом дверь с надписью «ЛЕСТНИЦА» и выбираю лестницу, зная, что Хэппи может запереть меня в металлическом ящике лифта, если узнает о моем присутствии.

Прежде чем открыть дверь, я успеваю заметить за углом четыре луча света, колеблющихся на стене. Инстинктивно мне хочется толкнуть дверь и поскорее подняться по лестнице – я знаю, что это огни из глаз солдат-Носителей. Вместо этого я двигаюсь осторожно, медленно открывая дверь, чтобы не издать ни звука. Я прохожу внутрь и встаю за дверью, выжидая и надеясь, что Носители не пойдут этим путем.

Отсюда, с лестничной площадки, я слышу голос Галена, эхом разносящийся по всему зданию. По ту сторону двери раздаются неспешные шаги Носителей, и невольно я прислушиваюсь к словам Галена.

– …тридцать семь мужчин и женщин, протестовавших против решения правительства отдать предпочтение вашим жизням, а не Убогим, предстают сегодня перед вами. Тридцать семь мужчин и женщин, пытавшихся подорвать наш план по спасению ваших жизней и ваших семей тем, что предупредили Убогих о том, что с ними станет.

Я изо всех сил пытаюсь уловить каждое слово Галена, замечаю настенный блок КСО и машу перед ним рукой. Внезапно передо мной в идеальной голографической проекции появляется Гален Рай. Справа от него, на сцене, стоит группа Совершенных, руки их в намагниченных наручниках скованы за спиной. Когда Гален снова говорит, голос его звучит так четко, словно я в одной с ним комнате.

– Уважаем ли мы их храбрость? Да, уважаем. Можем ли мы оставить такие действия безнаказанными? Нет, не можем.

Я смотрю на изображения мужчин и женщин на сцене: кто-то плачет, кто-то держится стойко, другие дрожат от страха.

«Их отправят в Блок», – думаю я. Затем Гален Рай делает знак за кулисы, и восемь солдат-Совершенных выходят на сцену со Стирателями в руках – серповидным оружием палачей, превращающим приговоренных к смерти в микроскопические частицы. Один из заключенных в наручниках начинает кричать.

– Запомните это, друзья, – говорит Гален, когда солдаты поднимают Стиратели над заключенными, – помните, что происходит с теми, кто не поддерживает Мировое Правительство, выбравшее вас, чтобы пережить конец света.

Гален кивает, и, замахиваясь, солдаты поднимают Стиратели.

Я отворачиваюсь, когда первый заключенный превращается в пепел. Я выключаю КСО, когда толпа начинает аплодировать, и слышу только их отзвуки, раздающиеся по всему зданию.

Я выдыхаю, опасаясь, что меня вот-вот стошнит.

«Хэппи убивает Совершенных, – думаю я. – Хэппи убивает Совершенных, посмевших поставить под сомнение геноцид».

Я не могу этого понять. Я не могу понять, как можно заставить стольких людей поверить во что-то настолько жестокое, безжалостное и порочное.

– Плодожор, время? – шепчу я дрожащим голосом.

– Время 11:02 утра, дружок.

Я чувствую, как сердце замирает. Пять минут до того, как Вудс станет Носителем, и восемнадцать минут есть у Малакая. Я должен забыть о злодеяниях, которые происходят сейчас там, в зале.

– Плодожор, ты не знаешь, в этом здании есть медцентр или лаборатория?

– У меня нет доступа к чертежам или планам Арки. Прости, дружок.

– Вот дерьмо! – я с трудом сдерживаюсь, чтобы не закричать.

– Но, – продолжает дрон из нагрудного кармана футболки под бронежилетом, – все уровни здания полностью идентичны, за исключением четырех мест: амбар, где припарковали танк; большой зал, где говорил этот человек; одна большая круглая комната на самом верху и еще две комнаты, которые не вписываются в симметрию, на предпоследнем этаже.

– Должно быть, одна из этих трех комнат, – говорю я, подбегая к лестнице и глядя вверх. – Сколько этажей до самого верха, Плодожор?

Дрон вылетает из своего укрытия, цифровая маска