Аграфена и братство говорящих котов - Евгений Гаглоев

– Так есть еще и старое кладбище?! – изумился Пима.

– Конечно, есть! – кивнул Казимир. – А вы разве о нем не слыхали? Старый, древний погост в нашей округе. Жуткие места! Там призраки водятся целыми полчищами!

– Призраки?! – Триш, побелев, сделал шаг назад.

– Ага! Поговаривают, сама Амалия там бродит, владения свои стережет! В те места днем-то ходить страшно, а ночью я вообще ни за какие коврижки туда не отправлюсь! – заявил Казимир. – Вот там ее дом и стоит.

– Он тоже сгорел? – спросила Аграфена.

– Нет, целехонек, – сказал сторож. – Хотели как-то его поджечь деревенские озорники, да только ничего у них не вышло. Амалия до сих пор ведь магией владеет. Не дала она тогда пожару разгореться. Люди там не бродят, призраков опасаются. Да и кто туда сунется? Коптильда потом всех со свету сживет.

– А при чем тут наша комендантша? – удивилась девочка.

– А как же! – Казимир вскинул седые брови. – Ведь она этот дом выкупила, когда только приехала в Белую Гриву. Живет она сейчас в приюте, но дом является ее собственностью. Он сейчас закрытый стоит, там замки даже на окнах понавешаны.

– А я ведь слышал, что у Коптильды имеется дом в деревне, – подал голос Пима. – Значит, это он и есть! Нашла же она место для того, чтобы хранить свое барахло.

– Слышал, что Казимир сказал, – произнесла Аграфена. – Там никто не ходит. А значит, ей не стоит опасаться, что в дом влезут воры.

Сторож тем временем дружелюбно взглянул на Дормидонта.

– А что, дружище, не пропустить ли нам по стаканчику? – спросил он. – У меня в сторожке припрятана бутылка отличного вина!

– С удовольствием! – обрадовался кузнец. Он повернулся к ребятам. – Вы, сограждане, отправляйтесь-ка в приют, поздно уже для прогулок. А завтра днем приходите ко мне и вместе сходим к старому кладбищу!

– Хорошо! – кивнула Аграфена. – Идите, отдыхайте! Так и поступим!

Старики попрощались с детьми и ушли в сторожку Казимира.

Аграфена дождалась, пока они скроются за могильными камнями, а затем взглянула на Триша и Пиму.

– И не подумаю идти сейчас в приют! – сказала она. – Так кто со мной к старому кладбищу?

– С ума сошла? – испугался Пима. – Всякий знает, на кладбища, особенно старые, ночью лучше не соваться!

– Покойников боишься?

– Покойников я не боюсь, – неуверенно произнес мальчик. – Если только они не начинают вдруг шевелиться…

Девочка взглянула на Триша.

– Ну а ты пойдешь со мной?

– Пойду, – ответил тот. – Все равно мне теперь не уснуть.

– Решено! – обрадовалась Аграфена. – Мы пойдем к кладбищу, а ты, Пима, возвращайся в приют!

– Один в темноте?! – ужаснулся он.

– А что такого?

– Да я уж лучше с вами на кладбище пойду. Вдруг деревенские мальчишки караулят дорогу на холм. Или того хуже, Вельзевул опять с цепи сорвался и бегает по двору!

– Вот и хорошо! – улыбнулась девочка. – Значит, пойдем втроем!

– А ты хоть дорогу-то знаешь? – спросил у нее Триш.

– Примерное направление, – призналась Аграфена. – Это где-то за деревенским стадионом. Да не пропадем! Тут особо и плутать-то негде!

Они выбрались с кладбища и направились к другому краю деревни.

Вскоре дорогу им преградило небольшое озеро. На темной воде мерцала красивая лунная дорожка. У причала покачивалось несколько рыбацких лодок, привязанных к бревнам, торчащим из песка на берегу.

– Придется брать лодку, – Аграфена показала рукой на причал. – Плавать все умеют?

– А это зачем? – недоуменно спросил Триш.

– А вдруг лодка потонет на середине озера.

– Никогда не плавал, – признался Пима.

– Я тоже, – сказал Триш, – так что даже не знаю, умею или нет.

– Будем надеяться, что умеем, – сказала она. – Пима, прыгай в лодку! А я пока веревку отвяжу.

Мальчик подошел к краю причала и запрыгнул с него в ближайшую лодку. Тонкие доски с треском проломились, и он с головой ушел под воду. Лодка тут же начала тонуть.

Через минуту Пима вынырнул рядом с ней, отфыркиваясь и отплевываясь.

– Кажется, я умею плавать! – радостно сообщил он.

Аграфена переглянулась с Тришем.

– Придется поискать другую, покрепче, – сказала девочка, оглядываясь вокруг.

Ребята нашли еще одну лодку и втроем забрались внутрь. Аграфена и Триш взяли в руки весла и оттолкнулись от причала.

– А почему кладбище устроили на том берегу? – недоуменно спросил Триш.

– Скорее всего тогда здесь еще не было озера, – важно изрек Пима. – Вокруг деревни постоянно то исчезают, то появляются водоемы, видимо, здесь почва такая.

Вскоре они достигли противоположной стороны. Склон был пологий, так что в свете луны уже с берега виднелись старинные каменные надгробия заброшенного кладбища. Вся почва вокруг имела странную белую окраску. Аграфене даже показалось, что на земле лежит снег. Но потом ребята поняли, что раньше на этой равнине стояла вода, теперь же землю покрывала соль.

Они подошли к старому кладбищу и увидели дом Коптильды. Старинный мрачный особняк в три этажа с высокой черной крышей стоял на небольшом пригорке позади этого мрачного места. Все окна наглухо закрыты ставнями, краска на стенах совсем облупилась. Когда-то дом окружала чугунная ограда, теперь забор повалился и местами врос в землю.

Аграфена поднялась на скрипучее крыльцо и подергала дверную ручку.

– Заперто! – сообщила она.

– Кто бы сомневался, – ухмыльнулся Пима.

– Давайте обойдем дом, – предложил Триш. – Может, хоть одно окно открыто?

Они двинулись вокруг дома. Но все окна, как и предсказывал Казимир, были закрыты и заперты на защелки. Задней двери у дома не оказалось. Место, где она когда-то была, скрывали толстые доски, наколоченные друг на друга.

Единственный способ попасть внутрь – войти через парадную дверь.

– А может, выломаем замок? – предложил Триш.

– Коптильда сразу узнает, что тут кто-то побывал! – возразила Аграфена. – Она вызовет жандармов, и тогда нам всем не поздоровится!

– Не надо ничего ломать! – запротестовал Пима.

Он сунул руку в карман своего халата, вытащил оттуда что-то похожее на кусок мыла и принялся энергично разминать его пальцами.

– Что это? – заинтересованно спросила девочка.

– Мягкий воск! – пояснил он.

– И что ты собираешься с ним делать? – спросил Триш.

Пима приложил воск к замочной скважине и навалился на него всем телом.