Беверли-Хиллз - Пат Бут

Миссис Кориарчи попятилась. С нее было довольно. Воспитание, полученное, правда, неизвестно где, возможно на панели, не позволяло ей выслушивать подобные мерзости. И тем более вступать в дискуссию.

Она протащила мужа через полмира до Америки и выбрала там для оседлой жизни Беверли-Хиллз, потому что это было единственным местом, где на происхождение – далеко не аристократическое – не обращалось внимания, и большие деньги открывали доступ в большой свет.

Супруг, понимая, что за страсти клокочут в жерле вулкана, каким была его возлюбленная половина, благоразумно взял на себя бремя принимать решения. Корелли по незримой связи мгновенно уловила настойчивый сигнал, поданный мужем.

– Я не очень хорошо себя чувствую, мистер Тауэр, поэтому оставлю вас. Антуан со всем справится и все уладит. Он знает мои вкусы.

– Желаю вам скорейшего выздоровления, – к месту, а может быть, и не к месту, вставила Паула.

– Спасибо, дорогая. К вашей радости, я скоро избавлюсь от головной боли, – откликнулась Корелли Кориарчи, впрыснув в эту реплику как можно больше яда.

Крабовый салат с майонезом с достоинством выплыл из гостиной.

– С чего мы начнем? – спросил Антуан Кориарчи, едва за супругой закрылась дверь.

– С общей суммы, – без колебаний ответил Тауэр. – Так, как начинается все в кинобизнесе.

– Что, если мы не примем ваши идеи насчет переделки дома, если они не совпадут с нашими?

Прежде чем откликнуться на столь серьезное заявление, Тауэр освежил себя большим глотком шампанского.

– Тогда мы зря теряем время. Я с полной ответственностью предупреждаю вас, что любые попытки привлечь других экспертов вам ничего не дадут. То, что я сказал, – истина в последней инстанции. Мои вкусы отличны от ваших, хотя бы потому, что вы ни черта не смыслите в дизайне, и вам придется покупать мои идеи.

Паула не верила своим ушам. В ее прошлом мирке такие, как Кориарчи, правили бал, и подобные дерзости никому не прощались. Но хозяин дома молча терпел наглость дизайнера.

– Мы с вами, кажется, пришли к согласию, – удовлетворенно заметил Тауэр. – Вы платите мне гонорар за дизайн – двести пятьдесят тысяч долларов. Половину сейчас, прежде чем я открою вам все свои секреты, и половину после того, как я детально ознакомлю вас с проектом. Вдобавок я рассчитываю положить себе в карман тридцать процентов от стоимости всех произведенных работ. Вы получите за эти деньги дом, полностью переделанный, от фундамента до крыши, и с моей подписью как дизайнера.

Фирма «Тауэр-Дизайн» многое производила сама, а кое-что закупала анонимно на аукционах Сотбис, подчас за огромные суммы наличными во избежание уплаты налогов. Если уж Тауэр брался за дело, то в контракт включалось абсолютно все – вплоть до розеток и оконных шпингалетов. Менялись обои и вся мебель. Старая распродавалась или просто выбрасывалась. Он требовал для себя полный карт-бланш, чтобы потом по завершении работы поставить на готовом изделии свой фирменный знак. Иначе он отказывался от заказа.

В случае с Кориарчи Тауэр позволил себе несколько отступить от установленных им для самого себя правил. Слишком жирна и глупа была эта рыба, которая так и просилась на крючок. Он прекрасно знал, что его наняли лишь из-за его репутации и социального клише. Им нужно было его имя, как стартовая площадка для ракеты, чтобы пробиться во внешние слои атмосферы. Они готовы были выложить фантастические деньги даже за минимум работы, лишь бы он освятил своим прикосновением их нелепо-помпезную обитель.

Тауэр решил, что даст им то, что они так алчно вожделеют, но одновременно получат от него урок, который запомнится и, дай бог, пойдет зарывшимся богачам на пользу. Подобно тупым, но агрессивным школьникам, они нуждаются в строгом воспитателе.

Была и еще причина, по которой он дал согласие, а теперь внутренне посмеивался, довольный заготовленным сюрпризом. Он собирался взвалить на хрупкие плечи Паулы основную часть работы. Конечно, он будет неизменно находиться у нее за спиной и брать на себя ответственность за любые ее действия.

– Вы желаете получить чек сразу, прямо здесь?

– Вы попали в точку. Тогда бы мы немедленно начали бы великую ломку, – со скрытой усмешкой ответил Тауэр.

Продюсер приносящих баснословные доходы фильмов и поэтому считающий себя корифеем в искусстве, расслабленной походкой подошел к бюро эпохи королевы Анны – явной фальшивке, приобретенной для него пресловутым Гейтсом и, естественно, выданной за подлинник. Облокотившись о шаткое сооружение, он подписал чек на сто двадцать пять тысяч и вручил его Тауэру. Тот подозрительно поглядел на него, чуть ли не обнюхал, потом аккуратно спрятал в бумажник.

– Теперь вот что я скажу, старина. Не тратьте время понапрасну и позаботьтесь о бедной миссис Кориарчи. Я же с моей спасательной командой проведу ознакомительный осмотр места катастрофы. Меня удручает нездоровье миссис Кориарчи, поэтому не будем ее тревожить и оставим спальню на потом. Не беспокойтесь, мы сами найдем дорогу. Осмотр займет у нас не больше получаса.

Он взмахнул бокалом, будто флагом сигнализируя войскам построиться.

– Вперед, моя артель! Мы идем хоронить Гейтса без всяких почестей! – выкрикнул он. – Смерть калифорнийской безвкусице! Прославим истинный дизайн!

Тауэр решительно шагнул к дверям, Паула и Грэхем последовали за ним. К этому моменту Кориарчи уже успел сбежать из гостиной.

– Как всегда, стартуем в холле! – объявил Тауэр. – Встанем спиной к входной двери и оглядимся.

Трио плотно сгруппировалось, прислонившись спинами к дверным створкам из черного дерева, украшенным нелепой резьбой.

Уинтроп театрально поежился.

– Грэхем, возьми на заметку, что первым делом надо стесать жуткую резьбу с двери. Чувствую, что эти весенние цветы и виноградные гроздья отпечатались на моей спине, и я буду ходить с таким рисунком неделю. Надеюсь, Паула, ты была более осторожна и не прижималась так сильно к этой пакости.

Паула улыбнулась и отрицательно покачала головой.

– О'кей, пошли дальше. Что нам делать с этим кошмаром? Снести все бульдозером?

Беломраморный холл простирался до «сторожевых» колонн Гейтса по бокам двойных дверей, ведущих в гостиную. Слева широкий коридор уходил вглубь футов на сто, пока не пересекался под прямым углом с другим коридором, где, как можно было догадаться, ибо планировка была стандартной, располагались спальни с видом на грандиозный бассейн и на Лос-Анджелес.

Тауэр вопросительно посмотрел на Паулу. У нее от внезапного приступа волнения пересохло во рту. Она робко начала:

– Я думаю, что было бы хорошо вскрыть потолок и впустить сюда немного солнечного света. Кроме того, я считаю мраморный пол слишком претенциозным. К тому же много белого – белые стены, белый пол. Я бы… возможно… оставила мрамор по краям, а середину выложила дубовым паркетом темного оттенка. Это, конечно, в случае, если мы сделаем стеклянный потолок. Там, в глубине, где коридоры пересекаются, сделала бы нечто вроде ниши и поместила бы там хорошую ренессансную скульптуру больших размеров, возможно, мужскую фигуру, и незаметно подсветила бы ее снизу вдобавок к освещению, идущему сверху…