Тридцать первый выстрел - Сергей Самаров

– Иди к группе, занимайся. Я сам к коменданту схожу.

Здание комендатуры находилось в другом конце городка. Светило солнце, и впечатление создавалось такое, будто весна готовится сесть на нос. Поэтому прогуляться было приятно. Но мешали невеселые мысли. Мда, пробный полет снова откладывается… Все другие направления поиска уже были задействованы и давали результат. А спецназ ГРУ оставался на казарменном положении, почти ни в чем не участвуя, не считая визита к матери предполагаемого дельтапланериста. Было даже обидно: хотелось и свой профессиональный уровень показать, и репутацию службы поддержать.

Комендант был на месте, как сказал дежурный, и я сразу прошел в кабинет.

– Здравия желаю, товарищ полковник.

– Здравствуй, Тридцать Первый. Добавил ты нам хлопот…

– Дело наше военное хлопотливо, – обтекаемо ответил я. – Краем уха я уже слышал, что произошло. Хотелось бы узнать подробности.

– Подробности я сам не знаю. Слышал только, что наш бригадир сцепился по какому-то поводу с неким азиатом – то ли узбек, то ли калмык, то ли еще кто-то, свидетели определить не смогли. Еще в магазине у них перепалка началась. Вышли вместе. Свидетели говорят, азиат его кулаком в грудь ударил, у бригадира пошла кровь из горла. Упал на спину, и все…

В грудь ударил? А вот это сообщение меня сразу насторожило.

– Ударил кулаком в грудь? Кулаком или основанием ладони? Вот так? – спросил я, показывая, как наносится подобный удар.

– Я там не присутствовал, – сухо ответил полковник, сам расстроенный происшедшим. – Хочешь узнать, поезжай в ментовку. Там расскажут.

– Это серьезный вопрос, товарищ полковник. И, вполне вероятно, имеет отношение к нашей операции. Кстати, подобный удар в этой операции уже присутствовал. Правда, в Москве и вчера; тем не менее слишком много совпадений, чтобы оставить это дело без внимания. Можно взять «уазик», чтобы не гонять «КамАЗ»?

Я хотел было даже позвонить генералу, чтобы он указал коменданту на важность моей миссии. Но тот и сам долго не думал.

– Скажи дежурному, что я разрешил. Потом расскажешь мне подробности.

От коменданта я отправился к группе, чтобы предупредить о своем срочном отъезде. И едва успел это сделать, как к нашей казарме подъехал «уазик». Я поспешил к машине…

* * *

Дежурный по городскому отделу полиции никак не мог понять, что привело к ним этого подполковника спецназа ГРУ. Он, возможно, даже не понял, что я представляю спецназ ГРУ. И вообще мне сначала показалось, что он знает русский язык настолько плохо, что не в состоянии понять мои вопросы. Оказалось, понимает и просто размышляет, имею ли я право знать то, что желаю узнать. Не найдя ответа на свой вопрос, дежурный позвонил начальнику и доложил ситуацию. Тот через дежурного пригласил меня к себе на второй этаж. По дороге я позвонил генералу и доложил ситуацию.

– Я сейчас позвоню туда, – пообещал генерал.

Позвонил он, видимо, сразу же, потому что начальник райотдела даже из кабинета вышел, чтобы меня встретить, хотя обычно эти мелкие чинуши на Северном Кавказе считают себя царьками и ведут себя соответственно. Я много раз сталкивался с задранными носами мелких местных начальников разного уровня, всегда испытывал желание хорошенько ткнуть эти носы в пол. К сожалению, моя должность не позволяет этого делать…

Начальник местного горотдела был готов поить меня чаем, пока не придет следователь. От чая я отказался, да и следователь пришел почти сразу – немолодой капитан с умными глазами и очень угрюмым грубым лицом.

– Вообще-то все дела, связанные со «сто пятой статьей»[7], ведет Следственный комитет, – объяснил капитан, вполне сносно владеющий русским языком. – Я веду только предварительное следствие, осмотр места происшествия, опрос свидетелей; и все прочее выполняется как оперативные действия. В этот раз задержать убийцу по горячим следам не удалось. Свидетели говорят, что он спокойно и даже неторопливо ушел пешком вверх по улице. Дежурная машина была на месте через пять минут после происшествия и сразу выехала в указанном направлении. Никого найти не удалось. Выделили два наряда с машинами, опрашивали жильцов близлежащих домов, не проживает ли у кого-то из них человек с азиатской внешностью, или, может быть, кто-то просто видел такого человека на улице… Никаких следов. Подозреваю, что за углом стояла машина, в которую убийца и сел. Там действительно стоял какой-то автомобиль – женщина, проходя мимо, видела. Красного цвета, темно-красного, почти бордового. Это все, что она смогла сказать о машине, потому что не разбирается в них.

