Записки врача общей практики - Артур Конан Дойль

вздохнул премьер-министр. — Каждая вакансия приносит покровителю одного ненадежного друга и дюжину убежденных врагов. Кто может быть опаснее разочарованного соискателя? Но вы, несомненно, правы, Чарльз. Лучше произвести назначение немедленно, особенно сейчас, когда в Марокко происходят небольшие волнения. Насколько мне известно, герцог Тависток подыскивает место для своего четвертого сына, лорда Артура Сибторпа. А мы кое-чем обязаны герцогу.

Министр иностранных дел энергично выпрямился в кресле.

— Дорогой друг! — воскликнул он. — Это то самое назначение, которое я собирался предложить. В настоящее время лорд Артур окажется в Танжере куда более кстати, чем… чем…

— На Кавендиш-сквер? — лукаво прищурившись, предположил премьер-министр.

— Скажем, чем в Лондоне. Ему присущи хорошие манеры и такт. Во времена Нортона джентльмен служил в Константинополе.

— Значит, говорит по-арабски?

— Самую малость. Однако хорошо владеет французским.

— Кстати об арабском языке, Чарльз. Вы читали Аверроэса?

— Нет, пока не читал. Но назначение станет во всех отношениях удачным. Могу я попросить вас о любезности уладить вопрос в мое отсутствие?

— Разумеется, Чарльз, разумеется. Могу ли сделать что-нибудь еще?

— Нет. Я надеюсь в понедельник выйти на работу.

— И я тоже надеюсь. Ваше отсутствие остро ощущается каждую минуту, на каждом шагу. «Таймс» старается раздуть скандал вокруг греческих неурядиц. Передовицы у них пишет чрезвычайно безответственный тип, Чарльз. Опровергнуть его абсурдные статьи невозможно. До свидания! Читайте Порсона! До свидания!

Премьер-министр пожал больному руку, оживленно взмахнул широкополой шляпой и выскочил из комнаты с той же молодой энергией, с какой ворвался.

Лакей уже распахнул двойную дверь, чтобы проводить важного гостя к экипажу, когда из гостиной неслышно появилась леди и легко тронула главу кабинета за рукав. Из-за полузакрытой бархатной портьеры выглянуло испуганное и в то же время любопытное бледное личико.

— Могу я к вам обратиться, сэр?

— Разумеется, леди Клара.

— Надеюсь, что не покажусь навязчивой. Ни за что на свете не переступлю границ…

— Моя дорогая леди Клара! — перебил премьер-министр с юношеским поклоном и галантным взмахом руки.

— Прошу: если сочтете вопрос неуместным, то не отвечайте. Но мне известно, что сэр Артур Сибторп подал заявление на место посла в Танжере. Будет ли дерзостью спросить, каковы его шансы?

— Пост уже занят.

— О!

Оба лица — на переднем и на заднем плане — выразили глубокое разочарование.

— Его получил сэр Артур Сибторп.

Чрезвычайно довольный небольшим остроумным розыгрышем, премьер-министр ухмыльнулся.

— Мы только что решили этот вопрос, — продолжил он. — Ровно через неделю лорду Артуру предстоит отправиться к месту службы. Рад узнать, леди Клара, что назначение заслужило ваше одобрение. Танжер — исключительно интересное место. Достаточно вспомнить Екатерину Брагансскую и полковника Кирка. О Северной Африке прекрасно написал Бёртон. А теперь позвольте откланяться. Обедаю в Виндзоре, а потому должен срочно уехать. Уверен, что вы меня извините. Надеюсь, что лорд Чарльз скоро поправится. С такой восхитительной сиделкой невозможно долго болеть.

Премьер-министр снова поклонился, взмахнул шляпой и бодро сбежал по ступенькам крыльца. А когда экипаж тронулся, леди Клара заметила, что он уже погрузился в чтение романа в бумажной обложке.

