Пять ночей у Фредди: Ужасы Фазбера. В бассейн! - Скотт Коутон

Через несколько минут в дверь постучали.

– Что?! – рявкнула Милли и захлопнула книгу, словно её отвлекали от чего-то, что ей действительно нравится.

Дедушка подтолкнул дверь ногой. В руках у него были стакан молока и поднос с ароматным печеньем с шоколадной крошкой.

– Решил, что для уроков тебе понадобится небольшая подпитка, – сказал он. – Мне шоколад всегда помогал.

– Дедушка, я уже не маленький ребёнок, – ответила Милли. – Моё счастье за несколько печенек не купишь.

– Ладно, – пожал плечами дедушка, всё ещё держа тарелку в руках. – Хочешь, чтобы я их забрал?

– Нет, – быстро сказала Милли. – Оставь.

Дедушка покачал головой, едва заметно улыбнулся и поставил тарелку и стакан на прикроватную тумбочку Милли.

– Я пойду часок покопаюсь в мастерской, девочка моя, – сказал он. – Если что-нибудь понадобится, позови.

– Мне ничего не понадобится, – ответила Милли и снова повернулась к учебнику алгебры.

Убедившись, что он точно ушёл, она съела всё печенье в один присест.

– Вариантов, как умереть. Именно! – сказал голос во тьме. – Вот, начинаешь понимать! Умница. Первую пару вариантов я называю ленивыми. Мне вообще ничего не надо делать – просто держать тебя здесь и ждать, пока природа возьмёт своё. Их главное преимущество – они очень просты для меня, но вот для тебя – не очень. Медленные, мучительные, но кто знает? Может быть, они вполне соответствуют твоим мрачным настроениям. Множество возможностей пострадать. Тебе нравится страдать.

– Ты о чём? – спросила Милли. Каким бы ни был ответ, ей он вряд ли понравится, она это знала точно.

– Первый вариант – обезвоживание, – ответил голос. – Если тебе вообще не давать воды, ты начнёшь умирать, может быть, уже дня через три, а может быть – через неделю. Ты молодая и здоровая, так что, бьюсь об заклад, тебе понадобится довольно много времени. Если лишить организм воды, эффекты бывают весьма занимательными. Когда в него не поступают жидкости, которые можно фильтровать и выводить, отключаются почки, и тело начинает отравлять само себя, тебе становится всё хуже и хуже. Когда ядов накопится достаточно, может случиться полный отказ органов, сердечный приступ или инсульт. Но для тебя это будет смерть. Так славно. Так романтично.

– Ты что, смеёшься надо мной? – Голос Милли был тонким и тихим, как у испуганной маленькой девочки.

– Ни в коем случае, дорогая. Ты мне нравишься, Милли, и именно поэтому я решил исполнить твоё желание. Я как джинн, с той разницей, что в бутылке сидишь ты.

Голос усмехнулся.

– Другой классический вариант – голод. Но это очень, очень медленно. Организму нужно несколько недель, чтобы израсходовать все запасы питательных веществ, расщепить все белки и начать поедать самого себя. Несколько недель. Некоторые люди даже сумели продержаться пару месяцев.

Милли знала, что дедушка спасёт её раньше, чем она умрёт от голода.

– Это не сработает. Дедушка приходит сюда каждый вечер после ужина, чтобы поработать. Он найдёт меня.

– Как? – спросил голос.

– Услышит меня здесь. Я буду кричать.

– Кричи сколько хочешь, баранья котлетка. Камера звукоизолирована. Никто тебя не услышит. Да и вообще, через несколько дней ты слишком ослабнешь, чтобы кричать.

До зимних каникул оставалась всего неделя. Всю школу украсили венками, рождественскими ёлками, а кое-где поставили меноры для Хануки.

Милли не понимала, почему люди так радуются праздникам. Это же просто отчаянная попытка выдумать себе немного счастья пред лицом полнейшей бессмысленности жизни. Нет, её им не одурачить. Пусть ей все желают счастливого Рождества и весёлых праздников до тех пор, пока у них лица не покраснеют, как шуба Санта-Клауса, – она никого не поздравит в ответ.

Хотя, собственно, желать что-либо Милли особенно никто не стремился. Когда она шла по коридору в столовую, одна из блондинок-чирлидерш (Милли даже не знала её имени) сказала ей:

– Удивлена, что вижу тебя при свете дня, Дочка Дракулы.

Чирлидерша посмотрела на своих подружек, таких же блондинок, с которыми разговаривала куда чаще, чем с Милли, и они все засмеялись.

Прозвище Дочка Дракулы появилось, когда она однажды принесла в школу «Дракулу» Брэма Стокера в мягкой обложке, и один из популярных ребят-спортсменов сказал: «Ух ты, как мило. Она читает книжку про своего папу».

С тех пор она и превратилась в Дочку Дракулы.

Конечно, все знали, что на самом деле она дочь Джеффа и Одри Фитцсиммонс, но одноклассники, наверное, относились к ней примерно так же, даже если бы Дракула был её настоящим отцом. Фитцсиммонсы были городским посмешищем; все знали их как людей, которые берутся за проекты с большим энтузиазмом, а потом быстро бросают. Они купили обветшалый, но когда-то очень красивый дом колониальных времён, когда Милли было десять лет, и начали его энергично перестраивать. Их хватило месяца на три, а потом кончились и время, и деньги, и силы. В результате дом получился очень странным и неоднородным: в гостиной и на кухне сделали ремонт и повесили новые люстры, а вот в спальнях так и остались старые облупившиеся обои и скрипучие половицы. Трубы в ванной гудели, когда включали воду, а старинная ванна, раковина и унитаз, сколько их ни пытались отмывать, всё равно не выглядели чистыми.

Впрочем, больше всего разговоров было о том, как дом выглядел снаружи. Папа Милли покрасил переднюю часть и одну из боковых стен в красивый голубой цвет с кремовой каймой, но краска была дорогой, сам процесс – утомительным, и ему очень не нравилось лазать по лестницам. В результате спереди дом был выкрашен просто прекрасно, а вот задняя и вторая боковая стены по-прежнему были покрыты старой осыпающейся белой краской. Мама Милли сказала, что никто не заметит. Примерно как когда рождественскую ёлку ставят самой уродливой стороной в угол.

Но заметили это все.

А ещё все замечали, что Фитцсиммонсы никак не могут найти себе постоянную работу. Родители Милли постоянно выдумывали какие-нибудь прожекты, которые уж точно принесут им безоговорочный успех. Как-то раз мама решила мастерить своими руками свечи и торговать ими на фермерском рынке, а папа открыл магазинчик пищевых добавок, который закрылся всего через полгода. Потом мама и папа открыли магазин шерстяных ниток и вязальных принадлежностей, и, возможно, у них даже что-нибудь получилось бы, если бы хоть один из них разбирался в шерсти и вязании. А потом они купили фургон-ресторан, хотя готовили оба ужасно.

Милли не понимала, как родители могут оставаться такими оптимистами после всё новых и новых неудач, но так оно и было. Они хватались за каждый новый проект с огромным энтузиазмом, а потом, через несколько месяцев, и проект, и энтузиазм превращались в пшик. Они не были бедняками – на столе всегда была еда, правда, к концу месяца зачастую есть приходилось только оладушки из готовой смеси и макароны с сыром из коробки, – но вот из-за оплаты счетов родители беспокоились часто.