Они могут все - Сергей Зверев

– Чем с вами расплатились китайцы? – вдруг бесцеремонно спросил он. – Не только деньгами, верно?

Ночной гость вздрогнул, как от разряда электрического тока. Напрягся. На тощей шее змеями вздулись жилы. Смуглые уши стали пунцовыми.

– Какие китайцы? При чем тут… – Попытка ускользнуть от ответа была явной и неуклюжей, как детеныш тюленя. Белкину даже стало немного жаль бедолагу, настолько заметны были его потуги скрыть свои чувства.

– Бросьте, молодой человек! – мгновенно сменив тон, уже по-отечески произнес он. – Перестаньте ломать комедию. Вам это невыгодно. Лучше ответьте прямо и честно на мой вопрос – ведь это может помочь вытащить жену и сынишку из лап уголовников.

– К-как? Каким образом?

Сергей Петрович многозначительно улыбнулся. Кивком предложил подлить кофе в так и не тронутую чашку. Потом взял из вазы шоколадную конфету и зашелестел фантиком.

– Я давно живу на этой земле. Многих людей знаю, многие знают меня. Если у Сергея что-то не выходит – как думаете, к кому он обращается? Правильно, к вашему покорному слуге. Но кому, как не вам, знать, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке? Связи и знакомства надо расширять, лелеять и материально поддерживать. И чем выше и влиятельнее друзья, тем более разборчивы они в «еде». Улавливаете, о чем я?

Долгий испытующий взгляд старика вывел Талдыбаева из равновесия. Теперь он совершенно растерялся.

– Я… Я не понимаю…

– Ну же! Вы умный человек, Тимур. Деньги не для всех имеют решающее значение. У вас есть что-то другое. Ведь есть? Что мы можем предложить тем, к кому обратимся за помощью?

Краска схлынула с лица ночного гостя так же быстро, как и прилила. Рука, которой он попытался совершить какой-то неопределенный жест, зависла на полпути, а потом упала плетью. Обреченно опустились плечи. Тимур сгорбился. Внезапно пересохшим горлом просипел:

– У меня есть… да… китайцы передали мне несколько документов… которые… с помощью которых можно здорово прижать хвост кое-кому из оппозиции. Они подошли бы идеально. Но… черт… их украли во время погрома…

Белкин призадумался, автоматически помешивая мельхиоровой ложечкой давно остывший кофе в своей чашке. Потом аккуратно, не уронив и капли, уложил ее на блюдце.

– Украли те же люди, что похитили жену?

– Скорее всего… один из моих друзей был в моем доме после того, что случилось. По его словам, эти уроды пытались инсценировать ограбление, перевернули все вверх дном, вскрыли сейф.

– А друг надежный? Вы говорили, что таких не осталось.

Тимур впервые за вечер скривил губы в ухмылке:

– Этому я доверяю. Но он простой опер, и максимум из того, что мог сделать, он уже выполнил.

За окном послышался протяжный рев пожарных сирен. Обстановка домашнего тихого уюта мгновенно исчезла. Революция продолжалась. Где-то бесновались дорвавшиеся до чужого добра мятежники, захватывали землю под жилье в столице спустившиеся с гор люди. Где-то насиловали, убивали, калечили. Страдания и боль, тревога и бессилие перед несправедливостью слились в этом леденящем душу вое.

Белкин дождался, пока он стихнет.

– Получается следующее: тот, кто освободит заложников, имеет шанс заполучить и «китайский подарочек», – задумчиво проговорил он. – Стимул слабый, но все же…

Тимур поднял голову, еще не до конца вникая в слова дипломата.

– У вас есть ровно две минуты, – по-деловому, словно на обыденных переговорах, продолжил тот. – Две минуты, чтобы убедить меня в значимости переданных вам документов. А там поглядим, кого ими можно заинтересовать…

Руслан вел машину по ночным улицам, напряженно вертя головой на каждом перекрестке. Часть светофоров еще работала, как это ни странно. Но особенно доверять их сигналам не стоило – анархия и в правила дорожного движения внесла свои коррективы. Грузовик и автомат стали главными знаками приоритета.

Маршрут он намеренно прокладывал таким образом, чтобы объезжать стороной крупные магазины, торговые центры, парки. В общем, приходилось держаться подальше от всего, что, как мух, привлекало разный сброд.

Старый «Опель» на ходу потряхивало. Пассажирку, обернутую в цветную линялую ткань с головы до пяток, мотало на заднем сиденье. Удерживаться ей было сложно – мешали пластиковые наручники, плотно впившиеся в тонкие запястья. Такие же приспособления стягивали лодыжки, не давая как следует опереться на ноги. «Транспортная упаковка» – так, гогоча, назвали их два урода, притащившие Юлию из недр невольничьего рынка. Дурно пахнущий мешок на голове тоже мешал держать равновесие – сквозь него ничего не было видно, а вестибулярный аппарат измотанного организма без помощи зрения со своими задачами не справлялся. Девушка уже в который раз пребольно ударилась плечом и локтем об обшивку двери, но терпела это молча. Лишь однажды, треснувшись и без того разбитым теменем о стекло, не смогла подавить тихий стон.

Маметбаев оглянулся на этот звук и с досадой поморщился. Безопасность требовала проскочить охваченный волнениями и комендантским часом город как можно скорее. А новое для него – человека со стальными нервами – чувство нежности и жалости, невесть откуда объявившееся, грызло сердце, вынуждая прижаться к обочине.

Свернув в показавшуюся наиболее безопасной подворотню, он выключил свет, но двигатель глушить не стал. На всякий случай. Обернулся к своей покупке.

Девушка сжалась и притихла, почти не дыша. Продажа, насколько она понимала, не сулила ей никаких приятных новостей. Тем более ничего хорошего ждать не приходилось от внезапной остановки посреди пути. Одно из двух – либо нового хозяина разозлил ее стон, либо он решил попользоваться своим приобретением, не откладывая в долгий ящик. Ожидание и того и другого варианта поначалу сковало тело девушки диким инстинктивным страхом, а потом вдруг ей стало все равно. За последние три недели жизни, показавшиеся ей тридцатью годами, она натерпелась с лихвой. Теперь она устала. Устала бороться, устала жить. Устала быть рабыней.

– Эй, – негромко позвал ее Руслан, обернувшись назад, насколько позволяло кресло его автомобиля. – Э-эй, ты меня слышишь?

Пленница не ответила. Даже если бы захотела – не вышло. Кляп надежно затыкал рот, едва не разрывая челюсти.

Искатель обеспокоенно вгляделся в силуэт на заднем сиденье, плохо различимый в полумраке неосвещенного салона. Дышит ли? Только трупа в машине ему не хватало для полного счастья. Еще раз оглядевшись по сторонам, он высвободил правую ногу из-под руля, подтянул ее под себя, чтобы иметь возможность дотянуться до неожиданной пассажирки. Потянул за покрывало, в которое ее укутали продавцы живого товара. Уловил снова появившиеся движения ребер на вдохе, чуть расслабился.

Сквозь тихий рокот двигателя из вороха тряпья послышалось сопение – отекший нос дышал плохо, а рот был забит. У Юлии закружилась голова от недостатка кислорода – на грани возможностей приспособившийся организм протестовал против вынужденной задержки дыхания. Надо срочно вдохнуть! Но к лицу еще и мешок прижат. Девушка сделала несколько попыток судорожно втянуть воздух, перед глазами поплыли разноцветные круги, сознание, к счастью, покидало истерзанную плоть…