Она раздвинула бархатные портьеры и вернулась в гостиную. Дочь стояла возле освещенного солнцем окна — высокая, тонкая и изысканно хрупкая. Чертами лица и фигурой молодая особа напоминала мать, однако выглядела мягче, изящнее и нежнее. Золотистые лучи падали на благородное чувственное лицо, сияли в длинных и пышных светлых локонах, придавали розовый оттенок облегающему желтовато-коричневому платью с тонкими кружевами цвета корицы. Горло обрамляла шифоновая оборка, из которой, словно лилия на стройном стебле грациозной шеи, поднималась безупречно поставленная голова. Тонкие белые руки нервно подрагивали, а большие голубые глаза с мольбой смотрели на мать.

— Глупышка! Глупышка! — воскликнула леди в ответ на жалобный взгляд. Обняла дочь и крепко прижала к груди. — Прекрасное место на первое время. Очень удобная стартовая площадка.

— Но, мама, уже через неделю! Бедный Артур!

— Он будет счастлив.

— Счастлив расстаться?

— Вы не расстанетесь. Ты поедешь вместе с ним.

— О, мама!

— Да, даю слово.

— Ах, мама! Уже через неделю?

— Почему бы и нет? За неделю можно многое успеть. Сегодня же закажу приданое.

— О, мой милый, добрый ангел! Но мне так страшно! Что скажет папа? Ах, господи, до чего же страшно!

— Не забывай, дорогая, что твой папа — опытный дипломат.

— Да, мамочка.

— Но не забывай также и то, что его жена — тоже дипломат, причем не менее опытный. Если он способен успешно управлять Британской империей, Ида, то я способна управлять им. Сколько вы уже обручены, дитя мое?

— Десять недель, мама.

— Значит, уже пора должным образом завершить помолвку. Лорд Артур не может покинуть Англию без тебя. Тебе предстоит отправиться в Танжер вместе с ним — в качестве супруги посла. А теперь посиди спокойно здесь, на тахте, пока я все окончательно улажу. А вот и экипаж сэра Уильяма! Кажется, я знаю, как все уладить. Джеймс, пригласи доктора пройти сюда!

К крыльцу подъехал тяжелый двуконный экипаж, и последовал единственный солидный удар молотка. Спустя мгновенье дверь гостиной распахнулась, и лакей почтительно представил знаменитого доктора. Это был маленький, чисто выбритый человек в старомодном черном сюртуке и белом галстуке с высоким воротником. Держа в правой руке пенсне в золотой оправе, он поклонился с внимательным, вдумчивым выражением лица, свидетельствующим о сложных, загадочных болезнях, которые ему приходилось лечить.

— А! — воскликнул он, выпрямляясь. — Моя молодая пациентка! Рад возможности встретить вас.

— Да, сэр Уильям. Я хочу поговорить с вами о дочери. Прошу, присядьте в это кресло.

— Благодарю, лучше я сяду возле юной леди, — ответил доктор, устраиваясь на тахте. — Она выглядит несомненно лучше: менее анемично. Да и пульс стал устойчивее. На щеках появился румянец, но не лихорадочный.

— Чувствую побольше сил, сэр Уильям.

— Но боль в боку по-прежнему беспокоит девочку.

— Ах, эта досадная боль! — воскликнул доктор, легко постучал пальцами под ключицами, а потом вставил в уши двойной стетоскоп и сосредоточенно склонился. — Все еще слышу слабую активность и легкие хрипы, — пробормотал он после тщательного прослушивания.

— Вы рекомендовали перемену климата, доктор.

— Да, разумная перемена чрезвычайно желательна.

— Вы говорили о сухом климате. Хотелось бы записать ваши советы.

— Члены вашей семьи всегда были образцовыми пациентами.

— Стараемся. Итак, вы упоминали о сухом климате.

— Правда? Честно говоря, забыл подробности нашей беседы. Но в данном случае сухой климат, несомненно, весьма показан.

— Какой же именно?

— Придерживаюсь мнения, что пациенту следует предоставить некоторую свободу выбора. Предпочитаю не навязывать слишком строгую дисциплину. Вам есть из чего выбрать: Энгадин, центральная Европа, Египет, Алжир — что больше нравится.

— Слышала, что Танжер тоже отлично подходит.

— Да, разумеется! Там очень сухой воздух.

— Слышишь,