Лейтенант с одной жизнью - Сергей Зверев

Кто-то потянул Стеклова за плечо. Валентин обернулся – это был лейтенант Куприянов.

– Прошу не покидать своего места, – наставительно произнес он. – Начальник политотдела сказал, что решается вопрос…

Валентин внимательно следил за кончиком указки начальника штаба, двигающейся по карте через меленькие черные квадратики и прямоугольники, указывающие на присутствие в этом районе населенного пункта. Далее указка уперлась в коричневые неровные линии горной местности.

– Здесь сейчас находится афганский батальон, силами которого мы должны смять душманов и освободить наших солдат, – говорил офицер. – Переводчика у них нет, что в ходе операции может отрицательно сказаться на исходе боя, поэтому нам никак нельзя допустить, чтобы афганский батальон вступил в схватку с нашими бойцами. Понятно?

– Так точно, товарищ подполковник! – первым ответил лейтенант Куприянов.

– Ваша задача: включить в подразделения афганцев своих переводчиков. У вас их двое плюс у лейтенанта Стеклова есть таджик, хорошо знающий дари. – Подполковник посмотрел на Валентина, который тут же кивнул в ответ. – Приступайте к выполнению задания! – Начальник штаба пожал руку Валентину, Ивану и афганскому офицеру капитану Сарбуланду, тоже присутствовавшему на этом маленьком совещании.

Невдалеке от кишлака Ханиз четыре группы третьей роты первого батальона были зажаты душманами в ущелье. Это произошло в тот момент, когда операция по поиску и уничтожению склада с боеприпасами в том районе была закончена. Переброска нескольких групп десантников в помощь им положительного результата не дала, они были встречены плотным огнем душманов. Перед Стекловым была поставлена задача – сопроводить группу агитотряда через кишлак к входу в ущелье…

Бронетранспортер и две боевые машины пехоты шли на большой скорости к кишлаку. Войдя в него, афганский бронетранспортер пошел по берегу реки. Как ни хотелось Валентину осмотреть кишлак, через который они проходили, легкий страх был сильнее любопытства, и, отвернувшись от улиц и домов, он стал внимательно осматривать противоположный берег реки, зеленую зону, горы. Именно там его ждало новое испытание.

Боевые машины, преодолев реку, вошли в зеленую зону, где густо разрослись тутовые и сливовые деревья. Часто приходилось лицом припадать к самой броне БМП, чтобы не оказаться сбитым веткой дерева.

Вскоре деревья сменились зарослями сухой травы, потом каменными глыбами, торчащими как драконьи зубы из земли.

Подняв голову выше, Валентин на некоторое время замер, рассматривая горы Панджшера.

Афганский батальон занял весь открытый участок ущелья между отвесными скалами. С бронетранспортера спрыгнул капитан Сарбуланд и стал поджидать русских офицеров. Когда те подошли, капитан что-то сказал переводчику Дмитрию Шевелеву, и тот обратился к Куприянову:

– Иван, Сарбуланд говорит, что мы со своей группой пойдем с ним, а он, – Дмитрий подбородком показал на Стеклова, – будет двигаться со своей группой справа. Мы пойдем по расщелине с обеих сторон в ту часть ущелья, где окружены душманами наши группы. Остальные афганские отряды будут идти по низу расщелины, чтобы не дать «духам» окружить нас и разделить на мелкие части. Но нельзя забывать, что, несмотря на это, мы постоянно будем находиться в зоне обстрела противника. До ночи у нас времени немного, три часа.

Приданный им сапер, рядовой Федор Климов, был молчуном. Слушая Стеклова, как они будут передвигаться и каких при этом придерживаться ориентиров, так и не проронил ни слова.

– Вы все поняли? – спросил у него Валентин.

– Так точно! – Голос у сапера был суховатый.

– Опыт есть?

– Осенью дембель, – не поднимая глаз, ответил тот.

– Значит, скоро домой, – тихо проговорил Валентин и, осматривая скалы, вздохнул: – Тихо тут.

– «Обманка», товарищ лейтенант, – покачал головой сапер, – метров через триста-четыреста все услышим.

Валентин промолчал, догадываясь, что они сейчас находятся за стеной того участка, где идут бои.

Капитан Сарбуланд начал движение без пуска ракеты в указанное время. Раздавшийся взрыв снизу был настолько неожиданным, что Стеклов вздрогнул всем телом. Причиной взрыва могли быть только две версии: афганцы наступили на мину или их обстреляли. Но, судя по одному взрыву, Валентин придерживался первой версии, поэтому, невольно сбавив ход, отпустил от себя Климова подальше. Мало ли что, вдруг мину обнаружит…

Через полтора часа расщелина, по которой шли, закончилась, она, как река, впала в открытое море огромного ущелья, которое встретило их сильным ветром и звуками идущего где-то невдалеке от них боя.

Стеклов припал к камням и, немного высунувшись, стал всматриваться вниз, пытаясь увидеть хоть какое-то движение людей, дым от взрывов, чтобы уточнить место шедшего боя.

– Товарищ лейтенант, – навис над ним ефрейтор Сайдудулаев, – наши в середине, душманы под нами.

– Почему так решил?

– У нас нет «ДШК».

– Хм, – закивал головой Валентин. Пристыдил его солдат.

Почему же молчат афганцы, идущие к этому ущелью снизу?

И снова Сайдудулаев, словно прочитав вопрос своего командира, сказал:

– Расщелина, по которой идут афганцы, уперлась в скалу, другого выхода у них нет, или останутся там до утра.

– Самид, только осторожнее, предупреди об этом остальных наших и жди афганцев, может, выйдут к нам. Тогда переговоришь с ними, чтобы не было заморочек, как в басне Крылова про рака, лебедя и щуку.

– Есть!

Афганцы появились где-то через час. Их группа состояла приблизительно из двадцати человек. Расположились невдалеке от русских десантников.

Решение Валентина начать спуск в горло самого ущелья командир афганской группы Парвиз поддержал сразу. Но они не успели этого сделать с той стороны расщелины, где должны были расположиться группы Куприянова и афганского капитана Сарбуланды. Это заставило группу Стеклова со взводом Парвиза залечь.

Всматриваясь вниз, Валентин чувствовал себя слепым. Стрельба шла в разных точках ущелья, и определить хотя бы приблизительно, кто где находится, очень сложно. Идея отправить вниз нескольких солдат Парвиза в разведку могла дать нужный результат, и Парвиз с ним согласился. Как потом выяснилось, он отправил вниз три группы своих солдат.

Вечер быстро опускался на горы, а вместе с ним и стрельба прекратилась. Валентин с Парвизом организовали несколько караулов.

Оказывается, афганский лейтенант в свое время учился в таджикском институте и немножко знал русский язык. Но не настолько, чтобы с ним без переводчика можно было обсудить все интересующие Валентина вопросы. В переговорах хорошим помощником стал Самид Сайдудулаев.

Парвиз называл себя Масудом, что в переводе означало «счастливый». Вернее, не он, а солдаты дали ему это имя, так как в нескольких боевых схватках им просто повезло. В одной из операций на Чарикаре душманы, находясь в более выгодном положении, не ввязываясь в бой, отступили. В следующей схватке, которая проходила в Пагмане, банда душманов в несколько раз превышала их группу в количестве бойцов, но, столкнувшись с круговой обороной взвода Парвиза, тоже отступила.