Красная линия - Сола Рэйн

– Где ты покупаешь себе обувь? В Картерс28? – Дэйв приложил мою ступню к своей ладони и показал мне. Его медвежья лапа, конечно, была гораздо больше.

Недовольная тем, что он отвлекается от дела, я легонько потерлась свободной ногой о джинсовую ткань его штанов и ошеломленно уставилась на Дэйва, когда моя пятка уперлась в быстро твердеющую мужскую плоть. Каллахан проигнорировал мой взгляд, но я заметила, как он напрягся. С его лица слетела самоуверенная ухмылочка, а вены на висках вздулись.

– О мой бог! – неожиданно вырвалось из моей груди, когда пальцы Дэйва нащупали какую-то эрогенную зону на лодыжке.

Опираясь на локти, я откинула голову назад и зажмурилась. По телу прокатилась новая волна удовольствия. Уверенными касаниями он прошелся по каждому изгибу моей стопы, заставляя мечтать о большем, а затем переложил мои ноги обратно на кровать.

– Если боль вернется, позови меня, окей? – Каллахан опустил одеяло на мои ноги, и грусть сжала горло от мысли, что он сейчас уйдет.

– Окей. А когда вы уезжаете на игру?

– Через три часа. Тебе принести чего-нибудь поесть? – он встал и поправил джинсы. Его огромную выпирающую эрекцию было видно даже из космоса.

– Я тебе нравлюсь, – неожиданно слетело с моих губ.

Повисла пауза.

Дэйв замер и впился в меня своим колючим взглядом.

– Прекрати каждый раз романтизировать мой стояк.

– Ты заботишься обо мне…

– Ох, заткнись! – он раздраженно закатил глаза и направился к выходу.

– …и ревнуешь меня.

Каллахан остановился на пороге, и я заметила, как его руки сжались в кулаки. Сердце пропустило удар, и я вздрогнула, когда дверь громко захлопнулась за ним.

Я кормил Фриду лакомствами, наблюдая за тем, как Твигги ловит пастью крупные снежинки. За пол месяца Город Ветров накрыли уже две снежные бури. В это время года Чикаго больше обычного напоминал огромную гудящую кузницу. Небо мрачнее, чем на картинах Уильяма Тернера, бесконечно дымящие трубы и тошнотворный запах машинного масла, который периодически приходил к нам, в лесную глушь, вместе с ледяным ветром.

После переезда в Штаты мне довелось жить в шести городах, включая этот, и только здесь, в Чикаго, мне захотелось бросить якорь. Воздух в этом городе был пропитан не только вонью грязных вод Мичигана, дымом и тяжелыми дизельными выхлопами… Здесь пахло настоящей жизнью. Если ты спросишь у усталого прохожего который час, он может запросто отправить тебя на хрен.

Здесь никто не притворяется.

– Отличная работа, приятель! – похвалил Эш Халка, когда тот притащил ему летающий диск. – Вчерашняя победа далась нам нелегко. Я полночи не мог уснуть, все проматывал и проматывал в памяти матч…

Я кивнул.

Тело до сих пор гудело так, будто его зарядили электричеством.

– Слышал, что у Малькольма подозрение на перелом ключицы? – поинтересовался я, отправляя очередной кусочек беззернового печенья в пасть лабрадорихи.

– Он занимал первое место в клубном списке снайперов. Серьезная потеря для вашингтонцев.

– Аха, неизвестно каким он вернется на лед через пару месяцев…

– Он же канадец, – фыркнул Вегас, бросая голубой фрисби в сторону расчищенной подъездной дорожки. – На вас все заживает как на собаках.

– Завидуй молча, изнеженная флоридским солнышком задница.

– Кстати, о Флориде… – Эш задумчиво подергал меховые уши своей ярко-лимонной шапки, от которой у меня уже болели глаза. – Когда у нас там пройдет игра? Через десять дней? Я планирую остаться в Джэксонвилле на день Благодарения. Не хочешь присоединиться к семейству Сандерсов? Мамина фирменная индейка – это нечто!

– Нет, – ответил я, и мне в лицо тут же прилетел снежок, размером с шар для боулинга.

– Брось, – Эш уклонился от моего ответного снежка. – Ты не можешь променять стряпню моей матери на то дерьмо, что готовит для нас Микки.

– Я большой фанат ее яичницы. Кстати, где она?

– Чистит перышки. У нее сегодня третье свидание с Вайдманом.

Вегас многозначительно поиграл бровями и медленно повторил:

– Третье.

– И что это, мать твою, значит?

– Старик, мне иногда кажется, что тебя высрал космос. Третье свидание обычно заканчивается сексом, смекаешь?

Я почувствовал противное жжение в груди. Оно с бешеной скоростью разливалось по всему телу, и спустя пару секунд я уже ощущал себя проснувшимся вулканом на грани извержения.

– Она никуда не пойдет.

– О, еще как пойдет, – Вегас поднял Халка на руки, стряхивая с него снег, и посмотрел в сторону дороги. – А вот и Лиам…

Белоснежная «Феррари» дерзко неслась нам на встречу по извилистой тропе, сливаясь с заснеженным лесом. Даже в сгущающихся сумерках ярко блестели ее красные хромированные диски. Автомобиль Бэмби полностью отражал сущность своего хозяина – груда бездушного дерьма, никчемных наворотов и понтов.

– Иди в дом и отвлеки Микки, пока я буду выпроваживать этого педика.

– Да ты спятил, Каллахан! – голубые глаза Вегаса поползли на лоб. – Ты что-нибудь слышал о мобильных телефонах? А если он ей позвонит?

– Спуститесь в бассейн. На цокольном этаже сеть не ловит.

– И за каким хреном я должен это делать?

– Потому что ты тоже не хочешь, чтобы она уезжала с этим мудаком, иначе не вываливал бы на меня всю это херню про третьи свидания.

Вегас стиснул челюсть и молча направился к дому, подтверждая мои слова.

Белая «Феррари» въехала на подъездную дорожку. Из нее лениво выполз Вайдман, сжимая в руке охапку розовых роз. Похожий букет я презентовал своей бабуле на ее прошлый день рождения.

– Каллахан, – нехотя кивнул он в знак приветствия.

Пижон как следует принарядился. Черные потертые джинсы были заправлены в высокие коричневые сапоги от «Fendi», а распахнутая кремовая парка с трупами пушистых белок на капюшоне открывала вид на спортивное мускулистое тело, затянутое в тонкий белый гольф. Он осторожно поправил каштановые волосы, по-модному растрепанные на макушке в духе ванильного вампира из «Сумерек», и вытащил из кармана куртки мобильник.

– Микки нет дома, – как можно безразличнее произнес я, бросая палку Фриде.

– Ага, как же, – усмехнулся говнюк, поднося телефон к уху.

Я напрягся, внимательно наблюдая за Вайдманом.

«Не подведи, Вегас», – мысленно взмолился я.

Лиам выругался, опуская руку, сжимающую телефон, и я едва сдержал победную ухмылку.