Четверги с прокурором - Герберт Розендорфер

– Может быть, вы помните ту самую серию телепередач под названием «Золотая осень». Сегодня, когда я сам достиг сей возрастной ступени, не решусь утверждать, что ее можно сравнить с осенью, но даже тогда передача эта казалась мне глупее некуда. Она представляла собой смесь викторины и музыкальной передачи, куда допускались отобранные заранее старики и старухи, коим старались внушить, какой прекрасной может быть старость. Этот угодливо-приторный ведущий со своим вечным: «И осенью порой бывают погожие деньки». И это при том, что кое-кто из жертв насильственного увеселения песенками «Кастельрутер Шпатцен» или им подобных явно перешагнул порог зимы! Но передачу обожали, у нее была масса поклонников, естественно, среди пожилой телеаудитории, – она была ладно скроена, позитивна, пропагандировала незыблемость семейно-нравственных устоев и переполнена оптимизмом. Время от времени в ней появлялся и пастор той или иной конфессии, чтобы осторожненько сообщить передаче чуточку религиозности, старичье получало в подарок путевки в дома отдыха для престарелых, подушки с электроподогревом, ночные вазы новейших конструкций и тому подобное, в нее иногда допускали неожиданного гостя, ну, скажем, давным-давно пропавшего племянника кого-нибудь из приглашенных теток и дядей. Разумеется, обращались к этой публике исключительно как «пожилые», иногда их величали «нестареющими», иными словами, всячески стремились умиротворить, забрасывали цветами. Попасть в эту передачу было ох как трудно, и тем не менее от нее за милю несло лицемерием и безысходностью. Но отвратительнее всего был сам ведущий – Ганс Вилли Доман. Безупречность источали каждая пуговичка, каждая складка его идеально подогнанной портным тройки. Галстуки балансировали на узенькой полосочке между смелостью модельера и нежеланием (упаси Бог!) шокировать престарелых участников. Словом, Ганс Вилли Доман – утешитель и покровитель стареющих вдовушек. У него всегда был такой вид, словно он явился просить руку дочери того или иного почтенного старца.

Однако именно этой передаче, которую я никогда не смотрел, разве что пару минут, случайно переключая каналы, так вот, этой передаче суждено было сыграть определенную роль в раскрытии дела об одном убийстве, о котором я сейчас хочу рассказать и расследованием которого я занимался. Все началось с того, что в дождливый июльский день, во вторник, я точно помню дату – в тот же день, но в 1870 году была отправлена судьбоносная «Эмсская депеша»,[10]– в Пазингском лесопарке некий бомж обнаружил тело убитой девушки, помощницы ведущего телепередачи «Золотая осень» Ганса Вилли Домана, одной из тех, кого, переодев под студентку закрытого английского колледжа, посылают вручить букет очередному старичку или старушке и чмокнуть их в щеку.

Но все это выяснилось лишь позже. Как и то, что девушку звали Корина Кергль и что ей не было и двадцати.

Пьянчуга-бомж, грязный-прегрязный и вообще весьма отталкивающий типаж по имени Георг Айринг, обнаружил тело убитой, едва прикрытое сломанными впопыхах ветками, под кустом у одной из отдаленных тропинок парка. На трупе оставалась одежда: по-моему, джинсы и спортивная майка, дело было летом, ну, вероятно, могла быть и легкая курточка, а на ногах сандалии. Никаких документов у погибшей девушки не было, возможно, они были украдены, как предполагалось сначала, когда следствие склонялось к версии убийства с целью ограбления. Дело в том, что в сумочке из джинсовой ткани отсутствовал кошелек. Упомянутая сумочка валялась на траве в отдалении. Именно это мне сразу показалось нарочитым – наверняка преступник лишь имитировал убийство с целью ограбления. В пользу моей версии говорило и то, что девушка носила на щиколотке довольно толстую золотую цепочку, которую преступник не мог не заметить.

Первым подозреваемым стал просмердевший мочой и перегаром Георг Айринг, обнаруживший труп, однако каким бы подозрительным субъектом ни был сей Айринг, насильственные действия данной категории вряд ли можно было приписать ему, учитывая особенности его психики. И второе, согласно результатам вскрытия, к моменту обнаружения – примерно в 10 утра во вторник 13 июля – девушка была мертва по меньшей мере сутки. А на это время Айринг располагал убедительным алиби. И хотя, как я уже неоднократно утверждал, наличие убедительного алиби само по себе способно вызвать подозрение, и в этом правиле случаются исключения. Они и оказались в пользу Айринга: за нарушение общественного порядка (попытка переночевать на главном вокзале), наверное, раз в сотый, как мне сдается, он в ночь с воскресенья на понедельник был помещен в кутузку и выпущен из нее лишь во вторник рано утром.

Самым удивительным было то, что никто не спешил заявлять о пропавшей девушке даже по прошествии нескольких дней. И вот еще что. Один из молодых людей, следователь, бия себя в грудь, утверждал, что лицо этой девушки откуда-то ему знакомо, но он никак не мог вспомнить откуда. Он убеждал всех, что не раз видел ее, и коллеги уже начинали подтрунивать над ним, мол, может, у него с ней случился роман на один вечер. Нет, отвечал он, романа с ней не случалось, но он ее знает, хотя встречаться им не приходилось. И верно: вскоре выяснилось, что мать этого следователя не пропускала ни одной передачи цикла «Золотая осень», иногда даже его приглашала посмотреть ее, и жертва убийства появлялась в ней.

Следователь вспомнил об этом, уже когда мы стали рассылать тщательно отретушированное фото погибшей в газеты и на телевидение, что оказалось совершенно излишним, поскольку в ответ на наш запрос телестудия тут же проинформировала нас о том, как звали жертву. И шквал звонков к нам от узнавших девушку зрителей тоже был запоздалым.

Корина Кергль жила вместе с матерью и сожителем последней. Отца не было, мать давным-давно разошлась с мужем, который жил где-то на севере Германии. С дочерью на протяжении последних нескольких лет у него контакта не было, хотя именно он позаботился и о достойных похоронах, и обо всем, с ними связанном, включая памятник. Но прояснению обстоятельств преступления он ничем не мог помочь.

Перед тем как просмотреть довольно занимательный протокол допроса отчима, составленный двумя следователями, и выслушать их грубовато-меткие комментарии, опишу вам свой визит к ведущему «Золотой осени» Гансу Вилли Доману на его виллу в Грюнвальде. Не мог я упустить возможности лично встретиться с такой знаменитостью.

Первое впечатление – насколько оно временами обескураживает. И обстановка, и супруга герра Домана – все, как говорится, в полном соответствии. Ни следа дурновкусия, чувство меры, достоинство. Фрау Доман – ухоженная, любезная женщина, сам приторный телеведущий – интереснейший собеседник, человек широкого кругозора, тактичный, внимательный. Я даже возмечтал пригласить его как-нибудь в нашу компанию за закрепленный за нами столик в заведении, о котором я уже упоминал, жаль вот только, что визит мой к нему был продиктован служебными обязанностями и что при его занятости трудновато было бы выкроить время для подобных посиделок.