Совместно нажитое - Ирина Мясникова

– Хорошо повеселилась?

– Очень! Ты забыл? Два сапога – пара.

– Хрен там! – Он размахнулся и влепил Марине пощечину. У неё аж в глазах потемнело. Потом взял её за шиворот шубы и встряхнул.

Марину никто никогда не бил. Вернее в глубоком детстве мама или папа иногда шлёпали по попе, но это было совсем не больно и не обидно. Конечно, в школе она дралась пару раз с другими девчонками. Но так это были бои на равных. А тут. Главное не столько от боли, сколько от обиды из глаз сразу брызнули слёзы. Чтобы не разреветься ещё больше и не доставлять этим самым удовольствие своему мучителю, она стала думать про пятнадцатое число и адвоката.

– Знаешь, я, пожалуй, поеду сейчас к маме, – сказала она, когда лифт остановился.

– Ты будешь делать то, что я тебе скажу. И сейчас, и всегда! – Он опять взял её за шиворот и затолкал в квартиру. – Только дернись.

В квартире, не раздеваясь, он прошел на кухню, достал из морозилки пакет с замороженными овощами, завернул в полотенце и дал Марине.

– К морде приложи, чтоб синяка не было.

Марина послушно взяла пакет и приложила его к горящей щеке.

Он разделся сам, помог ей снять шубу, усадил на диван, стянул с неё сапоги и, сидя на корточках, заглянул ей в глаза.

– Никогда больше так не делай.

– Я думала, что мы…, – Марина всхлипнула.

– Что мы что? – Он сел рядом на диван.

– Что мы помирились, а ты…

– А я?

– А ты всё испортил.

– А было что портить?

– Сережа! Что с тобой происходит?

– Со мной? Нет, милая. Это с нами происходит.

– Что?

– Не что, а кто! С нами происходит татарин!

– Дался тебе этот татарин. Ведь нам же опять хорошо вместе. Было. Целую неделю!

– Нет. Нам плохо. Очень плохо. И Петюня твоими стараниями теперь мне уже ничего не должен. – Он тяжело вздохнул, встал и ушел в свою гардеробную.

Ночью он её… Без особых политесов, грубо. Утром за завтраком они не разговаривали, затем также молча, спустились в лифте и разъехались по офисам. По дороге на работу Марина обратила внимание на то, что город практически пуст. Адвокат оказалась права, до пятнадцатого числа никто толком работать не собирался.

Вечером после ленивого какого-то даже сонного рабочего дня Марина вернулась домой и к большому своему удивлению обнаружила там мужа. Вот те здрасьте! Неужели и правда совещаниям пришёл конец? Или дамочки, пардон, «коллеги» и невесты куда-нибудь на Мальдивы усвистели. Недельки на две.

– Вечерних совещаний, я так понимаю, сегодня не предвидится? – не удержалась Марина.

– Синяка, как я понимаю, у тебя нету. Желаешь всё-таки получить? – в том же тоне ответил он.

– Я была не совсем права. – Марина пошла на попятную, потому что настоящая стерва перед нанесением ответного удара должна затаиться. Как следует затаиться. – Но и ты нафига эту провокацию устроил? Хотел поглядеть, как я выкручиваться буду? Расплачусь и убегу?

– А что? Было бы здорово. А ещё лучше, если б сидела, терпела и улыбалась. Демонстрировала бы всем своим видом, как надо уважать и слушаться мужа.

– Ага! «Жена да убоится мужа своего»! – Марина фыркнула. – Тогда не надо было мне про Петьку рассказывать.

– Да. Тут я облажался, – весьма покладисто заметил он.

Марина насторожилась. И не зря. Уж если она из себя стерву пытается изобразить, то ему и изображать не надо. Стервец натуральный, каких ещё поискать.

– Я вот, Мартыш, знаешь, тут что подумал, а не заделать ли нам ещё одного наследника.

У Марины внутри всё, как пишут в книгах, похолодело, а на самом деле скорее даже скукожилось. Конечно, она говорила такое Ляльке, чтобы позлить, ведь она-то в принципе может рожать детей, а Лялька нет, но неужели Лялька ему и этот их разговор в точности передала слово в слово? Вряд ли. Ляльке сейчас не до этого. Она наверняка Петюню по потолку гоняет. Да и Рукожоп не стал бы уже Ляльку допрашивать. На кой ляд, когда и так ясно, чего там Марина ей в туалете поведала. Или он Марине в сумку жучок какой-нибудь подсунул? Тоже вряд ли. Не похоже, чтобы Рукожопу было что-то известно про адвоката и планы Марины насчёт развода. Видимо, наследника он удумал, чтобы у неё и мыслей никаких даже не возникало про развод. Вспомнила, как он накануне поведал, мол, она будет делать то, что он ей скажет. Вот, пожалуйста, говорит.

– Сдурел? Мне сорок четыре года. – Марина выдвинула вполне разумный аргумент против подобной глупости.

– И что? Подумаешь! Климакса у тебя вроде никакого нет, и в ближайшее время не предвидится. Лет пять или даже десять, я узнавал. Баба ты ещё хоть куда. – Он по-хозяйски провёл рукой по её бедру.

– В моём возрасте рожать уже опасно.

– Это у нас опасно, а мы тебя в Испанию рожать и вынашивать отвезем, а хочешь и вовсе в Америку. Станешь мамкой американского гражданина или гражданки. Лучше гражданина, конечно. У меня мальчики вроде бы хорошие получаются.

– Ты это серьезно?!

– Серьёзней некуда. Я всегда хотел ещё детей, и ты это знаешь. Но ты хотела карьеру делать. Всё ж для тебя, дорогая! Я свои хотелки в узел завязал, а из тебя глава Центробанка почему-то не получилась. Или какие-то перспективы всё-таки есть?

Марина молчала. Что тут скажешь?! Да и бессмысленно чего-то говорить. Только злить. Надо затаиться и выжидать, как учила баба Вера.

– Вот! Оно и видно. – Он по своему обыкновению гоготнул. – Так что давай-ка завтра с работы увольняйся, вынимай свою спираль, а уж я не подкачаю. Хочешь, отпуск возьму? Увезу тебя на виллу к Гостюхину и там затрахаю до полной и окончательной беременности.

– Не хочу, – прошептала Марина.

– А вот это уже никого теперь не интересует.

– С работы-то зачем увольняться?

– Так для сохранности плода и твоего здоровья. Сама сказала. Возраст у тебя для родов опасный. Как только всё получится, сразу тебя под наблюдение докторов отдадим. А до того будешь у меня на глазах. Под домашним арестом, так сказать, чтоб ни один татарин не подсуетился. Мне мой ребеночек нужен, а не татарчонок.

– Ты совсем сбрендил?

– Возможно. Нет, ты пойми, я и сам тебя уволить могу. Прямо сейчас вот позвоню Ганнушкину. Но лучше всё ж тебе самой по собственному желанию. Чтоб без сплетен и лишних разговоров. Ну что? Договорились?

Марина кивнула. А что ей ещё оставалось делать?

– Вот и славно! Одно жалко, мне эти твои офисные шмотки всегда нравились. Особенно их снимать. – Он расстегнул пуговицы на её блузке и задрал лифчик кверху.

«Чтоб тебя простатитом замучило»! – пожелала Марина дорогому супругу.