Непробиваемый или Как снова поверить в любовь - Елена Рейн

– Поступила жалоба, что дети растут с непорядочной матерью, – она сделала паузу и добавила: – Но я не верю и надеюсь, что это злые домыслы и клевета. Пройдем, посмотрим и домой, а то у меня сын с семьей приехал.

Анастасия Витальевна скривилась, и последовала за полной женщиной с седыми волосами, немного хромающей на левую ногу. Я пошла позади.

Меня начало трясти. Я понимала, что все должно быть нормально, но факт, что к нам пришли, как к неблагополучной семье, очень било по гордости, уважению. И это ко мне! Позор.

Когда Суржина прошла в зал, сразу поздоровалась со всеми. Стас и дети дружно поприветствовали их, и как ни в чем не бывало продолжили заниматься самолетами.

До такой степени не знала, куда себя деть, поэтому направилась в кухню. Резко схватила горячую, чугунную крышку, и тут же зашипела от боли, быстро засовывая пальцы в ковш с ледяной водой. Когда через несколько секунд отошла, я взяла полотенце, ругая себя за ожог, и быстро открыв крышку, помешала все, дальше оставив тушиться.

Стояла несколько секунд, а потом распознала мужской голос и свекрови, со вздохом пошла в зал.

– Мой внук живет в притоне!

– У вас есть доказательства? – грубо произнес Строгов. – Вы в состоянии ответить в суде за свои слова?

– Да хватит того, что я увидела.

– А что вы увидели? Я с детьми своей будущей жены играю, она готовит. В чем собственно конфликт?

– Какой жены?! Да эта гулящая…

Стас почти прорычал, а потом пересилил себя и обратился к малышам:

– Соня и Олег постройте домик из подушек в детской, а мы с мамой в гости придем.

– Ура! Ура! – завизжали дети и побежали в комнату. Лишь сын на секунду задержался у двери. Он улыбнулся Суржиной и уверенно выдал:

– Мы дядю Стаса очень любим!

– Ты что говоришь, щенок?! Твой отец в могиле лежит, а это мужик твоей мамки! – закричала свекровь, хватая его за плечо, дергая, но тут же отлетела в сторону благодаря помощи Строгова, с яростью испепеляющего ее ненавистным взглядом.

– Олежка иди! – резко выдала, и как только он ушел, резко пошла на Логинову и отчеканила: – Николай всегда будет для них отцом, но жизнь продолжается, и у них будет отчим. А ваши шипения ни к чему! Если вы и дальше намерены обманывать и наговаривать, то я обращусь в суд, чтобы вы держались от них на расстоянии, потому что смеете оскорблять их мать и не гнушаетесь употреблять грубые слова.

– Да как ты смеешь?!

– Анастасия Витальевна, я вижу, вы пришли сюда не трезво оценить ситуацию, а устроить скандал? – спросила Суржина у разъяренной женщины, желающей накинуться на меня, что читала по ее лицу.

– Я не понимаю, почему вы с ними говорите, видно ведь…

– Прошу вас выйти на улицу, и я к вам присоединюсь через несколько минут.

– Что? Уйти? Да вы же…

– Анастасия Витальевна, я вас попросила! – резко проговорила Нина Петровна, грозно нахмурив брови.

Свекровь сжала руки в кулаки и, оглядев комнату, процедила:

– Конечно, уйду. В этом притоне не желаю находиться.

Логинова поспешила на выход, а мы остались втроем. Стас обнял меня за талию и произнес:

– Я не понимаю, почему вы пришли с проверкой? Я нормальный мужчина, работаю и способен содержать семью. Правда, живу в Москве, но если уговорю Аню, то в ближайшее время заберу их.

Чуть не простонала в ответ. Теперь будет еще одна легенда, что я нашла богатого мужика и прячу его от всех.

– Ох, ну что же, рада за вас, – устало произнесла женщина, делая шаг к нам. – Правильно. Вы уж извините, но нужно было проверить. В общем, самое главное, чтобы дети были счастливы, а они… вижу, что счастливы. Всего доброго.

Попрощались, Нина Петровна ушла, а мы остались в зале. Я посмотрела на мужчину и проговорила:

– Ты хочешь, чтобы тут деревенские незамужние женщины бегали, желая привлечь московского жениха?

– А могут? – довольно поинтересовался он, притягивая к себе, улыбаясь мне.

– Смотря, как приспичит.

– Как я понял, только тебе не нужен такой шикарный мужчина? – нагло подытожил Строгов.

– Ну почему… я рассматриваю предложение, – с улыбкой заявила, совсем забывая про свекровь и про все. Все же встреча прошла не так ужасно или даже нормально. От матери Николая другого поведения не ждала. И то, она сегодня очень скромно себя вела, что поразило. Обычно ее тяжело успокоить. Следует признать, Строгов умеет общаться и правильно разговаривать.

– То есть можно не ремонтировать забор? – деловито поинтересовался Станислав.

– А плечо как? Как руки?

– Замечательно. Продемонстрировать силу рук? – спросил он и повел ладонями по бедрам, сжимая ягодицы.

– Ну, можно, с забором… – сказала и рассмеялась, наблюдая за лицом мужчины, который ожидал совсем другого ответа.

Стас рассмеялся и только наклонился к моим губам, как раздалось:

– А вы уже в гости идете? Тети ушли?

– Тс-с… – протянул сын, и мы тут встали ровно, отодвигаясь друг от друга.

– А я домик сделала, – гордо похвалилась дочь.

– Это я сделал, а Соня подушки подавала, – воскликнул сынок.

– А пикник у домика готов? – поинтересовался Стас.

– Да! – воскликнула дочка.

– Тогда идем, – весело предложила, и мы пошли в детскую под веселые крики детей, слыша предложение Строгова:

– Предлагаю завтра шашлыки пожарить.

Я только пожала плечами, а потом… кивнула. Не буду думать о том, как это сделать и из чего. Попробую плыть по течению, купаясь в заботе и нежности сильного мужчины. Как-то так…

В одиннадцатом часу вечера сидела на крыльце и думала о своей жизни. Хотелось побыть одной, а также дождаться, пока Строгов уляжется в постель и уснет. Стас всего пять дней у нас, а уже весь наш уклад перевернул вверх тормашками. Может и лучше, потому что за три года я превратилась в неизвестно что, поэтому была рада этому рывку из болота своей жизни, но вместе с тем боялась своих новых эмоций и ощущений. Да вот… боялась, как ни странно. Не верилось, но себе можно признаться.

И вместе с тем меня что-то смущало… А что – непонятно. Вот получается, Станислав защитил меня, не дал в обиду Давыдову и свекрови, и вроде все хорошо, но не было мне покоя, я ожидала подвоха. Не знаю почему.

Надоело переживать и мучиться. И не хотелось совершить ошибку.

Все запутанно и странно.

Дверь скрипнула, но я не сдвинулась с места, продолжая сидеть на ступеньках порога. Если бы маленькие топающие шаги, то дети, но они у меня ночью не просыпались, только когда болели. Значит, Станислав, тем более он всегда очень тихо передвигался.