Граница миров - Кристель Дабо

Офелии было безумно жаль их. Она провела рукой в перчатке по надписи «Доставка автоматов» на боковой стенке фургона с пропеллером. В отличие от остальных, она знала что, знала где и знала куда. Кем бы ни был незнакомец из тумана, он оказал ей неоценимую услугу.

– Идем, – сказала она Октавио, чьи полуослепшие глаза мигали судорожно, как испорченные лампочки.

Она повела его в дежурку и включила воду. Октавио молча покорно набрал воды в ладони, опустил в них лицо, потом несколько раз повторил процедуру и наконец выпрямился, прижав пальцы к закрытым глазам, как будто решил никогда больше не открывать их.

– Ты еще не раздумала идти в Центр?

– Нет.

– Я пытался тебя отговорить. Забудь об этом. Каждый должен иметь право идти туда, куда хочет.

– Октавио…

– То, что моя мать говорила там, в амфитеатре… – прервал он ее сдавленным голосом. – Мне так стыдно!

Офелия взглянула на серую воду, уходившую в сливное отверстие. У нее стоял во рту горький вкус пепла.

– Ты, наверно, хочешь…

– …да, я хочу остаться один. Please! – Октавио растер кулаками глаза и добавил, четко выговаривая слова: – Завтра я вернусь в редакцию. И вернусь в «Дружную Семью». Я постараюсь взорвать эту систему изнутри. Обещаю тебе. Но сегодня вечером не смотри на меня.

И Офелия, попятившись, ушла. Однако перед тем как выйти, всё же прошептала:

– То, что ты сказал сегодня там, в амфитеатре… Я горжусь тобой.

Даже не раздумывая над тем, что делает, не колеблясь ни минуты, Офелия поднялась по узкой лестнице на крышу, напоминавшую узкую террасу между двумя высокими кирпичными трубами. Они вздымались над пеленой тумана, как мачты корабля.

Там она постояла, крепко держась за кованое железное ограждение и стараясь унять дрожь. Из центра города всё еще доносились пронзительные свистки патрулей.

«Это не из-за меня… не из-за меня…» – твердила она себе.

Да, ковчеги рушились не из-за нее. И взрывы гремели тоже не из-за нее.

Офелия оторвала взгляд от тумана и взглянула сквозь очки вдаль, туда, где над морем облаков, между звездами, мерцали электрические огни. Малые ковчеги Вавилона… Она без труда различила башню Мемориала, сверкающую, как маяк в ночи, и другие, не такие яркие огни фонарей «Дружной Семьи», которые вызвали у нее ностальгию. Сколько месяцев Офелия провела в тех местах, как сроднилась с ними, и до чего же горько ей было теперь чувствовать себя отверженной!

Но сегодня власти вышвырнули с ковчега сотни людей против их воли и послали изгнанников в неизвестность! Удастся ли этим несчастным добраться до места назначения, невзирая на отголоски?

«Они повсюду, юная особа, а вокруг тебя их еще больше, чем где-либо», – так сказала Елена.

«Прислушивайтесь к эху. Эхо – ключ ко всему!» – так сказал Лазарус.

И Офелия пыталась понять, пыталась изо всех сил. Ей чудилось, что какая-то невидимая сила связывает воедино Евлалию Дийё, Другого и обрушения ковчегов, но эта нить состояла из стольких узелков…

Блэз облокотился на ограждение слева от Офелии. Его профиль с длинным острым носом был едва различим в ночной тьме.

– Что бы вы ни задумали, miss Евлалия, вам следует быть very осторожной. Городская стража зафиксировала ваш запах, как и запахи всех, кто был в амфитеатре. Они все обонятели высшего разряда и мгновенно засекут вас.

– Я не собираюсь задерживаться в городе. Но куда денутся все остальные?

Профессор Вольф облокотился на решетку справа от Офелии. Его сияющий лоб, как лампа, освещал темноту. В свалке он потерял очки и шляпу. И, судя по тому, как судорожно он сжимал высокий хомут на шее, бегство через весь город подвергло его позвонки тяжкому испытанию.

– Этот мальчик – сын Лазаруса – приютит нас у себя, пока не уляжется суматоха. Он храбрый парень. Если нас разыщут, его загребут вместе с нами.

Блэз взъерошил волосы, отчего они встали дыбом, и добавил:

– Похоже, теперь жизнь на Вавилоне станет для нас еще сложнее.

Стоя между этими двумя мужчинами, которых преследовал Вавилон, Офелия чувствовала, как в ней крепнет желание защитить их. Если первое же обрушение раскололо надвое целый город, то что будет дальше, когда это начнет повторяться? Где бы ни находился Другой, как бы он ни выглядел и каковы бы ни были его замыслы, Офелия твердо знала одно: он будет злодействовать и впредь, если ей не удастся его остановить.

Она устремила взгляд на самую дальнюю светящуюся точку города. Где-то там, в стенах Центра, именно сейчас вавилоняне трудились над проектом «Корнукопианизм» – точно так же как Евлалия Дийё, перед тем как стать Богом. Неужели Торн был прав, утверждая, что созданное одними может быть уничтожено другими? Возможно ли вернуть Евлалии Дийё человеческую сущность, водворить Другого в зеркало и исправить то, что еще поддавалось исправлению? Может, единственным средством против пустоты было изобилие? Но тогда какую роль играют во всем этом отголоски?

Офелия понимала: она обязана найти ответы на все свои вопросы, а это достижимо только в Центре девиаций. И только вместе с Торном.

«В такие учреждения никто не является добровольно без веских причин», – предупредил он ее.

И это звучало в высшей степени иронически, если учесть тот факт, что Светлейшие Лорды сами снабдили Торна теми «причинами», которых ему не хватало.

Он бродит по улицам Вавилона. Крики, свистки… Гвардейцы Поллукса хватают всё, что движется. Всё и всех… кроме него, конечно. Он мог бы танцевать прямо у них под носом, его всё равно не задержат.

Его никто и никогда не задерживает.

В два прыжка он поднимается на вершину самой высокой пирамиды. Садится и обозревает Вавилон, окутанный туманом. Дряхлеющий Вавилон. Слишком старый город для жалкой памяти этих людишек.

История повторится. Он уже об этом позаботился.

Пожалуй, Офелии еще рановато покидать Вавилон. Ей предстоит кое-что сделать здесь, на краю архипелага, в Наблюдательном центре девиаций.

О да, история повторится. И тогда она наконец-то сможет прийти к завершению.

Безжизненные тела роботов болтались на ремнях, свисавших с потолка фургона. Каждый толчок сотрясал их конечности, словно кости скелетов. Офелии, сидевшей тут же, в полумраке, казалось, будто она попала в компанию висельников. Почувствовав, что фургон снижается, она спряталась за ближайшим роботом. Неужели еще один воздушный контроль? Задние дверцы фургона распахнулись, и яркий луч мощного фонаря осветил безликую голову робота рядом с Офелией, затем дверцы были захлопнуты, и пропеллеры снова мерно зажужжали в воздухе.

– Sir[40] Октавио и sir Амбруаз говорят, что больше патрулей не будет.