Матерый мент - Алексей Макеев

Да, таковы реалии современной жизни: люди все больше распадаются на группы, слои, круги, никак между собой не пересекающиеся, существующие в разных измерениях. Подумаем, что общего между крестьянкой из подмосковной деревушки и женой Льва Гурова, известной актрисой Марией Строевой? Или что общего между законопослушным респектабельным кандидатом, без пяти минут доктором наук Андреем Алаторцевым и блатным авторитетом Карамышевым по кличке Карма? Где эти люди могут встретиться, а, встретившись, найдут ли хоть одну общую тему для разговора? Вот то-то и оно!

Оставалось надеяться на Его Величество Случай, который приходит к тем, кому он действительно необходим. Алаторцев умел терпеть, он продолжал набирать материал под свою главную идею, помаленьку завершал работу над докторской диссертацией. Стиснув зубы, он ждал счастливого случая. И полтора года назад дождался.

Утро понедельника застало друзей-сыщиков Льва Гурова и Станислава Крячко в кабинете их начальника генерала Петра Николаевича Орлова. Милейшая Верочка уже убрала три пустые кофейные чашки, на бортике хрустальной пепельницы дымилась сигарета Станислава. Крячко не понимал, как можно, выпив крепкого, ароматного кофе, не покурить. Генерал посасывал неизменный леденец, с завистью поглядывая на пускающего дым подчиненного. Гуров пока от сигареты воздержался. Рабочее оперативное совещание шло полным ходом.

У этого совещания обнаруживалась одна интересная особенность, которая сбила бы с толку постороннего наблюдателя, если он каким-то чудом оказался бы в генеральском кабинете. Его хозяин, Петр Орлов, докладывал, а сыщики внимательно слушали, задавая по ходу рассказа начальника уточняющие вопросы. Обычно бывало наоборот.

Меж тем все объяснялось просто. Пока пили кофе, Лев кратко, но исчерпывающе точно, как он умел, изложил Орлову все, что накопилось по ветлугинскому делу к концу недели. Сейчас пришла очередь генерала. В пятницу вечером они с Крячко уговорили-таки Петра Николаевича появиться на похоронах Александра Ветлугина. Тот сперва возражал, ссылаясь на занятость, но делал это больше для вида и не особо упрямился. Во-первых, Орлов относился к убитому ученому если не как к другу, то как к очень хорошему знакомому. Гуров еще в первый день расследования заметил, как сильно огорчила, царапнула Петра смерть Ветлугина. И главное: мысль, что два его лучших сыскаря нуждаются в нем не только как в начальнике, часто прикрывавшем их от разного рода неприятностей, но и как в своем брате-оперативнике с большущим опытом и незамыленным глазом, приятно грела генеральское самолюбие.

– С Ваганьковского сперва поехали на Ленинский проспект, – продолжал рассказывать Орлов, – в малом зале ресторана при гостинице «Академическая» деятели из АХЧ их отделения официальные поминки организовали. Но Люба, дети и еще человек пятнадцать самых близких там не задержались, минут сорок посидели для приличия, потом к Саше домой отправились. И я с ними.

– Подожди, Петр Николаевич, – перебил его Гуров, – забыл спросить: ты в гражданке был или в форме?

– Вот когда меня хоронить станут, непременно буду в форме, – усмехнулся генерал, – при всех регалиях. В гражданке, конечно. Не перебивай. Дома все Валюша организовала, дочка. Она из Сиэтла успела все же прилететь, правда, одна, без мужа. Паша из Питера тоже подъехал, и тоже один – у него супруга захворала. Но все равно Любе полегче немного стало. Хороших детей Александр вырастил, и горевали они искренне, от души. Дай господи, чтоб и по нас так, когда пора придет! Знаешь, любопытно, – он повернулся к Крячко, – оказывается, это не Валентина за мужем в Штаты поехала, а как раз он за ней. Пригласили в ее Сиэтл как одного из ведущих в мире спецов. Но специальность для молодой, красивой женщины… Никогда не догадаетесь, шерлоки! Теплотехника паровых котлов высокого давления! Это она мне вчера рассказала. А заканчивала Бауманское…

– Петр, ну опять ты отвлекаешься, – Гуров несколько досадливо переглянулся с Крячко. – Кто был из института? Как они себя вели?

