Водитель моего мужа - Агата Лав

— Под юбку намного легче залезть, — Дима выбирает не пощечины, а кое-что похуже, он обхватывает грубыми ладонями ее бедра и скручивает ткань юбки между пальцами. — Он уже в городе? Начали там и парень осмелел? Он уже трахает тебя здесь? У меня под носом?

Он вколачивает каждый новый вопрос злее и душнее, перескакивая со сбивчивого шепота на высокие оглушающие интонации. А по его вспыхнувшему чистой яростью лицо видно, что он нарисовал в своей голове столько ярких картинок, что не знает, как дышать. И произнесенное смачным плевком “под носом” самое главное.

Самое отравляющее и изводящее его.

— Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.

Ольга качает головой, вбиваясь в мое плечо сильнее. Моя рубашка становится влажной от ее выступивших слез и частого запуганного дыхания. Она цепляется за меня одной рукой и пытается вывернуться от мужа. А он… он собирает ее юбку, скручивая ее жестким жгутом и поднимая выше и выше.

Он лезет к ней на моих глазах. Сжимает бедра, впечатывая пальцы так, что у нее краснеет кожа.

— Намного легче, — он кивает с довольной усмешкой, опуская взгляд на ее обнаженное тело.

Я должен это остановить и придумываю лишь один выход. Скверный и почти такой же больной, как развлечения Димы. Но эту партию не получится сыграть в белых перчатках. Я поднимаю ладонь выше, пряча ее под сбившимися волосами Ольги, и нащупываю ее шею. Сжимаю зубы до скрипа и надавливаю сильнее. Она коротко дергается, то ли от моей неожиданной хватки, то ли от прикосновений Димы, но долго это не длится. Шок, истерика, издевательства… В таком состоянии хватает всего пару глотков воздуха, которых она не получает, чтобы ее тело обмякло окончательно. Ольга теряет сознание в моих руках.

ОЛЬГА

Я не хочу просыпаться. Но осторожное прикосновение становится настойчивее и в какой-то момент я понимаю, что это руки Паши. Теплые и сильные. Открываю глаза и вижу его встревоженное лицо перед собой. Он смотрит на меня снизу вверх, опустившись на одно колено, и придерживает за плечо. Не сразу, но я понимаю, что сижу в салоне машины на заднем сиденье. Паша развернул меня к дверце и явно собирается помочь выйти.

Выйти…

Не помню, как попала сюда. И не помню дорогу.

Помню только бар и Диму.

И ладони Паши на горле, он так сильно сжал, что земля вдруг уплыла из-под ног и я провалилась в кромешную темноту.

— Прости, — произносит он, заметив, как я на рефлексах потянулась пальцами к горлу. — Я не придумал ничего лучше.

— Спасибо.

Он кривится, хотя и пытается спрятать реакцию, но почему-то моя благодарность задевает его. Хотя почему почему-то? Он сделал мне больно, а я говорю “спасибо”. Конечно, ему не по себе и хочется побыстрее вычеркнуть тупиковый момент из памяти.

— Он приказал отвезти тебя на Красный.

На Красном у меня своя квартира. Нет, ее тоже купил Дима, но она числится для черных дней и выполняет роль спасительной дистанции. Дима отправляет меня в нее, когда хочет отдохнуть от моего лица или чувствует, что может натворить дел. В нем иногда просыпается разум, и он ставит наши отношения на паузу.

Отношения? Господи. Я даже в мыслях называю ад, происходящий между нами, отношениями. По привычке… Как что-то загнанное глубоко под кожу. Уже не достать и ты не веришь в саму возможность освободиться.

Я киваю Паше и смотрю на его протянутую ладонь. Он снова рядом и хочет помочь.

— Я попробую сама.

— Ты на каблуках…

— Тут камеры.

— Это нормально, если я донесу тебя. Даже для водителя.

Наверное, он прав. Но произошедшее в баре напомнило мне, каким жестоким и беспощадным может быть Дима. Как он резок и скор в ужасных решениях, а еще то, как закончил Стас…

— Не надо нести, просто дай мне руку. Я смогу.

У Паши на лице написано непонимание, но он уступает мне. Отклоняется назад, выскальзывая из салона Audi, и ждет, когда я все-таки возьму его руку. Я делаю, проклиная собственную слабость и скользкое кожаное сиденье, за которое у меня никак не получается зацепиться. Взгляд Паши темнеет от моих неуклюжих попыток и нежелания принять его помощь, но он молчит и ждет. Когда я касаюсь его крепких пальцев, он осторожно подтягивает меня на себя и следом страхует собственным телом, потому что первый же шаг уносит меня в сторону.

Я почти падаю на него, не веря, что действительно ничего не могу поделать с собственным телом, которое живет отдельной жизнью, а Паша по-прежнему молчит. Он легонько придерживает меня и дает возможность попробовать еще. Еще один кривой шаг, если мне так хочется.

Но он злится, это я тоже вижу.

— Я обхвачу тебя за талию и приподниму, — говорит он, когда пауза затягивается, а я смотрю на входную дверь подъезда.

Пытаюсь высчитать расстояние и благодарю бога, что уже опустился вечер. Здесь немноголюдно, элитный жилый комплекс, закрытый от посторонних высоким забором и пропускной системой. Поэтому очень тихо и даже уютно, из-за чего сразу же начинает клонить в сон. Я слишком вымотана, чтобы решать хоть что-то, даже такую мелочь, как лучше сделать шаг, и чувствую лишь облегчение, которое распускается в сердце с каждой секундой.

Я не в баре. Я не с Димой. Он далеко.

— Хорошо, — соглашаюсь с Пашей и сразу ощущаю, как широкая мужская ладонь скользит мне за спину и переносит чуть вперед.

Он поднимает меня как пушинку и прижимает боком к себе. А потом несет к высокой входной двери с красивой длинной ручкой.

— У меня нет ключей, — спохватываюсь и понимаю, что сейчас не вспомню, где их можно отыскать.

— У меня есть. Всё в порядке.

Паша опускает меня на пол лишь в лифте, но не больше. Он продолжает держать меня в ласковых объятиях и дышать над моей головой, задевая теплыми волнами мои волосы. Я слышу, как бьется его сердце и считываю размеренный спокойный ритм. И он выглядит таким собранным и уверенным в каждом жесте, что трудно поверить, что совсем недавно мы были на грани. На чертовом волоске.

Ведь Паша стоял в клубе, хозяина которого убил мой муж. Жестоко и хладнокровно, без тени сомнения и не дав тому ни секунды на оправдания. Он застрелил Стаса на моих глазах. Первое время я вздрагивала от любого резкого звука, всё напоминало пальбу огнестрела и тут же отдавалось ужасными воспоминаниями.

Но я видимо привыкла. Или забыла. Я позволила Паше перейти черту… Как будто урока по имени Стас не было в моей жизни. Как будто я не знаю, чем может закончиться наша история.

— Я могу дальше сама, — я отвлекаю Пашу от связки ключей, когда он делает последний поворот и вытаскиваю ее из его ладони.

Цепляюсь за дверной косяк и вхожу внутрь самостоятельно. Но Паша надвигается и подталкивает меня, переступая порог вслед за мной. Закрывает дверь.