Чингиз-хан и Чингизиды. Судьба и власть - Турсун Султанов

Подставные ханы Хивы занимали престол (за редким исключением) только короткое время: одни уходили сами, а иных главы местных родов отсылали обратно на родину, в Казахские степи, и заменяли другими ханами. Среднеазиатский историк начала XIX в. Абд ал-Карим метко называет этот политический обычай «игрой в ханы» — ханбази[68].

В заключение главы несколько слов о ханах-самозванцах. В литературе давно отмечено, властолюбие — такая неуемная страсть, против которой бессильны право, традиция, разум, страх перед возмездием. Жажда власти испокон веков не давала покоя политическим авантюристам — время от времени то и дело появлялись люди, называвшие себя именем какого-нибудь лица царствующей династии и предъявлявшие права на престол. Памятен, например, красочный рассказ Геродота о маге Гаумата, который в 522 г. до н. э., выдав себя за внешне очень похожего на него Смердиса, младшего брата отправившегося в поход персидского царя Камбиса, занял престол и стал на некоторое время «царем царей» (Геродот, с. 147, 157–164). В истории России хорошо известны события, связанные с Лже-Дмитрием. О политических самозванцах, появившихся в государстве Сефевидов после внезапной смерти шаха Исмаила II в 1577 г., сообщает автор «Накават ал-асар» Махмуд ибн Хидайаталлах. Были ханы-самозванцы и в средневековой и новой истории Средней Азии. Замечательно, что среднеазиатские политические самозванцы рассматриваемого периода объявляли себя если не Чингизидами, то по меньшей мере их родичами. Вот несколько примеров.

В «Путешествии Ибн Баттуты» содержится рассказ о злоключениях некоего человека, который в середине тридцатых годов XIV в. прибыл в земли Синда (низовье р. Инд) и выдавал себя за Чагатаида Тармаширин-хана (правил ок. 1330–1334 гг.).

По рассказу автора «Мусаххир ал-билад», в 1012/1603–1604 г. каракалпаки нарекли Абд ал-Гаффар-султаном некоего человека, внешне очень похожего на султана Абд ал-Гаффара, объявили его государем и посадили на престол в Туркестане; тот захватил ряд присырдарьинских городов и сделал своей столицей Ташкент. Но вскоре хан казахов Ишим, который являлся истинным владетелем тех пределов, выступил на войну с Лже-Абд ал-Гаффаром и убил его (Мусаххир ал-билад, л. 99б)[69].

В 1687 г. умер сын и преемник хивинского хана-историка Абу-л-Гази, Ануша; через два года после смерти Ануша-хана, т. е. в 1689 г., вступил на престол его сын Эрнек (Эренк). По словам жившего в начале XIX в. хорезмийского историка Муниса, молодой Эрнек-хан был дерзким мужчиной красивой наружности, любителем увеселений и пылал страстью к женщинам. «Всякую ночь после вечерней молитвы он верхом на ветроногом скакуне с двумя махрамами скакал из Ак-Сарая в Хивак, развлекался и наслаждался там с розоликими девами и еще до рассвета возвращался в Ак-Сарай». При возвращении с одного из таких любовных похождений он был сброшен лошадью и разбился насмерть. Его мать, Тохта-ханум, которая происходила из туркмен, живших на южной окраине Хорезма, около Даргана, узнав о смерти хана, поспешила его похоронить, прежде чем известие о его смерти успело распространиться, и отправилась в Дарган, в дом своего отца. У ее старшего брата был сын, сверстник Эрнек-хана, внешне похожий на него. Выдав своего племянника за Эрнек-хана, Тохта-ханум распространила слух, что хан ездил навестить своих туркменских родственников и теперь возвращается домой. Посредством такой хитрости молодому туркмену удалось привести в Хиву тысячу своих соплеменников и овладеть городом, после чего он стал подвергать преследованию узбеков Хивы. Некоторые узбеки ушли на Арал, собрали там войско из кунгратов, мангытов, канглы, кипчаков и ходжа-эли и пошли походом на Хиву. Самозванец был убит; Тохта-ханум казнена: ее привязали к коням, которые волочили ее; из даргинских туркмен спаслась одна сотая часть. Это событие произошло в 1106/1694–1695 г. (МИКХ, с. 456; Фирдаус ал-Икбал, изд. Брегеля, с. 142–148).

И наконец, пример из истории Кокандского ханства. К середине XIX в. Кокандское ханство превратилось в одно из крупнейших государств в Средней Азии, в состав которого вошли обширные территории от Памирских высот на юге до бассейна реки Или на северо-востоке. В семидесятых годах XIX в. там происходили стычки между российскими войсками и жителями ханства. Ситуацией в стране воспользовался некий мулла Исхак, родом из Пскента (современный Бишкек — столица Кыргызстана). Назвав себя царевичем Пулат-беком, он со своими сторонниками из кыргызов и кипчаков занял Коканд, где осенью 1875 г. был провозглашен ханом, в то время как настоящий хан находился в Ходженте. Но правление самозванца было недолгим: в январе 1876 г. власти Пулат-хана был нанесен решительный удар[70].

В востоковедении, как и в любой отрасли науки, существует немало ловушек, попав в которые научный работник может потерпеть полное фиаско. Одна из таких ловушек — эта власть прежних и нынешних авторитетов востоковедения. Во втором томе «Сборника материалов, относящихся к истории Золотой Орды» В. Г. Тизенгаузена (1825–1902), крупнейшего российского востоковеда, помещены обширные переводы-извлечения из «Муизз ал-ансаб» — важнейшего источника для генеалогической истории Чингизидов и Тимуридов XIII–XV вв. При сверке мною текста переводов с персидским оригиналом, хранящимся в Национальной библиотеке в Париже, оказалось, что в опубликованных в «Сборнике» В. Г. Тизенгаузена переводах-извлечениях содержатся ошибки, искажающие генеалогическую историю Чингизидов, а также картину внутридинастийных и внутриполитических отношений в чингизидских улусах.

Количество «вымышленных» Чингизидов велико.

Для изучения истории Монгольской империи как в эпоху ее единства, так и после ее распада на независимые государства исключительное значение имеют мусульманские источники. Они написаны на разных языках (арабском, персидском, тюркском), различны по форме и виду, структуре и содержанию. В частности, среди этих исторических сочинений мусульманских авторов есть специальные родословные книги («Насаб-наме»), содержащие генеалогическую историю «Золотого рода» Чингиз-хана. В их числе находится и «Муизз ал-ансаб» («Книга, прославляющая генеалогии») — предмет нашего исследования.

Автор «Муизз ал-ансаб» неизвестен. Турецкий ученый Ахмед Зеки Валиди Тоган высказал предположение, что автором этой генеалогической истории, возможно, был известный придворный историк Тимуридов Хафиз-и Абру (ум. 1430)[71]. Однако фактов, которые могли бы безусловно доказать справедливость такого допущения, пока обнаружить не удалось.