Борьба: Пленники Тьмы - Владимир Андерсон

На этот вопрос эсчекист решил ответить самому себе в конце работы в этой пещере.

Гавриил чувствовал: сегодня произойдёт что-то не то. Его даже не столько тревожил взрыв или исчезновение автомата из тайника. Рафаил куда-то делся, а здесь им «пахнет». С виду ничего особенного, но что-то есть, что является им.

Гора оглянулся в сторону тоннеля, из которого они выехали — двое чумов беседовали о чём-то так увлечённо, что можно было подумать, что это их здесь охраняют, а не наоборот.

«И это наши враги. — подумал Гавриил. — Элитная бура, а на посту стоять, как подобает не могут. А вообще… Может, у них так принято стоять на посту?.. Кому мы проиграли?»

Вокруг было тихо, спокойно и даже мирно.

Командир посмотрел себе под ноги — земля. Вот уже пятьдесят три года он ходит по этой земле. Она твёрдая и упругая, не такая, как на поверхности. И цветы и трава на ней не растут. И вообще ничего не растёт. Кто-то может утверждать, что она мёртвая, но это не так. Она питает ту землю, что над ней, передаёт ей свою силу, свою сущность, свою жизнь. А под ней есть ещё земля, ещё более твёрдая и упругая. И кажется она ещё более мёртвой. И является она ещё более живой. И та дальше к центру Земли. А самая лучшая та, что ближе, та что совсем рядом с магмой. Эти раскалённые металлы движутся рядом с ней и дают ей свой кусочек Солнца. И светит он изнутри, и питает оттуда. И живёт Земля как кусочек Солнца, бесконечно питаемый им. И это жизнь, и она вокруг нас.

Гавриил нагнулся и взял горсть земли — такая рыхлая и сухая, а кое-где и мокрая. Пальцы аккуратно размяли её в ладони, затем стряхнули. Отдельные кусочки остались рядом с линиями руки. «Как интересно? — подумал Гора. — Рядом с линиями, но нигде не в них…» Командир чувствовал, что вот-вот доберётся до истины, что она совсем близко. Это странное ощущение, когда не знаешь, что ищешь, но чувствуешь где-то внутри себя, что это близко.

Ёгнхр смотрел на обтирающего руки землёй человека и чего-то странно боялся. В действии не было ничего необычного — шахтёры постоянно перед работой сыпали горсть земли из руки в руку, но в этот раз это выглядело как-то по-другому. Чум ещё не знал, как на это реагировать — просто стоял и смотрел.

И тут горняк поднял глаза и посмотрел в сторону.

Страх, необъятный страх охватил Ёгнхра — этот сильный, волевой взгляд, который он увидел.

В них не было ни покорности, но смирения, ничего другого, кроме силы. Зрачки медленно передвигались и буквально овладевали всем, на что попадали.

Чум отвернулся и прижал к себе пистолет, обычно властно удерживаемый в руках: «Нет!.. Только бы эти глаза не смотрели на меня! Это страшный человек».

И тут Ёгнхр почувствовал как некий безжалостный взор остановился на нём, на его затылке. Он хотел развернуться и выстрелить в Гавриила, но ничто его не слушалось. Страх овладевал им. И чем больше он стоял на месте, тем больше хотел убить этого человека. И тем больше он не мог это сделать. Зелёные когтистые лапы затряслись: пистолет вылетел и тихо ударился о землю.

Гавриил поднялся с земли и ощутил что-то знакомое до глубины души. Подул мягкий ветерок и всё вокруг будто заглохло.

Гора скакнул глазами в сторону тоннеля, из которого они выехали — двое чумов сидели на земле спиной к пещере и прижавшись друг к другу. Они не шевелились и ни о чём не говорили.

«Они мертвы?» — сам себя спросил командир.

Ответ казался очевидным, но это мгновение замерло — время, как и присуще ему в этом случае стало не течь, а капать.

Где-то совсем близко веяло ненавистью и одновременно с этим — любовью. Какая-то непонятная смесь. Существуют два элемента, но не понятно, в каком отношении друг к другу.

Чувства веялись от того высокого пригорка, расположенного в пятнадцати метрах к югу от дороги.

Гавриил повернул голову — сильный запах добра, теперь было ясно, что в чувстве преобладает любовь. Она прямо освещает всё вокруг. Всё светлее, и становится тепло где-то внутри, где дышат самые тонкие ниточки.

А другая часть света кого-то ненавидит, кого-то хочет убить. Причём не получая при этом удовольствия и даже «ранясь» при этом.

Какая-то сила готовилась показаться. Гавриил чувствовал: весь пригорок сейчас встанет на ноги и начнёт топтать виновных…

Но ничего не происходило. Совершенно ничего. Ничего не двигалось.

«Почему всё это так долго?» — подумал Гора и повернулся в сторону шахтёров, загребавших яму. Командиру и в голову не пришло, что смотрел он на этот пригорок всего каких-то десять секунд.

Горняки что-то кричали друг другу. И не понятно почему Гавриил ничего не слышал. Слух пропал, а зрение поплыло в стороны светлыми пятнами.

Пули прошили двоих стоявших у ямы чумов — стрельба не начиналась только что, она шла уже несколько мгновений.

Не слыша сам себя, Гавриил крикнул всем лечь на землю и сделал этот сам прыжком вперёд.

Кто-то орал, кто-то бежал, кто-то отстреливался, но никто не мог понять, что происходит.

Командир огляделся: спереди, рядом с воронкой, лежало уже пятеро мёртвых чумов, сзади двое давно сидящих у входа, валяющийся на земле Ёгнхр и двое ещё живых, прячущихся в канаве.

Неожиданно стрельба с пригорка прекратилась; последовал другой весьма непонятный и тревожный звук. Металл о металл. Скребущийся и стукающий.

Чумы вертели головами и о чём-то шептались. Из-за пригорка раздалось быстрое шарканье, даже «передёргивание» металла друг о друга.

Эсчекисты рванули из своего укрытия к выходу, поочерёдно отстреливаясь. Их настиг всё тот же мощный удар из-за пригорка. Бой закончился.

Командир поднялся на ноги и взглянул в сторону воронки, где ещё прятались его подчинённые. Там было много крови: и красной, и тёмно-бардовой. А последняя так вообще стекала с краёв в яму. Чумы СЧК разодранные пулями, глядели вверх жадными и шокированными глазами.

Но этот запах! Гавриил развернулся к пригорку и быстро, но осторожно двинулся вперёд. Этот родной запах! Поднявшись чуть выше, слух уловил чьё-то ровное и спокойное дыхание. Оно тоже было знакомо.

Гавриил понёсся вперёд, к самой вершине. Камни и пыль, грязь, воздух — всё летело в стороны. Там, наверху, что-то родное. Ноги срывались вниз, назад, но нет. Вперёд… Вперёд, туда! Наверх!

Рафаил…

Сын командира. Скала. Рафаил лежал на земле, ровно дыша и не двигаясь.

Гавриил подбежал