Между психотерапевтом и клиентом. Новые взаимоотношения - Майкл Кан

чтобы намеренно делать подобные вещи, но, тем не менее, определенно, мог бы сделать это.

Еще один клиент лечился у меня несколько лет назад. Он пришел по причине постоянно повторявшейся у него потребности срывать свои планы всякий раз, когда успех казался неизбежным. Выслушивая историю его семьи, я чувствовал, что особенно меня волновала и расстраивала одна часть этой истории. В пределах своих мнестических возможностей он вначале осознал, что в детстве с его младшим братом происходило нечто странное, — ему было очень трудно в школе. Позже клиенту стало ясно, что его брат — умственно отсталый. Брат был самым любимым для него человеком из всех, кого он знал, и его лучшим другом. В дальнейшем клиент продолжал делать профессиональную карьеру и добился значительных результатов, но в погоне за успехом он ухитрялся постоянно вырывать поражение из тисков победы.

По мере того как он рассказывал мне свою историю, обнаружилось много деталей, способных содействовать и, как оказалось, содействовавших его отказу от успеха. Но одна, особенно выделявшаяся, выражалась в щемящем чувстве все большего отдаления его любимого брата. Неудивительно, что и я сосредоточился на этом, поскольку моя младшая сестра родилась умственно отсталой и большую часть своей жизни провела в лечебнице. Среди чувств по отношению к сестре была огромная печаль, а также сильное ощущение вины. Когда я оглядываюсь на свою работу с этим клиентом, то испытываю благодарность, потому что мои собственные конфликты помогли быстро направить внимание на его чувство вины, — почву, оказавшуюся очень плодоносной. Вероятен и другой вариант. Я мог бы просто почувствовать слишком сильную бессознательную тревогу, так как была затронута тема, вызывающая сильную боль. В интересах самозащиты можно было бы закрыть глаза на важность взаимоотношений клиента со своим братом.

Две скрытые драмы

Глубинные психологи учат нас, что многое из происходящего в сознании клиентов, как и у всех остальных, скрыто от них самих. Каждая личностная история, каждое глубокое желание личности, ее импульсы и страхи лежат вне поля зрения. Тем не менее, они в значительной степени определяют поступки личности и ее сознательные позиции. По мнению психологов, это верно как для клиентов, так и для терапевтов. Таким образом, в дополнение к явным рациональным взаимоотношениям, обнаруживающимся в консультационном кабинете, происходят две скрытые драмы, которые разыгрываются в сложном взаимодействии друг с другом: психическая драма клиента и психическая драма терапевта.

В предыдущих главах мы видели, какую важную роль играет терапевт в драме клиента. Начиная с первого телефонного звонка бессознательные шаблоны истории клиента превращают события взаимоотношений и характерные особенности терапевта в неиссякаемый калейдоскоп чувств и мыслей о терапии и терапевте.

Несколько лет спустя после описания феномена переноса Фрейд заметил, что нечто подобное происходит и у терапевта по отношению к клиенту. Этому феномену Фрейд дал имя контрперенос и рассматривал его как препятствие[82]. Идеалом был абсолютно объективный наблюдатель, чье внимание было бы приковано к ассоциациям клиента, а собственные заботы и проблемы находились бы далеко от приемного кабинета. Если этот идеал не достигался, то страдала терапия. Позже некоторые из последователей Фрейда стали подвергать этот взгляд сомнению: конечно, было много примеров, когда контрперенос оказывался вредным для клиента и терапии, но случалось и так, что с помощью контрпереноса терапевты постигали кое-что в проблемах клиентов, чего они не могли узнать никаким другим путем[83].

Это открытие вызвало новый интерес к изучению контрпереноса. Постепенно выяснилось, что, независимо от того, сколько «личной терапии» имеют терапевты, независимо от того, насколько хорошо они «проанализированы», в консультационном кабинете неизбежно будут разыгрываться две сложные драмы, и одна из них будет происходить в бессознательном терапевта. Поэтому понятно, что чем лучше терапевт будет осознавать этот факт, тем безопаснее он будет для клиента и тем богаче будет источник информации для терапевта[84].

Источники контрпереноса

История теории контрпереноса насыщена спорами о том, какое должно быть установлено значение для этого слова[85]. Мы примем современное и, как я считаю, наиболее общеупотребительное значение и будем считать, что контрперенос включает все чувства и отношения к клиенту, которые возникают у терапевта. Контрпереносные реакции можно разделить на четыре типа:

1. Реалистичные реакции-ответы. Некоторые контрпереносные чувства возникают из вполне реалистичных реакций-ответов (responses), например:

Клиентка — приятный и привлекательный человек, и я испытываю симпатию к ней. Любой терапевт может чувствовать то же самое независимо от своей личной истории или конфликтов.

Клиент — воинственный и отчасти угрожающий, я осторожен и немного испуган.

2. Реакция на перенос. Некоторые контрпереносные чувства являются реакциями на перенос клиента, например:

Реагируя (acting out) на перенос, клиент выглядит соблазняющим, а я чувствую возбуждение или, возможно, некоторый испуг.

Клиент льстит мне, и я становлюсь напыщенным (inflated). Клиент критикует меня, я чувствую угрозу.

3. Реакции-ответы на материал, вызывающий затруднения у терапевта. Некоторые контрпереносные чувства возникают, когда клиент изучает область, особенно тревожащую терапевта, например:

Клиент говорит об опасении по поводу гомосексуальности. Если я еще не определился в своей сексуальной идентификации, то могу разделить опасения клиента.

Я собираюсь разводиться. При рассказе клиента о его счастливом браке мною овладевает зависть.

4. Характерные реакции-ответы терапевта. Некоторые контрпереносные чувства я ношу с собой постоянно, так что они сопровождают меня и в консультационном кабинете вне зависимости от действий клиента.

Некоторые терапевты-мужчины чувствуют большую или меньшую конкуренцию с каждым мужчиной, которого они встречают. Клиенты не являются исключением.

Некоторые терапевты хотят, чтобы их любил или чтобы ими восхищался каждый, кого они встречают. Клиенты исключения не составляют.

В начале этой главы я описал клиента, критиковавшего мой недостаток эмпатии. Мое чувство обиды являлось примером второго типа: реакции на перенос. Там были также элементы четвертого типа: характерные реакции терапевта. Я плохо воспринимаю критику, откуда бы она ни исходила.

Моя идентификация с клиентом, имевшим умственно отсталого брата, является примером, главным образом, третьего типа: он попал в область, конфликтную для меня. Восприимчивый терапевт, не имеющий моего опыта, также обнаружил бы важную роль брата, тогда бы это мог быть контрперенос первого типа — реалистичная реакция.

Моя реакция на критику вполне могла обидеть клиента. Для него реакция на чувство боли за неполноценного младшего брата имела значение. Таким образом, существуют две важные причины для того, чтобы уделять особое внимание этим чувствам. Первая — осознание контрпереноса помогает нам защищать клиентов. Вторая — это осознание делает возможным использование открытий, которые эти чувства дают