Сердце на двоих - Диана Соул

– И как же ты собиралась вывести Эмму из замка? – уловил суть я.

– Тайком, после вашей коронации и пира вся стража пьяна – это бы не составило труда, – призналась Алура. – Эмма добрая девушка, она бы и сама пошла, если бы не нога, потому что хочет помочь Хло. Она даже уговорила нового королевского лекаря осмотреть мою дочь. Но только он вряд ли станет это делать, стоит ему только увидеть…

И тут я насторожился.

Почему другие доктора отказывались осмотреть больную? Почему Алура сразу не пошла к Кэрлайлу, у нее хватало связей вызвать лучших лекарей.

– Стоит ему увидеть что? – строго спросил я. – Куда ты хочешь втянуть моего лекаря и кочевую? Что с твоей дочерью?

Мэра молчала. Только пальцы сжимали подол платья все сильнее.

– Алура… – строго произнес я. – Я не смогу помочь, если не буду знать правды. Ты ведь пришла за помощью, за разрешением официально вывести Эмму из замка. Так?

Она кивнула.

– Так чем заболела твоя дочь?

– Я не знаю… – вновь замялась женщина. – Но это очень похоже на проказу…

– Что? – воскликнул я и совершенно рефлекторно отшатнулся от Алуры.

Бич из болезней, страшнее чумы. Прокаженных было проще сжечь заживо, чтобы не мучились, чем лечить. Они распространяли заразу быстрее поветрия, стоило им только коснуться кого-то, новый человек тоже заболевал.

И Алура мне только что призналась, что вот уже несколько дней скрывает прокаженную девушку где-то в городе.

– Мой король, – взмолилась она, вновь падая на колени. – Но это не лепра, клянусь вам. Я бы тоже заболела, и мой муж. Это что-то другое, не заразное. Вот, взгляните на мои руки, они чисты…

Алура принялась закатывать рукава, чтобы показать мне свою кожу, но я смотрел на нее недоверчиво.

Мать скажет что угодно, лишь бы спасти дочь.

Вот только ужас ситуации был еще и в другом.

Алура – управляющая замком, и если она уже переносчик заразы, то пройдет несколько дней, и в стенах моего дома будет бушевать болезнь.

– Просто поверьте, – умоляла она. – Та кочевая старуха, она ведь не просто так пришла в мой дом, она что-то знает и знала еще до болезни Хло. Если Эмма ее дочь, она бы не стала просить привести свою кровиночку к прокаженной. Подумайте сами, ваше величество. Смилуйтесь.

Я отвернулся к стене.

Мысли в моей голове были сумбурны, и все же факт появления той самой кочевой, о которой с такой любовью и горечью потери говорила Эмма, смущал. Но тут вдруг выясняется, что старуха жива и даже ищет приемную дочь.

Я незаметно вытащил из кармана монетку. Покрутил ее в руках, будто ища подсказку в решении.

Но глупая железка оставалась глуха к моим вопросам, и тогда я повиновался инстинктивному решению.

«Орел» – я лично отправлюсь в дом к Алуре вместе с Эммой и взгляну на все своими глазами. В конце концов, я сегодня пил вино и ел из тарелок, которые подготавливала Алура.

«Решка» – откажусь рисковать и буду молиться на лучший исход. Буду верить, что никто не успел заразиться. И тогда отдам приказ, который должен отдать каждый король, – сжечь дом Алуры вместе с прокаженной. Это жестокое решение, но риск для остального населения слишком велик.

Монетка взлетела вверх, и я поймал ее на лету.

Словно догадавшись о том, что я делаю, Алура позади перестала всхлипывать и задала вопрос:

– Вы доверите судьбу моей дочери монете?

– Да, – ответил я, открывая ладонь, чтобы взглянуть на результат.

Распростертые крылья королевского герба сверкнули в свете свечей.

– Тебе повезло, Алура. Можешь будить конюхов, пусть готовят транспорт для Эммы и седлают моего коня. Я отправляюсь с вами.

* * *

Я наблюдал со стороны, как подготавливали коня, пока Алура отдавала распоряжения по подготовке одной из карет.

Внезапно во двор буквально влетел Кэрлайл.

Было видно, что он запыхался от быстрого бега, да и весь вид его выдавал усталость.

– Ваше величество? – произнес он удивленно, но тут же опомнился и вернул лицу собранное выражение.

– Удивлен, что я здесь? – догадался я.

Взгляд Кэрлайла метнулся к Алуре, и той пришлось вступить в разговор:

– Король решил лично сопроводить нас к моему дому. Вместе с Эммой.

Брови лекаря едва заметно приподнялись.

– Это весьма благородно с вашей стороны так заботиться о подданных, мой король, – все же произнес он. – Тем более что я как раз искал вас для важного разговора. Можем ли мы переговорить наедине?

Я обвел взглядом конюшню. Здесь были разбуженные среди ночи конюхи, мэра управляющая, куча лошадей, да и бог весть еще кто мог спать, скажем, на тех тюках сена в дальнем углу. Ни о каком «наедине» тут и речи не могло быть.

– Это ждет до завтра? – спросил я.

– Нет, мой король, – вид у Кэрлайла и впрямь был обеспокоенным. – Дело касается нашего с вами недавнего разговора… в спальне вашего отца.

В одно мгновение намек был понят.

Лекарь хотел поговорить о предполагаемом убийстве старого короля, иначе бы не носился ночью по замку.

Я взглядом приказал ему следовать за мной. Мы вышли во двор, где прохлада ночи уже взяла свои права.

– Что ты узнал? – тут же потребовал я, пытаясь говорить едва слышно.

– У меня нет конкретных обвинений, но только что в лазарете Эмма мне кое-что рассказала. У нее есть предположения, из-за чего именно заболела дочь Алуры.

– Продолжай! Ты говорил, что моего отца отравили.

Говорить о том, что Алура – потенциальная разносчица проказы, я пока не стал, хотел выслушать лекаря.

– И до сих пор уверен, что инфекция так и проникла в организм вашего отца – через еду. Но Эмма рассказала, что Хло укололась иглой, смоченной в конской крови. А значит, болезнь могла попасть в организм другим путем, и, скорее всего, мы обнаружим у дочери Алуры те же симптомы, что и у вашего отца. Но ее организм молод и силен, возможно, я сумею помочь.

Я покачал головой.

Зная о том, что мне сказала управляющая, – нет, не обнаружим. Если в доме мэры и вправду царила проказа, то даже не поможем.

– Игла? Конская кровь?! – все же переспросил я. – Это бессмыслица! Где в замке Эмма могла видеть столь странный набор вещей?

– А вот это то, о чем я хотел бы сообщить вам с особой осторожностью. Вам может не понравиться.

Продолжал ровно смотреть на лекаря.

Мне не понравится, только если Эмма все это выдумала и заявила, что иглы с конской кровью лежали в моем кабинете. Тогда моя милость может смениться на гнев.