Родительская педагогика - Василий Сухомлинский

Прошли годы. Давно окончили школу дети Петра и Галины; четвертый десяток лет педагогического труда разменял я и надеюсь, что в новое солнечное сентябрьское утро буду встречать на школьном пороге внуков Петра и Галины – скоро уже. Каждый день школьной жизни начинается для меня детской радостью. Я вижу в радостных детских глазах восхищение красотой раскрывающегося цветка розы, вижу изумление, удивление ребенка, созерцающего что-то необычное, новое в окружающем мире – удивительное, похожее на фантастическую птицу облако, пеструю бабочку среди листвы… С радостью показывают мне дети подарки мам и пап… Как хорошо, что общество и родители дают детям много радостей. Но при виде радостных, безмятежных детских лиц в мое сердце почему-то закрадывается и тревога.

Вспоминается маленький Андрийко: он тоже был всегда вот таким жизнерадостным, он не был даже капризным, потому что любящее материнское сердце предвидело возможные капризы и предотвращало их в самом зародыше.

Меня тревожит вечный вопрос, который можно назвать альфой и омегой семейного воспитания: как сочетать требовательность и доброту, строгость и ласку, повиновение и свободу в воспитании детей? «В чем же заключается она, мудрость родительской любви?» – этот вопрос прочитал я и в десятках писем отцов и матерей, которые получила редакция после опубликования письма Толи Н. и откликов на него.

Мы подошли к тому замечательному времени, когда ни с чем не сравнимое счастье каждый гражданин нашей страны видит в высшем человеческом творчестве – в повторении самого себя в своих детях, в творении человека, в формировании его разума, чувства, воли, характера, моральной красоты и неповторимой человеческой индивидуальности. Каждый из нас что-то создает для своих соотечественников – хлеб или машину, одежду или космический корабль, новую породу продуктивного скота или симфонию, – но у каждого из нас есть глубоко личное и в то же время глубоко общественное созидание – созидание человека. Как мы воспитываем своих детей, кого мы введем в мир после себя? Что мы оставляем в сердцах своих сыновей, отцы? Задумаемся над этим. Это так же важно, как строительство фабрик и заводов, нефтепроводов и электростанций, – создание Человека.

Мы, отцы и матери, строим коммунистическое общество для счастья наших детей и внуков. Во имя того, чтобы наши дети были счастливыми, мы, в сущности, живем, трудимся, боремся за наши идеалы. Я принадлежу к поколению, которое в трудном 1941 году встретило врага с оружием в руках в рядах кадровых войск Советской армии.

В огне войны сгорели сердца многих из нас, тысячи братских могил – в тени 20-летних деревьев. А на долю тех, кому суждено было вернуться с войны, выпал нелегкий труд: из пепла и руин мы возродили фабрики, заводы, построили новые города и электростанции, возвели чудесные школы и дворцы.

Счастливы наши жены, счастливы и мы, отцы, – у нас растут дети. Мы искренне радуемся, когда видим, как для детей сооружается новый дворец, как они веселой стайкой идут вместе с мамами, бабушками и дедушками к автобусу, увозящему их на лето в пионерский лагерь. Бабушки и дедушки несут чемоданы, матери в сотый раз напутствуют детей. Загудел мотор автобуса, облачко пыли обволокло каштаны, склонившиеся над вечным часовым у могил героев… Раз в неделю навещаем мы в лагере своих детей – 14-летних и 15-летних, – дотошно расспрашиваем их, чем кормят, возмущаемся, узнав, что в летней столовой разбито стекло – куда смотрит завхоз, ведь ребята могут простудиться. И как только мы высказали свое возмущение начальнику лагеря, через пять минут пришли завхоз со стекольщиком – стекла вставлены.

Все это – закономерности нашей жизни, всему этому надо только радоваться. И было бы глупо сожалеть по поводу того, что в трудные дни, мол, легче было воспитывать. Пусть никогда не вернутся они, те дни, когда дети голодали и крошка хлеба была их мечтой. Но меня, отца, коммуниста, и, я уверен, многих отцов и коммунистов тревожит вопрос: зажигает ли наш большой, поистине неугасимый факел любви к ребенку ответную искорку благодарности в его сердце? Чувствует ли ребенок, что радости и блага его жизни – это большой труд и пот родителей – добрых, сердечных, чутких, отзывчивых людей, это забота многих и многих «не родных», «чужих», но дорогих для него людей – дорогих потому, что без них он не может жить, хотя часто бывает, ему это и в голову не приходит? Всегда ли озарена отцовская, материнская любовь человеческой мудростью? В чем заключается мудрость родительской любви?

Сотни человеческих судеб, сложившихся на моих глазах, привели меня к твердому убеждению в том, что высшая мудрость родительской любви заключается в том, как мы, отцы и матери, умеем раскрыть перед нашими детьми подлинные источники радостей жизни, в чем видят и чувствуют дети радость бытия.

Детское счастье по своей природе эгоистично. Добро и благо, созданные для ребенка старшими, дети воспринимают как нечто само собой разумеющееся. До тех пор пока они не почувствовали, не пережили на собственном опыте (а опыт сам по себе стихийно никогда не приходит), что важнейший источник их личной радости – это труд и пот старших, они будут глубоко убеждены в том, что мать и отец существуют лишь для того, чтобы приносить им радость.

Одно время был широко распространен такой взгляд: лодыри и бездельники, неблагодарные сыновья и дочери вырастают, дескать, чаще всего у родителей-интеллигентов, далеких от производственного труда. Но этот взгляд оказался мифом, надуманной схемой, его опровергает жизнь. Жизнь твердо убедила меня в противоположном: люди с каменными сердцами чаще всего вырастают именно в тех трудовых семьях, в семьях рабочих, колхозников, интеллигентов, где отец и мать души не чают в своих детях, отдают им все и не требуют от них ничего. С первого взгляда это может показаться странным и парадоксальным: в хорошей, трудовой, честной семье, у добрых, чутких, отзывчивых, сердечных родителей дети вырастают иногда равнодушными, бессердечными. Но никакого парадокса здесь нет: ребенок вырастает с каменным сердцем потому, что он лишь потребитель радостей, все радости его жизни заключаются только в том, что он берет, получает, а это самое страшное, что может быть в семейном воспитании.

Воспитание духовной готовности к мудрой родительской любви – это сейчас, на мой взгляд, одна из самых важных и тонких задач в сфере становления нравственных основ нашего общества. Глубоко ошибочным является взгляд (его еще разделяют, к сожалению, не только многие родители, но и отдельные партийные работники), согласно которому общественная деятельность гражданина нашей страны – это нечто совершенно не связанное с воспитанием детей, с выполнением родительских обязанностей.

Воспитание человека, воспитание собственных сына и дочери – важнейшая, первая общественная деятельность гражданина, его гражданский долг. Подавляющее большинство родителей это прекрасно понимают. На родительском собрании у нас в школе отец одного из пятиклассников заявил, что из-за перегруженности общественными делами у него «руки не доходят» до сына. Родители прямо сказали ему: грош цена вам как общественнику, если вы не находите времени воспитывать собственного ребенка. Некогда воспитывать сына – значит некогда быть человеком.