– Город у вас небольшой, – сказал я, – наверное, люди знают всех представителей азиатской внешности, что здесь живут.

– Есть у нас такие. И строители-узбеки работают, и таджики на кирпичном заводе, и ресторан есть «Узбекская кухня». Много калмыков, поскольку Калмыкия недалеко, а простые люди могут легко спутать калмыка с узбеком. Мы еще не успели проверить, но обязательно сделаем это. В любом случае Следственному комитету придется помогать. На нас это, думаю, и возложат.

– Что говорят свидетели? – поинтересовался я. – На какой почве возникла ссора?

– Вот это совсем непонятно. Дело в том, что одна женщина видела, как они вместе входили в магазин и разговаривали вполне по-дружески. Так ей показалось, по крайней мере. Погибший встал в очередь, перед ним было человек пять. А его напарник, похоже, куда-то торопился и стал ругаться на всех подряд. Причем ругался очень грубо. Погибший сделал ему замечание. Тот не отреагировал, он просто рвался поскандалить. Причем не с погибшим, а с женщинами из очереди. Там ни одного мужчины не было. Одна из них ответила ему – и чуть не получила удар в лицо. Тогда погибший, которого в этом магазине все знали, поскольку он живет рядом, подхватил под руку своего спутника и вывел на улицу. Снаружи тоже было много свидетелей. Но разговор между мужчинами никто не слышал. А потом последовал удар, и все.

– Кто-то может описать удар? – спросил я настойчиво. – Были там мужчины? Могут сказать, профессионально он нанесен или нет?

– Один мужчина был неподалеку, жену ждал, она в магазин зашла. Он азиата со спины видел. Говорит, тот сначала левой рукой оттолкнул пострадавшего от себя, потом правой ударил в грудь. После этого повернулся и спокойно пошел за угол. Неторопливо так… И по сторонам с вызовом поглядывал, словно спрашивал, кого еще ударить. Но на погибшего не оборачивался.

– Бил с размаха?

– Нет, коротко. Ударом, которым и убить-то, кажется, нельзя. Но корпусом вперед подался. Свидетель показал, как…

Следователь изобразил удар кулаком. Вообще-то этот удар можно выполнять и так, только в этом случае легко повредить сам кулак. И потому обычно он наносится основанием ладони. А место такое, что разницы нет, какой частью руки нанесен удар. Главное, чтобы он был резким и с обязательным доворотом бьющей поверхности. Этот доворот, похожий на ввинчивание руки в тело противника, дает значительную и ощутимую дополнительную резкость. Но, судя по показу, удар был нанесен именно такой. А это почерк профессионала, причем обладающего высокой степенью тренированности. Я вот, например, тренируюсь постоянно, но наносить этот удар так, чтобы он стал смертельным, не могу. Не получается. Хотя знаю людей, умеющих так бить. В общем, если работал профессионал, то бил он целенаправленно, стремясь убить, и уходил спокойно, зная, что дело свое сделал. Причем убийца и его жертва пришли в магазин вместе и выглядели по крайней мере приятелями. Если бы один намеревался убить другого, он бы мог сделать это и раньше, и позже, и вовсе не обязательно на виду у посторонних людей, способных потом его опознать. Не боялся… Значит, был уверен, что не опознают. Не смогут еще раз увидеть, чтобы опознать. То есть, несмотря на знакомство с нашим бригадиром, его убийца был человеком не местным и, скорее всего, не намеревался больше показываться в городе. Впрочем, мои предположения мало что могли дать следствию, и я даже не стал их высказывать. Все равно они будут искать. И пусть ищут. Обычно любой поиск, даже неудачный, дает значительный побочный результат. Например, когда в городе объявляют операцию «Перехват» и, чтобы найти какое-то определенное лицо, «трясут» всех подряд. А попутно находят несколько человек, что давно уже числятся в розыске; обязательно реквизируется определенное количество оружия, наркотиков и прочего в этом роде.