Черная полоса - Владимир Колычев

— И правильно сделала!

— А я по-другому не могла. — Взгляд ее затуманился.

— Извини, меня зовут.

Он действительно услышал голос в голове. Василиса звала его к себе. Матвей открыл дверцу, спасаясь от искушения.

— Тебе нужно что-то делать, — донеслось ему вслед.

Матвей качнул головой. Лилька могла его соблазнить, но не обмануть. Не мог он ей верить после того, как она пригрозила лишить его алиби. Эта девица не привела свою угрозу в исполнение, но доверие не вернулось.

Не забыл Рубахов дорожку к тете Розе, а та и рада. У ворот его встретила, в дом провела. Он жил неподалеку. Ему очень удобно было заскочить к ней на огонек по пути к дому. Может, потому Семен и приезжал к ней, как правило, без охраны. Сегодня его тоже никто не сопровождал.

Именно к такой ситуации Василиса и готовилась. Матвею сказала, что записалась на подготовительные курсы, а сама отправилась сюда, на Рублевку, пистолет уже приобрести успела, даже электрошокером запаслась.

Она ведь не только Рубахова собралась наказать, но и тетю Розу, которая спала с убийцей своего брата.

Впрочем, на нее Василиса особо не злилась. С глупой женщины какой спрос? Умом она действительно не блистала, иначе сменила бы замки на калитке и в двери. Но нет, Василиса по-прежнему могла проникнуть в дом с помощью своего старого ключа.

Она и во двор беспрепятственно зашла, и дверь в дом открыла легко, совершенно бесшумно. Но на этом ее триумфальное шествие и закончилось.

Она и не поняла, откуда взялся Рубахов. Он навалился на нее со спины, схватил за руку, в которой она держала пистолет, отобрал его, а ее втолкнул в каминный зал.

Василиса упала, из ее кармана вывалился электрошокер.

— Лучше бы ты вибратор с собой взяла, — заявил Семен.

— Для тебя? — огрызнулась Василиса.

Но Рубахов лишь усмехнулся с высоты своего положения.

— Не думал я, что ты решишься, — поднимая с пола электрошокер, сказал он.

Василиса не удержалась, пнула его ногой и тут же получила щедрую порцию электротока. Ее протрясло насквозь, даже волосы на голове вздыбились, но сознания она не потеряла.

— Слабоватая штучка, — разглядывая электрошокер, сказал Рубахов. — Даже крысу не убила, а ты с ней на медведя собралась. — Он положил электрошокер в карман и стал рассматривать пистолет.

Ему нечего было бояться, Василиса просто физически не могла бы ударить его ногой. Ее тело как будто онемело.

— А мушку надо было бы спилить, — сказал он, обжав пальцами ствол пистолета.

— Матвей тебя убьет! — Василиса чувствовала себя так, как будто ее губами говорила сама беспомощность.

Рубахов презрительно фыркнул и заявил:

— Ну да, конечно.

Василиса заплакала. Увы, но Матвей не мог ей ничем помочь. Он не был бандитом и не хотел убивать. Вроде все правильно. Но Василиса сейчас должна была умереть из-за его нерешительности. Рубахов сегодня закончит с ней.

— Ты за все заплатишь! — снова и так же жалко пригрозила она.

— Может быть, но только после тебя, — сказал Рубахов, оглянулся, мотнул головой и стал снимать с себя галстук.

Василиса поняла, зачем он это делал. Но только после того, как Семен набросил этот галстук ей на шею.

Василиса успела просунуть палец под шелковую удавку. Но этим она могла лишь чуть отсрочить момент смерти.

Девушка сидела на полу в каминном зале. Рубахов с силой затягивал удавку, коленом упираясь ей в спину. Она слышала, как трещит материя. Галстук мог порваться, но глупо надеяться на это. Если вдруг так и случится, то Рубахов обязательно что-нибудь придумает и убьет ее.

Еще Василису могла спасти тетя Роза. Если в ней вдруг проснется совесть, то она возьмет сковородку, зайдет в комнату и ударит Рубахова по голове. Но это вряд ли. Сзади к нему она подобраться не сможет, а спереди он ее остановит. Да и совесть в ней не проснется.

Был еще третий вариант, но легче было поверить в разорванный галстук, чем в Матвея.

Однако Матвей появился. Он зашел в каминный зал с пистолетом в руке. Но Василиса не знала, наяву его видит или в предсмертном бреду. Кровь не поступала в голову, кислород не питал мозги, возможны были галлюцинации.

Матвей двигался спокойно, неторопливо, но быстро. Лицо каменное, взгляд холодный. На руках перчатки. Да, он мог таким быть.

Парень невозмутимо поднял руку, направил ствол пистолета на Рубахова и с тем же ледяным спокойствием нажал на спуск. Но мог ли Матвей с таким хладнокровием убить человека?…

Василиса мотнула головой. Нет, это действительно галлюцинация. С оглушительным звуковым сопровождением.

Но удавка на шее вдруг распустилась. Рубахов разжал руки и бухнулся на спину.

Все это происходило в реальности.

Матвей нагнулся, обнял Василису, помог ей подняться.

Рубахов лежал на полу с простреленной головой. Во лбу небольшая дырочка, а под затылком растекалась кровь.

В комнату ворвалась тетя Роза. Но вряд ли в ней проснулась совесть. Возможная гибель племянницы ее ничуть не смущала, а смерть любовника повергла в ужас. Это же крест на светлом будущем.

Перед тем как набросить удавку ей на шею, Рубахов бросил ее пистолет в кресло. Там он сейчас и лежал.

Василиса вырвалась из объятий Матвея, схватила его и направила на тетю Розу.

— Ну ты и сука! — прошипела она.

Тетя Роза и без того имела бледный вид, а сейчас ее лицо стало белым, как мел.

— Василиса, ты чего? — в страхе пробормотала она.

— Ты же знала, что меня убивают! — Одной рукой Василиса держала ее на мушке, а другой показала на покойника.

— Не знала я!

— Знала, — негромко сказал Матвей и вдруг схватил тетю Розу за руку.

Она и опомниться не успела, как он вложил пистолет ей в ладонь, тут же отобрал его и обмотал носовым платком.

— Это ведь ты его убила. — Матвей кивком показал на Рубахова.

— Нет! — выкрикнула тетя Роза.

Она была подавлена, растоптана, но Василиса ничуть не испытывала жалости к ней. Эта мразь знала, что происходило в доме, но даже не пыталась ее спасти.

— Ты его убила, — сказала Василиса, тронув себя за горло. — Меня спасала.

— Благородный поступок, — с усмешкой проговорил Матвей.

— Но я не убивала!

— Мы тоже люди благородные, — сказал Матвей. — И благодарные. Добро помним. Труп за тобой уберем. Ну, и чего стоишь? Клеенку давай!

— Клеенку?

Тетю Розу заклинило. Ее голова отказывалась соображать.