Наша песня - Дэни Аткинс

В руке у него было кольцо, он держал его над моим пальцем. От напряженного ожидания я едва могла говорить, однако заставила себя ответить, переборов чувства, от которых у меня захватило дух, поскольку он заслужил право услышать мои слова.

– Да, да, да. Тысячу раз да.

Глаза Дэвида сверкали ярче высыпавших на небе звезд, когда он легким движением надел мне на палец кольцо с бриллиантом. Он поднялся и притянул меня к себе.

– Обещаю, что никогда не покину тебя, никогда не заставлю тебя страдать и не сделаю ничего, что бы заставило тебя хоть раз пожалеть о том, что ты сказала «да», – хрипло прошептал он, а потом поцеловал меня с таким жаром и страстью, что удивительно, как лед у нас под ногами не растаял до самого асфальта.

Шарлотта

Дверь отворилась, и в проеме показался санитар с усталым лицом.

– Здесь больной на рентгеноскопию?

– Да, вот он, – кивнула сестра, подходя к стене из мониторов и начиная готовить Дэвида к транспортировке. – Если вы хотите попрощаться с мужем, миссис Уильямс, мы отвезем его на исследование и известим вас, как только вернемся.

– А мне с ним нельзя? – дрожащим голосом спросила я, вставая со стула.

– Извините, нет, – виновато ответила она. – Таков порядок. Но мы могли бы зайти за вами в комнату для посетителей, как только его вернут в палату.

Санитар стоял у меня за спиной, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Ему хотелось поскорее закончить работу. Наверное, где-то жена и дети ждали его возвращения домой. На какое-то мгновение я позавидовала простоте его жизни.

Сестры работали быстро и слаженно, словно часовой механизм, открепляя, отцепляя и отсоединяя аппаратуру. На меня нахлынуло жуткое чувство, что вскоре мне придется познакомиться со всей этой техникой куда ближе, чем я могла бы себе представить.

Я наклонилась и, хотя глаза Дэвида по-прежнему оставались закрытыми, заставила себя поверить, что он сможет меня услышать.

– Я буду ждать тебя. Вот здесь. – Я поцеловала его в губы, ощутив соленый привкус слез, стекавших на них. – Я до сих пор помню обещание, которое ты дал мне шесть лет назад. Очень надеюсь, что ты тоже.

Его глаза приоткрылись, совсем чуть-чуть, словно для этого требовались невероятные усилия. Очень медленно он кивнул.

Элли

Скрип открываемой двери резко вырвал меня из воспоминаний, словно меня рывком выбросило на поверхность из бурлящего водоворота. В комнату вошла совсем другая Шарлотта. Эта шла гораздо медленнее, неуверенно переставляя ноги, словно мучительно вспоминая, как нужно ходить. Глядя перед собой невидящими глазами, она на ощупь прошла вдоль ряда стульев и тяжело опустилась на один из них. Она села чуть сбоку, не поворачиваясь в мою сторону и бессмысленно уставившись в окно, за которым не открывалось никакого вида. Я заметила, как она сунула руку в дорогую на вид сумочку и вытащила небольшой комочек смятых салфеток, которые спрятала в сжатой ладони.

Она выглядела словно громом пораженная, и помимо своей воли и всего, что я дала себе зарок чувствовать или не чувствовать во все эти годы, я просто не могла продолжать молчать.

– Все… все в порядке? – Эти слова вполне могли претендовать на звание самого смешного и бессмысленного вопроса. Было же совершенно очевидно, что в тот вечер весь заведенный порядок рухнул в пропасть, причем для нас обеих.

Шарлотта медленно повернула голову, словно ей приходилось заново учить мышцы выполнять команду. В ее глазах, которые он предпочел моим, пожелав смотреть в них каждое утро, стояли слезы, которые она с трудом сдерживала.

– Прекрасно. Все просто прекрасно. – Губы ее сильно дрожали, когда с них сорвалась эта ложь.

Я начала нервно крутить на безымянном пальце золотое обручальное кольцо. Ощутив во рту медный привкус, поняла, что непроизвольно закусила губу, когда воспоминания о прошлом – о Дэвиде – отвлекли меня от того, о чем мне следовало думать. Именно Джо должен был занимать все мои мысли и требовать всей моей энергии, и никто больше. И тем не менее Дэвид и все, что произошло между нами, словно рудная жила, пронизывали мой монолитно-прочный брак с другим мужчиной. Цепь непостижимых и загадочных случайностей, подобно рояльной струне, тянулась через всю мою жизнь, и сегодня вечером прошлое и настоящее сплавились воедино в огненном горниле. Сколько же раз за все эти годы я втайне задавала себе один и тот же риторический вопрос: «Как бы сложилась моя жизнь, если бы я связала ее с Дэвидом, а не с Джо?» И вот теперь я получила ответ: я бы оказалась здесь, в скучной и бесцветной больничной комнате для посетителей. Именно тут, сидя в полутьме в ожидании известия, доживет ли до утра мой любимый человек. Единственный вопрос… какой именно?

Элли. Девять лет назад

В итоге Дэвид все-таки позвонил, причем в самый неподходящий момент, который только можно было себе представить: когда я вместе с семьей собиралась приступить к рождественскому обеду.

– Я отправил эсэмэски на мобильные телефоны практически всех участников оркестра, но ни один из них не знал, кто же ты, черт возьми, такая. Кое-кто из них даже не помнил, что ты тогда вообще с ними играла. Ты оказалась Золушкой-горнисткой, сбежавшей в полночь. Я даже начал думать, что ты мне привиделась. Потом, в конце концов, я выяснил, что единственный человек, знавший твое имя, находился высоко в Гималаях, куда отправился на рождественские каникулы. И, между прочим, кто так делает? – Дэвид наконец-то умолк, чтобы перевести дух.

Мне удалось подавить душивший меня смех, прежде чем я холодным тоном ответила:

– Извините, а кто это говорит?

Повисла недолгая пауза, но он в подобные игры играл куда лучше меня.

– Очень смешно, оркестранточка, – откликнулся он, и я четко знала, что он улыбается. – Посмотрим, станешь ли ты смеяться, когда я переправлю тебе свой счет за мобильную связь.

Я скривила губы. Макс был прав. Я действительно создала ему чрезвычайные трудности. Но даже если это и стало испытанием, пусть и непреднамеренным, нельзя было отрицать, что он его выдержал.

Во время рождественских каникул Дэвид звонил мне каждый день, тем самым подтверждая то, что я уже знала о его решимости и возможности платить за звонки. Думаю, выражаясь старомодно, это можно было назвать своего рода ухаживанием. В эти недели за время поздних телефонных разговоров, мне кажется, мы узнали друг друга гораздо лучше, чем если бы встречались в реальной жизни.

И все же, когда наступил январь и начался новый семестр, я снова разнервничалась, когда он предложил меня встретить.

– Когда ты возвращаешься? – спросил он, и я повернулась на кровати, чтобы при свете настольной лампы взглянуть на календарь. Было начало второго ночи, мои родители давным-давно спали, и этот телефонный разговор, как и многие остальные, затянулся почти до самого утра.