Лотерея - Вячеслав Кумин

— Хм-м… У меня тут как раз с Зоной кое-какие мысли появились, — произнес Эрик после короткой паузы. — Немного кощунственные, но если подумать, принимая сам факт существования безбожной «Лотереи», то вполне реальные.

— Ну и?.. — поинтересовался Шульц.

— Да, собственно говоря, в том все и заключается, что на Праймзон кого-то надо посылать по определению. Посылать туда небольшие корабли только с грузом и малым количеством колонистов невыгодно. Значит, туда нужно отправлять полноценные рейсы. А кого? Не простых же людей туда гнать по распределению «Лотереи». Посылать мягкотелых граждан на планету, населенную асоциальным элементом и их не менее асоциальным потомством, где царит культ силы, мягко говоря, негуманно. Это ведь уже совсем ни в какие ворота не лезет и может вызвать совсем уж нешуточное сопротивление потенциальных колонистов на Праймзон здесь на Земле вплоть до открытых бунтов. А так есть «крысы», они нападают на граждан, воруют в магазинах… Опять-таки своеобразный тест на агрессивность. Все, кто подался в «крысы», этот тест завалили и сами выбрали свой маршрут в случае поимки. А это всегда стабильный поток пассажиров на Праймзон. Значит, есть кому преобразовывать планету и делать ее безопасной для будущих поколений землян, которые отправятся колонизировать планеты, уже подготовленные для них первыми поколениями колонистов, отдавших на это свои жизни.

Шульц и остальные «крысы» засмеялись над выкладками Эрика, кто-то назвал его фантазером, но потом вожак, отсмеявшись, заявил:

— Что ж, вполне возможно, что так оно и есть, и такая, прости господи, теория заговора действительно существует. Иногда и вправду случается, что чем теория невероятнее, тем она правдивее…

— Почему ты отказался? — спросил уже Григ, вновь поднимая старую тему о возможности слияния со стаей Сиволапого в единую стаю. — Ты ведь здравомыслящий человек, и не похоже, что ты настолько сильно любишь власть. И потом, у тебя наверняка было бы достойное место во властной иерархии. Так почему?

— Ты прав. Власть любит Сиволапый. Но если ты слышал весь наш разговор, то ты уже слышал мой ответ. Все точки над «i» расставлены.

— Шульц, но ты же знаешь, что жизнь конечна, и с Сиволапым мог бы произойти несчастный случай. Он мог, в конце концов, попасть под полицейскую пулю, да мало ли что с ним еще могло бы случиться, и тогда бразды правления, после небольших выяснений отношений, перешли бы в твои руки.

— Хм-м, — усмехнулся главарь. — Ты думаешь, что я не подумал об этом? Подумал. Очень хорошо подумал — и потому отказался.

— Я не понимаю тебя…

— Все очень просто, Григ. Случившись один раз, это случится во второй и в третий раз. В общем, прокатится череда переворотов, возможно, даже войн между «крысами», поддерживающими своих кандидатов, и в конечном итоге у власти окажется самый беспринципный, самый жестокий вожак. Он будет омерзительнее самого Сиволапого, хотя сейчас это трудно себе представить. Так что я на посту главного вожака после устранения Сиволапого протяну не больше года, может, два — и все, я получу свой нож в спину. Вот так-то, Григ, не все так просто, как кажется.

Грига это не убедило, и он остался при своем мнении.

Этот разговор на следующий день во время своего дежурства вспомнил Эрик Махов, увидев перед собой выходящего со стоянки Грига со своим напарником Чесоточником.

— Григ, ты куда в два часа ночи? — спросил Эрик, поглядев на свои часы, недавно украденные в магазине.

— Не твое дело, Живот.

Григ осклабился, он продолжал называть Махова его старой кличкой.

— Раз пошел, значит, по делам.

«По делам так по делам… — пожал плечами Эрик. — Ну и вали, козел».

В душе Махова ворохнулись какие-то неприятные ощущения, может быть даже подозрения, но он их отбросил, списав на свое отрицательное отношение к самому Григу.

После ухода Грига Махов успел сдать свою часть смены дежурства, отоспать свой законный тихий час и снова заступить на пост, когда заметил крысиную суету.

— Когда крысы начинают суетиться, это первый признак приближающейся опасности. Может быть, для них, а может быть, и для нас, — наставлял Эрика Табун в самом начале его бытности «крысой».

— Понятно, — отвечал Эрик, кивая головой.

— Ни хрена тебе не понятно, но слушай дальше, — махал рукой Табун и продолжал: — Если после этой возни начинает формироваться настоящий крысиный поток, то жди беды.

— Какой?

— Идут «крысоловы».

— Теперь действительно понял.

— Молодец.

Вот и сейчас Эрик сосредоточил все свое внимание на крысах. Они постоянно перемещались, и Махов неожиданно для самого себя понял, что это и есть тот самый поток, о котором ему говорил Табун. Вскоре он действительно оформился, крысы буквально убегали.

— Табун, Табун, шухер! — зашептал Эрик, расталкивая своего напарника.

— А? Чего?

— Шухер, Табун! Крысы бегут, сам посмотри!

Растерев глаза, Табун сосредоточился на передвигающихся грызунах.

— Мать твою, действительно!

То, что это действительно так, вскоре можно было определить и без косвенных признаков — по прямым: а именно на горизонте появились тени, в которых еще через пару секунд можно было определить «крысоловов».

— Бежим, Док, это «крысоловы»!

Эрик и Табун сорвались с места и, не добегая до стоянки метров пятидесяти, Махов что есть силы заорал:

— Шухер!!! «Крысоловы»!!!

Стая в один миг оказалась на ногах и налегке бросилась следом за вожаком.

«Наверняка Сиволапый нас сдал с подачи Грига», — подумал Эрик.

Стая металась из одного ответвления коллектора в другой, но всюду «крысы» наталкивались на своих извечных врагов.

— Обложили… — тяжело выдохнул Шульц, когда стая замерла посреди тоннеля.

Выхода действительно не было. «Крысоловы» перекрыли все пути отступления. Да так грамотно, что уже ни у кого не осталось никаких сомнений в том, что их предали.

— Григу не жить, — гулко произнес Ломонос и угрожающе сдвинул руки. — Когда я доберусь до него, он пожалеет, что не полетел на Зону первым рейсом. Я его на куски порву…

«Если доберешься», — снова подумал Эрик.

— Порвем, обязательно порвем, но нам еще нужно выбраться, — произнес Шульц. — Делать нечего, братва, придется пробиваться с боем.

— Прорвемся, не впервой, — хмыкнул Ломонос, поиграв стальными прутами.

— Тогда вперед.

И стая вновь побежала вслед за предводителем.

Крыса, если ее припереть к стене, действительно становится страшна в своей ярости, потому что ей не куда отступать. Эту аксиому в полной мере ощутила на себе одна из групп полицейского спецназа, которая загоняла стаю Шульца.