Тропа до звезд - Александр Лепехин

Мысль резанула больно, но свежей не оказалась: лоцман и сам начал испытывать сомнения. Он хотел было согласиться вслух, но тут раздались выстрелы со спины.

Оказывается, неопознанные корабли высадили двойку ботов за хребтом – по крайней мере, приближающихся человеческих фигур хватило бы как раз на пару отделений. Командир разведчиков мрачно выматерился…

И тут перед глазами Саймона все вспыхнуло. Он вскинул руку к лицу, валясь в сугроб. Сумел смягчить падение. Выплюнул снег. Снег?

Остатки шлема торчали по обе стороны лица, как обломки зубов. Похоже, выстрел угодил метко и перегрузил силовое поле, но остаточный заряд пришелся по касательной. Лоцман ощутил, как кожу начинает обдирать потоком ледяной крошки. Он стянул отныне бесполезную защиту, чтобы та не мешала обзору – и уставился на чьи-то ботинки.

Ощущение пустоты в голове, там, где обычно крутились миры и покойно, мерно дышала гравитация, резко усилилось, смешавшись с незнакомым доселе, томительным, выматывающим предчувствием неизбежности. Саймон поднял взгляд на покрытую камуфляжными разводами куртку – и, почти не удивившись, обнаружил под капюшоном знакомые, сверкающие золотом и смарагдом глаза. Магда радушно улыбнулась.

– Привет, лоцман!

Затем один из ботинков рванулся вперед.

Наступила темнота.

Часть 2

Песок

Глава 1

Когда к человеку возвращается утерянное сознание, в первые мгновения его вниманием завладевает какая-нибудь одинокая деталь. Это могут быть голоса птиц за окном, или солнечный зайчик на потолке, или запах еды, доносящийся с кухни. Объясняется подобная сосредоточенность просто: мозг перезапускается после холостого режима, активирует все свои подсистемы по очереди, и на это требуется время. Поэтому та из сенсорных служб, которая стартует раньше других, начинает искать в пространстве некий якорь, за который можно зацепиться и удержаться. И находит.

Но птицы, еда и солнце – еще не худший вариант. Гораздо обиднее, когда подобным якорем становится, к примеру, тупая боль в виске. Или вид на не слишком чистый пол, переходящий по углам в столь же несимпатичные стены. Или запах старого металла, горячего пластика и вездесущей пыли. Или тихое, но неприятное зудение магнитного дросселя в светильнике, дающем холодный, блеклый, неуютный свет.

Или отсутствие привычного с детства ощущения, сопровождавшего каждый шаг на протяжении жизни, – дыхания мирового континуума: массы, материи, гравитации. Его нет, и непривычный вакуум где-то под затылочной костью медленно втягивает в себя ленивые, спутанные мысли, словно тепло из неизолированного корабельного корпуса. Этот войд почти успевает растворить в себе то, что составляет личность, сущность, особость…

И тогда Саймон волевым усилием пугается.

И садится. Прямо на полу, где лежал до этого, безразлично обозревая стены, светильник и чьи-то ботинки.

Ботинки переступили и цокнули языком. Внутри них обнаружился внезапно знакомый мужчина – тощеватый, мешковатый и бородатый. Тот самый лоцман, который уволок Магду из тюрьмы Нового Эдинбурга. Он стоял за решеткой, подменявшей одну из стен небольшой, вытянутой пеналом комнатки, и рассматривал Саймона, добродушно улыбаясь.

Пленник – а это уж без вариантов – уставился на гостя в ответ. Гляделки длились пару секунд, затем бородатый полюбопытствовал, мягко и негромко:

– Ну как ты? Совсем хреновенько?

– Все хорошо, прекрасная маркиза, – пробормотал Саймон. Он попытался потереть ноющий висок и зашипел от резко усилившейся боли: регенерацию проводить, судя по всему, не стали, и ссадина от пинка заживала своим ходом. Между прочим, тоже кое-чьи ботинки постарались.

Собеседник оживился:

– О, ты смотрел? Классный мульт! Хоть и старенький.

– Ну, если объективно, – Саймон еще раз прикоснулся к виску пальцами, скривился и подтянул колени к груди, сев поудобнее, – изначально это не мульт. Изначально песню сочинили во Франции, где-то в начале двадцатого века, потом ее перевели в СССР, потом ее исполнил какой-то местный джазмен, из знаменитых, потом сделали анимационную версию… А так-то история уходит корнями аж в двенадцатый век, к сборнику поучительных баек на латыни. Я интересовался, – пояснил он в ответ на восторженный взгляд бородатого. Тот снова поцокал языком.

– Вот что значит хорошее лоцманское образование! А я бы и рад учиться новенькому, так ведь еще знать надо, о чем ты не знаешь и что хочешь знать. А многие ресурсы платные, не всем по карману.

– И поэтому вы решили подложить толстосумам свинью? – Саймон поерзал и решил, что удобнее будет сидеть, скрестив ноги. – Мол, пусть не расслабляются там себе, в своих башнях из слоновой кости, да?

Гость рассмеялся и пригладил бороду, все так же кротко глядя на пленника.

– Боевитое у тебя настроеньице, смотрю. Не смиренное. Кстати, – спохватился он, – как голова? Ну, помимо травмы. – И бородач покрутил растопыренной пятерней над затылком. Саймон понял.

– Дерьмово голова. Но терпимо. Это все ради меня одного? Польщен.

– Так ведь не каждый день к нам Фишеры на огонек забредают, – раздался знакомый хрипловатый альт. Магда энергично протопала к решетке, собирая по пути свои кудряшки в некое подобие пучка, и уселась напротив. «Как же это я ее не почувствовал? Ах, да…» Бородач спохватился и плюхнулся рядом.

– Серьезно? – поморщился лоцман в ответ на «забредают» и демонстративно повернул висок в сторону зрителей. – А что, мне нравится. Как минимум нестандартный подход – свежие веяния в гостеприимстве. Кормят, опять же, на убой…

Кудряшки упрямо рассыпались, когда Магда затрясла головой от хохота. Она замахала руками и даже хлопнула соседа по плечу.

– Ой, не могу! Ой, уморил! No me jodas[53]! Назар, ты посмотри на него! – Ага, значит, так зовут бородатого? – Ни за что бы не подумала, что Саймон Фишер такой нытик.

Поименованный Назаром укоризненно положил свою ладонь поверх предплечья девушки. Саймон, успевший по поводу «нытика» уже и вскипеть и остыть, снова внутренне ощетинился. И сам удивился: чего это он? Неожиданно.

– Мэг, ты слишком строга к людям, – голос бородача звучал так, словно он разговаривает с ребенком. – Кроме того, док сказал, в тюрьме тебя все-таки прорегенили. Маленечко, но было. Наверное, надо позвать…

– Да выживет, – безапелляционно заявила Магда и перекинула вперед походную торбу, которая, как оказалось, висела у нее за плечом все это время. – А пожрать я как раз принесла. Мы же не варвары.

В торбе оказалась пара стандартных пайков. При взгляде на них у Саймона, с одной стороны, заурчало в желудке, а с другой, слегка закружилась голова, намекая, что без сотрясения таки не обошлось. Выпендриваться он, впрочем, не стал. Покладисто принял переданное меж прутьев и запустил подогрев. Зрителей, обменивавшихся взглядами, старался игнорировать.

Картофельное пюре и биошницель оказались даже приличными. Ну, то есть не шедевр, но и не отрава. Явно сдобрены витаминами