Пропавший мальчик, пропавшая девочка - Питер Страуб

Выйдя из дома, они пошли по переулку, и Джимбо чувствовал радостное облегчение от этого знакомого действия. Слишком часто в последние дни, как во сне, ощущался привкус ограничения свободы по воле чьих-то абсурдных желаний. Сейчас же в душе чувствовалась легкость, будто их освободили от пут и вернули в восстановленный привычный мир.

На Западной Ауэр-авеню мужчина в серой футболке команды Мичиганского университета, в серых хлопчатобумажных шортах и шлепанцах мыл темно-синюю «тойоту-камри» на широкой, в две полосы, подъездной дорожке. Он натирал капот машины, и тяжелые мускулы рельефно выделялись на руках и ногах. Когда ребята поравнялись с ним, здоровяк посмотрел на них и улыбнулся.

— Привет, молодежь, как дела?

— Нормально дела, — ответил Джимбо.

Мужчина лег грудью на капот, продолжая улыбаться:

— Ну и отлично. Только будьте осторожны, ладно?

Дневная жара еще не спала, и магазины были открыты. Продавцы скучали, облокотившись на прилавки, поглядывали украдкой на часы. Машин было не много. По их стороне улицы брели лишь старенькая женщина, согнувшаяся едва ли не параллельно тротуару, и мужчина, которого недавно прогнали из винной лавки, — он нацеливался кулаками на счетчик платной стоянки. У старушки в руке была плетеная сумочка, где лежала головка кочанного салата.

— Как бы я хотел слинять из этого долбаного города, — вздохнул Марк. — Надо написать дяде Тиму и напроситься пожить у него в Нью-Йорке.

— Думаешь, разрешит?

— Конечно разрешит. Почему нет-то?

Джимбо пожал плечами. Секундой позже он сказал:

— Может, и я с тобой поеду.

— А что, давай, — согласился Марк. — Или я поеду, а тебе пришлю открыточку.

— Скотина.

— Сам скотина, — отпарировал Марк, и несколько секунд оба хихикали, как маленькие.

— В Нью-Йорке столько шикарных женщин. Они там всюду, куда ни глянь. У каждого «Старбакса» они выстраиваются в очереди.

— Слышь, и что с ними, шикарными, делать?

— Уж я-то знаю что, — ответил Джимбо.

— Ага, знаешь — чем занять свою правую руку.

— Во всяком случае, Джинни Капецио не жаловалась, — сказал Джимбо.

— Джинни Капецио? Да ладно! Такая безнадега готова переспать даже вон с этим, — он махнул рукой в сторону пьянчужки, переставшего толкаться со счетчиком парковки и озиравшегося в поисках сухого местечка, чтобы прилечь.

Джинни — Вирджиния Капецио — ловко и охотно предоставляла услуги в области орального секса нескольким девятиклассникам Куинси, включая Джимбо, но исключая Марка. Сама она считала, что секс оральный можно не считать настоящим сексом

— Да ты просто завидуешь, вот и все, — сказал Джимбо.

Да, завидую, подумал Марк, но только Джеки Монэгену, а не его сыну. И попутно всем, кто когда-либо имел секс с привлекательной или отчасти привлекательной женщиной. У Джинни Капецио были толстые ноги и вызывавшие у Марка замешательство еле заметные усики, избавляться от которых отец ей запрещал Марк и не думал, что Джимбо верит его россказням о покинувшей его в прошлом году эффектной и красивой девушке по имени Молли Уитт, по которой все в школе сходили с ума. Марк самому себе не вполне отдавал отчет, зачем он врал про Молли Уитт. Так уж получилось в момент слабости, а потом отступать было некуда. К счастью, они с Джимбо дошли до перекрестка, что лежал по диагонали напротив входа в парк, и пока они смотрели по сторонам, готовясь перебежать улицу, необходимость отвечать отпала.

Как только они оказались на другой стороне дороги, одна и та же мысль пришла в головы обоим: надо было захватить с собой доски. Тропки, дорожки, аллеи со скамейками, сами по себе не менее полезные для скейтбордов, чем приспособления на специальных площадках, сходились у широкой чаши фонтана, тоже представлявшей определенный интерес для катания.

Ничего не подозревая о тучах, сгущающихся над ними, ребята неторопливо зашагали по широкой длинной аллее к фонтану, воображая, как их доски летят через волнистые каменные плиты. Это порадует не только их двоих в этот вечер в парке Шермана: небольшая стайка мальчишек в мешковатых джинсах, как птицы на насесте, уселись на кромке чаши фонтана, игнорируемые двумя полицейскими. Могло показаться, что копы болтали со своими подружками по мобильным телефонам, но, скорее всего, в настоящий момент они были при исполнении обязанностей.

Наблюдать за этой сценой было тоскливо, пытаться принять участие было неблагоразумно. Не сговариваясь, Джимбо и Марк одновременно развернулись и направились к ближайшей скамье. Один из полицейских бегло и оценивающе взглянул на них.

Джимбо вскочил на ноги и спросил:

— Ну, что делать будем?

— Я, наверное, домой пойду, — сказал Марк. — Что-то меня мутит.

Они отправились назад тем же путем, каким пришли, мимо почти опустевших магазинчиков и верениц домов, мимо лужаек и подъездных дорожек, убегавших в никуда. Похожий на атлета мужчина, все еще намывавший свою «камри», помахал мальчикам рукой, когда они проходили мимо, и они махнули ему в ответ. Свернув в переулок, они прошли оставшиеся пятьдесят футов до заднего двора Монэгенов.

— Зайдешь? — спросил Джимбо.

— Не сейчас, — ответил Марк. — А завтра покатаемся на досках, да?

— Да. — Джимбо сделал вид, что пытается ткнуть Марка кулаком в живот, ухмыльнулся и потрусил через задний дворик к кухонной двери.

Марк подождал, пока Джимбо скроется в доме, прежде чем отправился дальше по переулку. В его южной оконечности он повернул направо на Таусенд, затем еще раз направо на Мичиган-стрит и, сбавив шаг, поднялся на один квартал по западной стороне улицы, поглядывая на веранды ближайших домов, не наблюдает ли кто-нибудь за тем, что он собирается сделать.

Если бы сейчас Марка спросили, что он собирается делать, он ответил бы: «Хочу разведать обстановку».

Удовлетворенный тем, что никто за ним не наблюдает, Марк вдвое быстрее зашагал к границе участка дома 3323, бросил взгляд на другую сторону улицы, резко развернулся и припустил бегом через лужайку. Обогнул дом сбоку и приготовился пересечь задний двор, как вдруг резко остановился, опешив от того, что предстало его глазам.

Только сейчас до Марка дошло, что другие жители Мичиган-стрит постригали только ту часть лужайки брошенного дома, что была видна с улицы. За домом же лужайка исчезала под буйством высокого бурьяна и полевых трав. Кружево королевы Анны и тигровые лилии доходили до пояса. Слои мертвых листьев и серой мульчи[18]укрывали изножья могучих дубов. Марк почувствовал, будто он внезапно перенесся в другой мир. Жужжали насекомые. Как только он ступил в заросли, какое-то мелкое животное выскочило из-под его правой ноги и стремительно бросилось в густую траву. Но Марк, пораженный тем, что он увидел за домом, едва ли обращал внимание на эти мелочи. Задняя часть дома была переделана неузнаваемо. Марк понял он смотрит на то, что должна была скрывать восьмифутовая бетонная стена.