Чего желает джентльмен - Кэролайн Линден

– Но и вы, быть может, все же захотите жениться.

– Не захочу. – Его рот насмешливо скривился. – Боитесь, что под этим предлогом я лишу вас содержания?

– Нет, просто вы можете передумать, – ответила Ханна. Ее начинала раздражать его уверенность в том, что все будет так, как он захочет. – Ведь у вас нет наследника!

Герцог ничего не ответил, но что-то тревожное промелькнуло в его взгляде.

– Нет, я не права, – продолжала рассуждать она. – Ваш наследник – Дэвид!

– Да, – согласился Маркус. – Дэвид и есть мой наследник. Справедливо, не так ли? Появись он на свет десятью минутами раньше, быть бы ему герцогом. Он уже доказал, что вполне способен обзавестись супругой. И я не сомневаюсь, что он может с тем же успехом стать отцом.

Ханна вскочила в гневе.

– Но Дэвид оказался недостойным супругом! Он лжец и негодяй! Как кому-то может прийти в голову отдать в его руки хоть что-то мало-мальски ценное?

Эксетер медленно поднялся – темная, устрашающая фигура, подсвеченная солнцем.

– Человек моего положения женится по одной из трех причин: богатство, влияние, связи. Я достаточно богат и сам преумножаю свои богатства. Власти и собственного влияния мне тоже вполне достаточно. И я предпочел бы вовсе не обременять себя новыми связями. Так что я не передумаю. – Ханна была поражена, а герцог наклонил голову, будто прислушиваясь. – Неужели слух меня подводит и женщина упустила момент упомянуть про любовь как причину для женитьбы?

– Слух у вас отличный, а вот женщин вы не знаете, – заметила Ханна. – Я бы могла предложить дружбу, но не любовь… Только не вам.

– Вот как? – Маркус не удивился и не выглядел оскорбленным, но, казалось, ему стало интересно.

– Вы не хотите, чтобы вас любили, – сказала она. – Вы только что солгали людям, которые, несомненно, вас любят. Вы даже не представляете, как им будет больно, когда они узнают…

– Когда? – Его глаза гневно вспыхнули, и от спокойной заинтересованности не осталось и следа. – Вы хотели сказать «если»?!

Ханна не дрогнула. Он может думать, что выиграл и эту битву, но нельзя допустить, чтобы Эксетер решил, будто сумел ее запугать. Решение принимает она сама, пусть даже в таких обстоятельствах, когда у нее нет выбора.

– Да, – ответила наконец Ханна. – Мне следовало сказать «если». Потому что я останусь в Лондоне и заставлю всех, в том числе ваших мачеху и сестру, думать, будто мы с вами женаты. Я попытаюсь вести себя, как подобает настоящей герцогине, и не компрометировать ни себя, ни вас. Взамен я принимаю ваше предложение получить домик и доход. Но есть еще одно… – Его взгляд, полный злорадного торжества, сделался подозрительным, но Ханна решительно продолжала: – Когда моя дочь подрастет, а я так и не выйду замуж снова, по-прежнему считаясь вашей женой, вы дадите ей приданое и позволите мне привезти ее в Лондон и дебютировать в свете, если она того пожелает.

– Сколько? – сухо поинтересовался он.

Ханна назвала огромную сумму.

– Пятьсот фунтов.

Молли никогда не окажется бездомной и без гроша в кармане, не то что ее мать. Если придется заключить эту сделку, то она, по крайней мере, обеспечит независимое будущее своей дочери.

Суровый взгляд герцога смягчился.

– Договорились, – просто сказал он.

Ханна сухо кивнула. Он с усмешкой протянул ей руку – она протянула свою. Маркус сжал ее пальцы. Ее руку словно обожгло огнем. Ханна испуганно отпрянула. Ужасно! Откуда такая странная реакция? Ей это совсем ни к чему.

– Да. Конечно. Очень хорошо. Но я должна идти… – Куда? Зачем? Распаковывать вещи, – выпалила она.

Герцог смерил ее мрачным взглядом. Неужели понял причину ее смущения? После того что он сказал в кабинете про близость… – Прошу меня извинить, – сказала Ханна и пустилась наутек, чтобы не скомпрометировать себя еще больше.

Маркус смотрел ей вслед. Оставалось лишь надеяться, что он не совершил колоссальной ошибки.

Эксетер ни о чем таком не задумывался вплоть до того момента, когда она отдернула руку, будто обожглась. Ему даже показалось – всего на мгновение, – что он увидел в ее взгляде… нет, не гнев и не отвращение. Скорее, тревогу. Встревожен был и он сам. Потому что в ту минуту, когда она подняла к нему лицо, озаренное послеполуденным солнцем, Маркус был почему-то рад, что Ханна согласилась на его предложение. И это было неправильно.

Выругавшись сквозь зубы, герцог бросился в дом так, что высаженные вдоль дорожки лилии заколыхались, словно кивая ему вслед. Зря он дотронулся до нее там, в кабинете, – это была ошибка.

Разумеется, Маркус не имел коварных намерений затащить ее в постель. Этого никак нельзя допустить. Окажись она беременной его ребенком, ему тогда вовсе не избавиться от этой женщины – пришлось бы и вправду на ней жениться. Мысль соблазнить ее казалась Эксетеру очень привлекательной, но глупее поступка просто не придумать.

Перед дверью кабинета стоял Адамс, и лицо его было встревожено. При появлении герцога он встрепенулся и отвесил поклон.

– Входите, – приказал Маркус, распахнув дверь и снова усаживаясь за письменный стол.

Он все еще был во власти непрошенных желаний и потому злился. Свои чувства герцог выместил на секретаре, диктуя письма с невероятной скоростью и обрушив на беднягу целый ворох неотложных поручений. Непрерывно кивая, молодой человек усердно записывал, но Маркус едва ли мог надеяться, что Адамс правильно запишет хотя бы половину поручений.

Отпустив наконец секретаря, герцог в мучительном молчании наблюдал, как бедняга трясущимися руками собирает свои бумаги и уходит, на сей раз затворив за собой дверь с резким щелчком.

Эксетер сел, вытянув под столом ноги и скрестив их. Вот что! Он забыл приказать Адамсу, чтобы тот распорядился насчет денег «на булавки» для новоявленной герцогини. После того что она сегодня наговорила, он и не знал, следует ли это делать вообще.

Жалованье, которое настоящая герцогиня приняла бы как должное, эту женщину наверняка приведет в ужас. Он усмехнулся, представив себе ее негодование.

Действительно, тратить сотни фунтов на одежду! Маркус годами оплачивал счета Розалинды и потому знал, что ему предстоит раскошелиться на несколько тысяч фунтов, не меньше. Уж Розалинда постарается обеспечить мнимой герцогине самый изысканный гардероб, который только найдется в Лондоне.

Решение, однако, было принято. Мачеха будет вне себя от счастья. И если они обе – его Розалинда и вдова викария – займутся тряпками и исчезнут с глаз долой, Маркус с удовольствием заплатит за все.

Итак, женщины станут бегать по магазинам, Селия играть с ребенком, а он сможет продолжать жить в относительном спокойствии. Нет причин для того, чтобы позволять этому… странному и влекущему чувству разрушать его планы.