На что способны женщины - Джеймс Хедли Чейз

– Входите, – выскочило из нее так, словно ее кто-то неожиданно пнул кованым сапогом. Она показала на дверь Гормэна, затем схватила шляпку и плащ, лежавшие на стуле, открыла свою загородку и спешно прошла к дверям.

Я обернулся ей вслед. Не дожидаясь лифта, она бросилась вниз по лестнице так, как будто услышала, что этажом ниже бесплатно раздают колготки.

После ее исчезновения стало весьма тихо и пусто. Я посмотрел на закрытую дверь к Гормэну. Еще я посмотрел на четыре ряда пустых кресел и почувствовал, что здесь происходит что-то странное. Рука сама потянулась к заднему карману с пистолетом, и в этот момент я услышал металлический голос:

– Замри, лопух!

Я осторожно оглянулся через плечо. За последним рядом кресел стоял тощий, высокий петух в костюме в серую шашку. Это объясняло нервозность блондиночки. Похоже, долго ему пришлось дожидаться меня. Лицо под опущенными полями черной шляпы было выбрито, конечно, почище, чем у крыс, но в целом ненамного.

– Ты мне? – спросил я, подчеркнуто обходясь без резких движений. Придурок выглядел довольно нервно, и по побелевшим костяшкам его пальцев было ясно, что спусковой крючок своей пушки он готов нажать до самого упора.

– Туда, – сказал он, указывая на дверь к Гормэну. – И смотри!

В моей голове мелькнуло, что в Майами я могу уже и не отправиться, и оставалось только порадоваться, что я не поддался своей импульсивности и не заказал билеты заранее. Ненавижу выбрасывать на ветер хорошие деньги. Направляемый этим придурком, я неохотно открыл дверь и вошел.

Паркер, или Бойд, как я лучше буду его теперь называть, сидел на месте Гормэна. Вид он имел очень спокойный, надменный и презрительный. У окна стоял еще один и нянчился с синеватым револьвером. Он был коротким, и толстым, и весьма потрепанным и выглядел, как выглядит любой второсортный бандит в любом третьесортном кино. Корнелиус Гормэн почтил нас своим отсутствием.

– Здорово, дружище, – сказал я Бойду. – Как твоя бедная головушка?

– В тот раз, Джексон, ты повел себя чересчур умно и чересчур хитро, – сказал он. В его голосе было достаточно желчи. – Я не намерен тратить время на разговоры. Ты не получишь клинок, и ты не покинешь этой комнаты живым. Ты ответишь на несколько вопросов, затем произойдет несчастный случай. На вопросы ты можешь отвечать самостоятельно, или я буду вынужден прибегнуть к силе. Выбирай сам, но, что бы ты ни решил, после ответов ты вылетишь из этого окна головой вниз.

Перспектива быть выброшенным из окна не радовала меня, но я подумал, что не имеет смысла говорить ему об этом сейчас.

– Это не даст вам ничего, – сказал я так холодно, как только мог. – Я говорил Тюфяку, что оставлю записку. Стоит чему-то со мной случиться, и она будет в руках у Редферна, а тогда с тобой многое произойдет.

Он надменно рассмеялся:

– Я так не думаю. Расправившись с тобой, мы уничтожим и записку, если она, конечно, существует, в чем я, собственно, сильно сомневаюсь.

– И я об этом не подумал? – проговорил я, думая о том, успею ли выхватить свою пушку до того, как тощий петух нашпигует меня отменным свинцом. Я сомневался. – Вам, конечно, для начала предстоит найти ее, да при этом еще и не опоздать.

– Это подводит меня к моим вопросам. Где Веда Ракс?

Должно быть, тощий петух умел читать чужие мысли. Ткнув дулом мне в спину, он избавил меня от последней надежды в заднем кармане.

– Это тебе больше не понадобится, лопух, – сказал он мне в ухо.