– Манеры у тебя, Лев! Не «нукай», не запряг еще! На кладбище целый автобус институтский подъехал, но остались с нами у Саши дома только трое – я их всех по описаниям вашим узнал: Кайгулова, Алаторцев – представительный мужчина, ничего не скажешь, и твой, Станислав, приятель, Вацлав Твардовский. Я так понял, он старшим лаборантом у них? А вели себя, как…

Орлов помолчал, вспоминая позавчерашний день, снова с тоской поглядел на дотлевающую в пепельнице сигарету и продолжил:

– Как и все нормальные люди на поминках. Бурного веселья не выказывали, щенячьего восторга на их лицах я не заметил, как раз наоборот. Ладно, Гуров, не кривись, не один ты иронизировать умеешь! Вот на что я внимание обратил: Кайгулова с Валей на кухню курить выходили, разговаривали там довольно долго. О чем – этого, извините, не знаю. Но когда они оттуда за стол вернулись, вид у Кайгуловой был слегка ошарашенный. И глаза на мокром месте.

Гуров подумал, что, кажется, догадывается, чем Валентина Ветлугина могла удивить Мариам. Мать наверняка рассказала дочке о последних минутах отца, о его предсмертных словах. Теперь об этом узнала Кайгулова. А значит, и Алаторцев. Плохо. Вот попали, на ровном месте и мордой об асфальт…

– И еще вот что, – продолжал Орлов, – Алаторцев от Любы буквально не отходил. Я понимаю, сочувствие, повышенное внимание к вдове… Но как-то слишком назойливо это смотрелось, наигрыш ощущался. Знаете, ребята, как будто выведать он что хотел или проверить.

– Как она на это реагировала?

– Никак. Даже благодарна, по-моему, была. Горе у человека, тут не до психологических нюансов. Но я заметил. Кстати, интересный момент – Алаторцев совсем не пил, он за рулем был. У него, оказывается, «БМВ». Темно-синего цвета, изрядно навороченная, не секонд-хенд, а свежак, последняя модель. Они с Кайгуловой на ней с кладбища уезжали и потом, от «Академической», тоже.

– Снова любопытно. Не то, понятное дело, что он не выпивал, а вот на какие шиши эта новорусская тачка приобретена? – задумчиво пробормотал Крячко.

Гуров тихо хмыкнул, мысленно соглашаясь со Станиславом.

– Петр, а ушли Алаторцев с Кайгуловой вместе? И как скоро?

– Ушли все трое вместе, но в разные места. Алаторцев у Любы попросил позвонить, я слышал, да и все остальные тоже, он сказал, что Мариам с Вацлавом подойдут сейчас, а сам он не сможет: голова-де болит. Час сидели, не больше. Кайгулова, когда с Любой прощалась, сказала, что они с Твардовским в институт собираются, с лабораторным народом Деда помянуть. Обнялись они, Кайгулова слезу опять пустила…

Дверь кабинета чуть приоткрылась, и в щели возникла симпатичная мордашка Верочки:

– Петр Николаевич, извините, но Лев Иванович просил, как новая информация по делу поступит, сразу ему сообщить. Мне в приемную звонили только что, ищут его или Станислава Васильевича.

Генерал кивнул секретарше, а Гуров, поднявшись из-за стола, подошел к Орлову, крепко пожал его руку и сказал:

– Спасибо, Петр. В нашу со Станиславом копилку ты добра подбавил. Одно плохо: фактов мало пока, все больше психология, «нюансы», как ты выражаться любишь. Может, сейчас что поимеем интересное. Это, скорее всего, по Мещерякову материалы подошли, – Гуров повернулся к Крячко: – Двинулись к себе, сыщик. Труба зовет!