Это слово – Убийство - Энтони Горовиц

– Я с ним виделся в прошлом месяце, он заходил насчет «Боевого коня».

– Бедный парень, – покачал головой Джексон. – Какая ужасная трагедия!

– Согласен.

И Спилберг с Джексоном уставились на меня так, будто я знал Дэмиэна Каупера всю жизнь и не пойти на похороны с моей стороны просто бесчеловечно.

Тем временем Готорн терпеливо ждал, словно ангел смерти, прилетевший воззвать к совести заблудшего грешника.

– Вам и правда стоит пойти, Энтони, – высказался Спилберг.

– Это всего лишь книга, – возразил я. – Честно говоря, я вообще сомневаюсь… Фильм для меня гораздо важнее.

– Собственно, обсуждать пока нечего, – сказал Питер. – Давайте отложим встречу на пару недель и все обдумаем.

– Можем созвониться, – предложил Спилберг.

Итак, мы обсуждали Тинтина меньше двух минут. Мой сценарий выброшен на помойку, и только я собрался озвучить идеи для «Калькулюса» или «Назначение – Луна», или даже «Рейс 714 на Сидней» (ведь Спилбергу нравятся космические корабли), как меня вышвыривают.

Вопиющая несправедливость! Я встретился с двумя величайшими режиссерами в мире! Я должен был написать для них сценарий – вместо этого меня тащат на похороны человека, которого я даже не знал…

Готорн поднялся. Я и не заметил, когда он успел сесть, – представьте себе мое состояние.

– Очень рад был познакомиться, – сказал он.

– Взаимно, – откликнулся Спилберг. – Пожалуйста, передайте Дэмиэну Кауперу мои соболезнования.

– Обязательно.

– Не волнуйтесь, Энтони, мы позвоним вашему агенту.

Разумеется, никто не позвонил, и больше я их не видел. Единственное, что утешает меня сейчас, – новый фильм так и не вышел. «Тайна “Единорога”» получил восторженные отзывы и собрал в прокате 375 миллионов долларов по всему миру, однако американские зрители восприняли его прохладнее; возможно, из-за этого они решили не продолжать. Или все-таки работают над сиквелом… Без меня.

– Ничего ребята, симпатичные, – отозвался Готорн, идя по коридору.

Меня прорвало:

– Бога ради! Я же тебе сказал, что не пойду! Зачем ты явился? Откуда ты вообще узнал, что я здесь?

– Позвонил твоей помощнице.

– И она сказала?!

– Слушай, зачем тебе Тинтин? – примиряюще отозвался Готорн. – Он же для детей! Я думал, ты закрыл эту тему.

– Его продюсирует Стивен Спилберг!

– А может, он снимет фильм по твоей новой книге? Тем более он знает Дэмиэна Каупера. Как думаешь, кто будет играть меня?

Когда мне было лет двадцать, я снимал комнату в пяти минутах ходьбы от Бромптонского кладбища; жаркими летними вечерами я приходил туда и писал. Тихий оазис вдали от шумных дорог и пыли, затерянный мир. Вообще, это одно из самых интересных кладбищ Лондона, член так называемой «великолепной семерки» кладбищ, заложенных в XIX веке: поражающие воображение готические мавзолеи и колоннады с каменными ангелами и святыми, созданные викторианцами не только для того, чтобы ознаменовать смерть, но и с целью держать ее в заданных границах. Главная аллея проходит насквозь из конца в конец; гуляя по ней в солнечную погоду, я легко представлял себя в Древнем Риме. Бывало, найду скамейку, устроюсь с блокнотом, вокруг снуют белки, а то и лиса забежит, по субботам доносится приглушенный гул футбольных фанатов на стадионе Стэмфорд-Бридж. Порой самому удивительно, насколько важную часть в моей работе играют разные уголки Лондона, его районы, не говоря уж о самой Темзе. Бромптонское кладбище – один из таких уголков.

Без десяти одиннадцать мы вошли в главные ворота, по обеим сторонам которых располагались две красные телефонные будки, словно стражники на карауле. Эта часть кладбища выглядела более обшарпанно и депрессивно, чем в моих воспоминаниях. У одной из статуй не было головы, другая приветствовала нас отбитой рукой; я щелкнул их на айфон. В траве копошились голуби.

Мы завернули за угол, и впереди показалась Бромптонская часовня – идеально круглое здание с двумя пристройками по бокам. Если смотреть сверху, то очень похоже на знак Лондонского метро – в каком-то смысле даже уместно, если подумать… Мы вышли к заднему фасаду. Возле открытой двери на бетонном пятачке уже стоял катафалк, а в нем – ивовый гроб, который заказала Дайана Каупер (на секунду желудок неприятно свело) с ней самой внутри. Четверо мужчин в черных фраках терпеливо дожидались, когда можно будет внести ее в церковь.

Тропинка изогнулась и привела нас к главному входу с четырьмя колоннами. У двери толпилась небольшая очередь. Никто не разговаривал, все шли опустив головы, словно стыдились своего присутствия. А сам-то я что здесь делаю? Я не был знаком с Дайаной Каупер, на прошлой неделе даже не подозревал о ее существовании. Да и вообще, я не хожу на похороны: ужасно неприятно и очень расстраивает… Как назло, чем старше я становлюсь, тем больше приглашений получаю. В качестве личного одолжения своим друзьям я постараюсь никому не сообщать дату моего погребения.

Разглядывая присутствующих, я с ходу узнал некоторых. Вот Андреа Клюванек – пришла попрощаться со старой хозяйкой; и Реймонд Клунс здесь в новеньком кашемировом пиджаке – наверное, специально купил к случаю. Он привел с собой молодого бородатого юношу – видимо, партнера. Я нервно покосился на Готорна: тот наблюдал за ними, недобро прищурившись. К счастью, промолчал – во всяком случае, пока.

Не мы одни наблюдали за Клунсом: неподалеку стоял поразительно красивый китаец с длинными вьющимися волосами до плеч. Безупречный костюм, белая шелковая рубашка, черные туфли, начищенные до блеска. Как ни странно, я его знал: Бруно Вонг, крупный театральный продюсер, а также известный филантроп; на короткой ноге с некоторыми членами королевской семьи, жертвует солидные суммы на искусство. Часто ходит на премьеры в театр «Олд Вик», где я состою членом правления. Судя по его взгляду на Клунса, друзьями их назвать нельзя.

Мы встретились у двери, и я поздоровался.

– Вы были знакомы с Дайаной Каупер?

– Мы дружили. – Вонг разговаривал тихо, тщательно взвешивая слова, как будто читал стихотворение. – Человек большой доброты и духовности. Известие о ее смерти меня потрясло, мне очень тяжело…

– Она инвестировала деньги в ваши постановки? – спросил я.

– Увы, нет, хотя я много раз ее приглашал. У Дайаны был исключительный вкус. К несчастью, порой ей изменял здравый смысл. Слишком доброе сердце!.. А ведь буквально пару недель назад я пытался ее предупредить…

– О чем? – вклинился Готорн, выступая на передний план и оттесняя меня в сторону.

Вонг огляделся. Все уже зашли в церковь, мы остались одни.

– Я не хочу говорить огульно…

– А вы рискните!

– Мы, кажется, незнакомы.