Кафедра - Андрей Житков

— Рашид, вызывай “Скорую!”— сказал Митя, укладывая девушку в кресло.

— Переколола? — сразу догодался Рашид. Он подошел к девушке, приподнял веко. Зрачок не реагировал. — М-да, серьезно! — набрал номер “Скорой”. — Девушка, у нас ЧП!…

Александр Антонович пил пиво в летнем кафе. На соседнем кресле стоял его “кейс”. Еще одно кресло было свободно. Народу было много, в основном сидели большими компаниями. Компании шумно веселились.

К столику Александра Антоновича направился высокий парень с четырьмя бутылками пива, следом за ним — девушка в ярком сарафане. Она несла бутерброды.

— Свободно? — поинтересовался парень.

— Занято.

— Что, оба занято? — с вызовом спросил парень.

— Оба, я жду жену с приятелем, — объяснил Александр Антонович.

— Может, они еще полчаса не придут?

— Придут, придут.

— Вот гадство, как собака на сене! — парень в растерянности заозирался по сторонам, выискивая свободное местечко.

Александр Антонович откровенно разглядывал девушку в сарафане. Да, ничего. Только бледновата. Могла бы и загореть к середине лета.

— Пялишься? — услышал он и обернулся. Перед ним стояла Ольга Геннадьевна в легком платье без рукавов.

— Садись, — Александр Антонович снял с кресла “кейс”. — Да, ты классно выглядишь, просто круто! — сказал он с наигранным восхищением.

— Не ври! — Игонина посмотрела на него строго. — Выгляжу я обычно. Тебе уже молодых да ранних надо. Стареешь, брат.

— Да, может, мне молодость и ни к чему. Ничего в ней кроме глупости нет. Девушка, молодой человек, можете взять кресло. Приятель не пришел, — сказал Александр Антонович. Девушка благодарно улыбнулась ему, поволокла кресло следом за парнем на другой конец кафе. Александр Антонович проводил ее взглядом. Он открыл “кейс”, вынул из него бархатную коробочку, протянул Игониной. — Оля, это тебе в честь предстоящего дня рождения. Я, к сожалению, не буду. Калерий посылает в командировку на полигон. Что он себе думает? Делать мне нечего? Говорит, поруководи наукой в полевых условиях. На самом деле ему солидное представительство перед вояками надо.

Ольга Геннадьевна открыла коробочку. В ней лежали серьги с крохотными бриллиантами.

— Говорят, твой камень, — сказал Александр Антонович.

— Спасибо, Саша, — она поцеловала его в щеку. На щеке остался след от помады. — Нет, на полигон тебе с помадой нельзя, — рассмеялась Игонина, она достала из сумочки платок, стерла помаду.

— Что мужу скажешь? — ревниво поинтересовался Александр Антонович.

— Скажу сама купила. Должна же я себя баловать?

— Должна, должна, — вздохнул Александр Антонович. — Есть будешь?

— Нет. Итак потолстела. Да и ты тоже, — Ольга Геннадьевна легонько хлопнула Александра Антоновича по животу. — Пятый месяц? Ну ладно, чего я тебя хотела видеть: одна мыслишка родилась. Маркуша подсказал.

— Кто? — не понял Александр Антонович.

— Сотрудник мой, доцент Марков. Это его так молодежь зовет. Большую часть валюты у нас отбирают, так? А что если не всех иностранцев официально проводить через приказ, а брать с них черным налом?

— Погоди — погоди, что значит — не проводить? Они же все через инспектора ОВИРа идут и числятся за нами. Если какая-нибудь сволочь вздумает документы поднять? Вот же они, ваши студенты. А доллары где? Такая буча поднимется — все к чертовой матери слетят, и Калерию не поздоровится.

— А пускай они числятся не за нами, а за какой-нибудь фирмой, которая зарегистрирована под нашей вывеской. Вроде того, что приехали поработать. А в свободное от работы время хотят поучить русский язык. Частным, разумеется, образом. Моим преподавателям приличная добавка, и университету поможем. А зачем нам чиновников кормить?

— М-да, — Александр Антонович почесал переносицу. — Иногда и от вас, баб, толк бывает. Только я это дело должен с Калерием обсосать. Риск приличный. Как бы не подставиться.

— Мы ведь не всех через “черную” кассу поведем. В том году у нас на кафедре училось семьдесят пять человек, так? В августе должны приехать японские стажеры из Технологического, двое камерунцев и корейцы. Плюс к тем, что у нас есть. В министерство пойдет прошлогодняя цифра, а этих…

— Понятно, — кивнул Александр Антонович. — Сколько захотят твои преподаватели с этих “левых”?

— Думаю, десять долларов за час.

— У меня зарплата, и то меньше, — покачал головой проректор.

— Саша, меньше просто неприлично. Конечно, я могу в приказном порядке — попробовали бы они отказаться, но лучше уж по-хорошему, полюбовно, чем потом сплетни расхлебывать. Репетиторство дороже стоит.

— Надо же! Отстал от жизни, — вздохнул Александр Антонович. — Ладно, не суетись. Надо все посчитать, свой интерес — тоже не последнее дело, — он обернулся и посмотрел туда, где сидели парень с девушкой. — Да, недаром мы тебе кафедру дали, масштабно мыслишь. Тебя бы в ректоры! — он рассмеялся. — А то давай мороженого, Оль, чтобы удачные мысли почаще посещали?

— Ой, соблазнитель! — покачала головой Ольга Геннадьевна. Махнула рукой. — А, ладно, гулять так гулять! Шампанского и мороженого. Именины начнем справлять с сегодняшнего дня.

Александр Антонович отправился за шампанским.

“Героиновую” девицу увезли. Врачиха со “Скорой” сказала, что еще бы пятнадцать минут, и откачивать было некого. Рашид отправился на апелляционную комиссию отбиваться от абитуриентов, а Митя, в расстроенных чувствах, — к Настене. Когда он рассказал девушке о случившемся, Настя принялась охать, ахать, но через каких-нибудь полчаса забыла обо всем и сказала, что мечтала попробовать с ним хорошей травы. В университете ребята несколько раз давали ей покурить, но ее ни разу не “разобрало”. То ли трава была некачественная, то ли нет у нее склонности к этому делу. Но Митя на Настину провокацию не поддался. Он сказал, что, никаких “выходов” не имеет, а всякой гадости предпочитает пиво и джин в баночках. Потом они занимались любовью и гуляли по вечернему городу. Дома в связи приемкой у него теперь всегда был “отмаз” — сочинения проверял, деньги зарабатывал. После того, как он в течение дня достал для тестя полторы тысячи “баксов”, Вика перестала орать, а только ворчала и вздыхала по поводу его поздних приходов, называя себя соломенной вдовой. Но по выходным он всегда был дома, с семьей, с Дашкой. Никуда ни на минуту.

В большой аудитории столы были сдвинуты вместе. На них, плотно прижавшись фарфоровыми боками друг к другу, стояли блюда и тарелки с невообразимым количеством закусок. Батареи разномастных винных и водочных бутылок высились среди закусок внушительными островами. За столом было шумно и весело. Раскрасневшиеся от выпитого члены приемной комиссии вовсе не походили на строгих экзаменаторов. Женщины кокетничали, мужчины любезничали и скакали молодыми петушками. Маркуша уже был смертельно пьян, стучал по столу кулаком и порывался запеть своего любимого “Черного ворона”.