– Где Веда Ракс? – повторил Бойд. Он был по-прежнему холоден и контролировал себя, но мне не понравилась появившаяся пустота в его глазах.

– Там, где тебе не добраться до нее, – ответил я.

– Я умею заставлять людей говорить. Тебя били когда-нибудь резиновым шлангом? Весьма чувствительно и не оставляет следов. Так я сделаю барабан из твоего черепа, если ты не ответишь на этот вопрос.

Толстый отодвинулся от окна и вытащил трубку из толстой резины. Он задумчиво взвесил ее на ладони и казался вполне готовым к действию.

Тут мне пришло в голову, что это не то место, где можно было бы спокойно разрядить пару обойм. Уилтшир-Билдинг до отказа набит респектабельной публикой, которая захочет узнать, чем вызвана стрельба в таком уважаемом заведении, и, кроме того, эти замызганные придурки раздражали меня. Надеясь, что тощий петух за моей спиной также понимал все безрассудство шумного поведения в этих стенах, я резко развернулся и врезал ему в челюсть.

Множество вещей произошло в следующее мгновение. Петух рухнул на пол, толстый бросился ко мне, словно бешеный бык, Бойд оттолкнул свое кресло и вскочил, дверь распахнулась, и в ней показался Лу Фаррел с пистолетом в руке.

– Черт, – сказал он мне, – эти ребята мешают тебе?

Собрав все свои силы, я ударил толстого куда-то в его жилет. Он отшатнулся назад, споткнулся о кресло и плюхнулся в него. Петух выругался и с усилием поднялся на ноги. В его руке блеснул длинный блестящий прут. Мягкий хлопок – и прут полетел на пол. Петух уставился на свою пробитую руку и заголосил так, что едва стекла не повылетали.

Лу навел пушку на Бойда, затем на толстого. К дулу был привернут весьма эффектного вида глушитель.

– Спокойнее, – умолял он их. – Смотрите, что я сделал с вашим маленьким товарищем.

Я быстро подошел к Бойду и ударил его.

Он едва не опрокинулся, после чего я схватил настольную лампу и грохнул ее ему на голову. Швырнув следом ониксовую пепельницу и пару фотографий в больших рамах, я оглянулся в поисках еще чего-нибудь тяжелого, будучи не в состоянии выразить свои чувства иначе. Я не сомневался, что он вытолкнул бы меня из окна, если бы только ему предоставился такой случай, и это не давало мне успокоиться.

Лу посмеивался.

– Не трать попусту свои силы, – сказал он, показывая мне на толстого, который уже сполз с кресла и теперь стоял, неловко привалившись к стене.

Я схватил Бойда за воротник и водрузил его на ноги. Он плюнул в меня и попытался разодрать мне лицо, но я отмахнулся от его рук и снова врезал ему. Затем я еще раз как следует тряхнул его и бросил в кресло. Он сел, задыхаясь от борьбы, совершенно выключившись из происходящего, но для уверенности я вытащил его обратно и дал еще разок в челюсть так, что он вместе с креслом полетел назад. Это добило его. Он, как мертвый, растянулся на полу. Перешагнув через него и заглянув в лицо, я присел сам и наконец расслабился. Мне стало намного лучше.

– Привет, – обратился я к Лу. – Откуда тебя принесло?

– Мик сказал мне сопровождать тебя, – ответил он и глупо заулыбался. – Я видел Дороти Ламур. Она вышла спустя две минуты, как ты отъехал, и тот миляга Кросби был с ней.

– На ней были накладки? – спросил я, прислушиваясь.

– Нет, – удивился Лу. – Просто аккуратненький костюмчик с открытыми плечиками из акульей кожи. Тебе стоило это увидеть. – Он бросил задумчивый взгляд на тощего петуха, продолжавшего истекать на ковре кровью. – Тебе не кажется, что нам пора? – обратился он ко мне. – Или еще немного помочим этих ребят?