Плато Дьявола - Линкольн Чайлд

непривычная слабость. Мышцы обмякли, а потом с пугающей внезапностью перестали подчиняться мозгу. Подогнулись ноги, и Морвуд рухнул на пол; он даже не смог повернуть шею, чтобы не удариться головой о бетон.

Морвуда парализовало полностью: ни открыть рот, ни даже моргнуть. Он мог лишь наблюдать за тем, как зажигаются лампы в лаборатории, все до одной. Через секунду показался человек и взглянул на Морвуда сверху вниз. Мужчина лет тридцати или, может, сорока, с каштановыми волосами. Одет в черный костюм консервативного фасона: такие предпочитают сотрудники ФБР. Морвуд увидел на лице мужчины и любопытство, и тревогу. Незнакомец опустился на корточки и на несколько секунд приложил два пальца к шее Морвуда. Потом поднял руку в латексной перчатке и очень осторожно закрыл Морвуду глаза.

Так Морвуд лежал, неспособный шевелиться, однако слышащий все, что происходит вокруг. Шаги удалялись: мужчина направился вглубь лаборатории. Однако в эту минуту у Морвуда возникла проблемы поважнее, чем это внезапное нападение. Паралич распространился на плевральную полость, и от этого дыхание, и в лучшие времена доставлявшее Морвуду немало беспокойства, стало поверхностным и неровным.

Убедившись, что агент ФБР больше не представляет угрозы, Лайм обвел взглядом лабораторию. Вещество, которое он вколол Морвуду в шею, оказывает примерно такой же парализующий эффект, как и бромид векурония, но обнаружить его при вскрытии невозможно. Оно сделает свое дело минут за пятнадцать-двадцать, а может, и быстрее — лежащий уже сейчас дышит тяжело. Подготовка почти завершена, Лайм все успеет вовремя. Если поторопится.

Он подошел к черной сумке из баллистического нейлона — та стояла расстегнутая на одном из металлических смотровых столов. Порывшись в ней, Лайм достал несколько миниатюрных инструментов и запечатанный пакетик с чем-то похожим на коричневые рисовые зерна, только очень крупные; это был крысиный помет. Потом Лайм направился в дальний угол лаборатории, встал на табурет-стремянку, дотянулся до решетки под потолком, вывинтил болты и снял ее. А затем, светя миниатюрным фонариком, принялся за работу. Лайм трудился быстро и продуктивно: через восемь минут дело было сделано, решетка и табурет, с которого стерли все следы, вернулись на свои места.

Лайм взглянул на часы. Он уложился в нужное время, не хватает только последнего штриха.

В его руке появилась маленькая отвертка, и он подошел к видавшему виды круглому аппарату в пыльном углу — лабораторному автоклаву. Действуя быстро и уверенно, опустился на колени и снял металлическую пластину в боковой части аппарата. Отложив ее, просунул внутрь перочинный нож и, повозившись каких-то двадцать секунд, привинтил пластину обратно.

Наконец Лайм еще раз все проверил, мысленно пройдясь по списку: так его учили. Он направился к двери, в которую вошел Морвуд, убедился, что автоматический замок сработал и она снова надежно заперта. Потом Лайм вернулся к неподвижно лежавшему Морвуду и убедился, что тот без сознания. Еще пытается дышать, но ему осталось недолго. Значит, меньше будет мучиться. Лайм не любил применять средства такого рода, задохнуться от паралича — не самая приятная смерть. Но в легких покойника должны обнаружить следы дыма.

Жаль, что так вышло: судя по тому, что Лайм узнал из собранного на Морвуда досье, он был бы подходящим кандидатом. Характер, убеждения, взгляды — все соответствует принципам «Атропоса». Но увы — его пришлось отбраковать по состоянию здоровья.

Лайм торопливо осмотрел карманы агента. Порылся в кошельке, проверил ключи, затем вернул то и другое обратно. Вместе с кошельком обнаружился сложенный листок, вырванный из блокнота. Лайм развернул его, прочел текст и тоже отправил назад. Правило номер семь: старайся ничего не забирать и ничего не оставлять.

Приглушенный хлопок автоклава дал понять, что операция началась. Через секунду Лайм в этом убедился, почуяв едкий запах дыма. Он вернулся к смотровому столу, где лежала сумка. Бросив внутрь инструменты, Лайм быстро, но тщательно осмотрел лабораторию. А потом с ловкостью, выработанной тренировками, снял пиджак и брюки и вывернул наизнанку, черным войлоком наружу. Он снова надел эти вещи, потом вытащил из сумки балаклаву и натянул на голову. Тем временем дым быстро заполнял помещение, но сигнализация не сработала, и сопла системы пожаротушения не исторгли воду.

Довольный сделанным, Лайм застегнул молнию на сумке, повесил сумку на плечо и направился к закрытому погрузочному доку, возле которого находилась неприметная служебная дверь. Она была чуть приотворена — такой он ее и оставил. Лайм на секунду замер на пороге, потом закрыл за собой дверь. Он повернулся и, обходя огни служебной парковки, быстро скрылся в темноте.

22

Мобильный телефон зазвонил так громко и резко, что Кори вздрогнула под одеялом и проснулась. Даже в постели она оставалась настороже. Весь вечер ее по непонятной причине одолевало беспокойство, и она проворочалась целую вечность, прежде чем забылась неглубоким сном.

Приподнявшись на локте, она схватила телефон с тумбочки. Полтретьего. Черт возьми, выходит, она проспала меньше часа. Номер засекречен — должно быть, очередной автоматический обзвон. Удивительная наглость! Отвечая на звонок, Кори поклялась себе разыскать гада, владеющего компанией, ответственной за это безобразие, и прибить его мошонку к своей двери.

— Да? — хриплым спросонья голосом произнесла она.

— Агент Свенсон? — Мужской голос говорил торопливо, отрывисто.

Что-то в его властном тоне заставило Кори на секунду вернуться на десять лет назад, в ту ночь, когда канзасский шериф колотил в дверь трейлера, где она жила вместе с матерью.

— Агент Свенсон? — повторил голос.

Выкинув давнее воспоминание из головы, Кори села и прокашлялась.

— Слушаю.

— Говорит старший агент Гарсия.

Гарсия, начальник отделения ФБР в Альбукерке. Конечно, Кори редко его видела, однако слышала неоднократно. Но сейчас ни за что бы его не узнала.

— Да, сэр?

— Простите, что потревожил в такой час.

— Ничего страшного, сэр.

— Если не возражаете, задам вам несколько вопросов. Скажите, когда вы в последний раз видели агента Морвуда?

Еще сонную Кори этот простой вопрос заставил призадуматься.

— Сегодня вечером, сэр. Вернее, вчера. Он заходил в криминалистическую лабораторию.

В трубке послышался шорох бумаг.

— Вы занимались реконструкцией лиц?

Голос Гарсии звучал странно, однако в столь поздний час агент был удивительно бодр, да и соображал быстро.

— Верно, я проводила подготовительную работу.

— Случайно, не помните, во сколько он заходил?

Кори напрягла память. Она уже проснулась окончательно, и направление, которое принял разговор, ее все больше тревожило.

— Часов в пять, сэр.

— Морвуд не упоминал, какие у него планы на вечер?

— Сказал, что… Ах да, он говорил, что навестит старого знакомого и спросит его, что за устройство обнаружили на месте Розуэлльского инцидента.

И снова шорох бумаг.

— Видимо, это