Я спас СССР. Том IV - Алексей Вязовский

– Ничего не скрываю, – развожу я руками, изображая предельную искренность, – все было именно так!

– Знаешь, слухи на пустом месте не рождаются…

Ну, да… Где же, спрашивается, лихие погони, где перестрелка, где пытки несчастных жертв кровавой гэбни? Представляю, какие еще фантастические версии появятся после моего фееричного появления на пленуме в окровавленной рубашке. Хотя Судоплатов с пулеметом тут вне конкуренции.

От Жени мне удается очень удачно отделаться – вскоре меня приглашают в кабинет физиотерапии на вечерний сеанс облучения ультрафиолетом, и мы быстро с ним прощаемся. А когда я через полчаса возвращаюсь, Вика, смеясь, рассказывает, что Сергей Леонидович ласково выставил нашего поэта из отделения за то, что он собрал вокруг себя толпу почитателей и начал читать им свои стихи. Бедный, бедный доктор… Зато довольные пациенты всего за три дня имели счастье повидать кучу знаменитостей. Ох, чувствую, зав. отделением меня отсюда тоже выставит при первой же возможности. Во избежание, так сказать, дальнейших массовых беспорядков…

* * *

Очередной вечерний визит друзей на этом фоне проходит практически незамеченным. Их лица, слава богу, никому пока не известны, поэтому и внимания на них никто не обращает. Пациентам в отделении сейчас и так есть о чем поговорить. Во‑первых, все бурно обсуждают стремительный взлет всенародного любимца Гагарина на вершину власти, дружно одобряя его. Во‑вторых, общественность никак не оправится от визита Евтушенко – наш поэт действительно умеет произвести впечатление на публику и очаровать ее.

– Леха, у нас такая новость, закачаешься! – выпуливает Лева, едва переступив порог и поздоровавшись со мной и Викой. – Краськова написала донос на тебя. Ну, и на нас заодно.

– Это куда же? В партком? Или в деканат?

– Не. Бери выше – в КГБ!

– Смешно. – Вот так и вижу полковника Измайлова, изучающего кляузу Крысы. – И в чем же она нас обвиняет?

– В антисоветчине, конечно! – смеется Димон. – Ираида Сергеевна сначала пыталась заставить Заславского отчислить всех участников митинга за прогулы, а когда он ее вежливо отшил, села строчить доносы во все инстанции: в Министерство образования, в ЦК ВЛКСМ, в горком партии и в КГБ заодно. Заславскому в ее кляузах тоже досталось, и Солодкову за потерю партийной бдительности.

– …И даже бедным библиотекаршам за потакание несознательной молодежи, – добавляет Лена.

– Слушайте, прямо 1937 год какой-то…

– И не говори! – подключается к разговору Юлька. – Совсем рехнулась Крыса на старости лет.

– Ага, вспомнила боевую молодость, – хмыкает Лева, – привычки-то остались.

Я лишь качаю головой. Грешно было бы не воспользоваться декану удобным моментом и не выпереть на пенсию скандальную тетку. С другой стороны – она ж по судам потом его затаскает. Ну что за мерзкая баба!

– Ладно, пусть пишет, найдется потом и на нее управа. Лучше расскажите, как последний день прошел?

– Да отлично! – сияет Коган. – Народу собралось – тьма. Такие классные ребята подтянулись из разных институтов. Мы договорились продолжить наше знакомство, после праздников будем встречаться.

– Народ в гости на заседание нашего клуба просится, – добавляет Лена. – Позовем?

– Конечно, позовем. Но сейчас, когда митинг закончился, у нас в приоритете выпуск первого номера журнала. Все силы бросим на это и сразу начнем готовить второй номер, благо часть статей для него у нас уже есть. Подумаем еще, посоветуемся с Марком Наумовичем и Алексеем Ивановичем, но видимо, стоит устроить официальную презентацию нашего журнала.

Ребята недоуменно смотрят на меня:

– …Что устроить?

Я чертыхаюсь про себя… опять унесло меня в дальние дали! Какое же слово‑то подходящее подобрать?

– Ну… официальное представление, что ли… понимаете? Находим большой зал, приглашаем людей: коллег из разных изданий, студенческую общественность, героев наших статей.

– А! Так это как премьеры фильмов сейчас устраивают, – быстро соображает Юлька. – Тогда можно эту… презентацию провести в ДК МГУ на Герцена, Заславский нам точно не откажет.

– Или, например, в одном из залов кинотеатра «Россия», – скромно добавляю я.

Кузнец от неожиданности поперхивается долькой апельсина. Добрый Лева стучит ему по спине, помогая откашляться.

– Дим, нечего чужие апельсины точить, для тебя, что ли, их принесли? – попрекает его подруга.

– Юль, да пусть ест. Куда мне их столько, солить?

Димон наконец приходит в себя:

– Рус, у тебя после Японии замашки просто наполеоновскими стали. Тебя там случайно не подменили?

Ребята весело смеются над шуткой друга. Я лишь печально улыбаюсь. Подменили, дружище. Еще как подменили. Только ты об этом уже никогда не узнаешь…

А поздним вечером, уже после ухода Вики, на пороге появляется Андрей Литвинов. Кивнув мне, как-то по-деловому осмотрелся и, широко распахнув дверь, пропустил в палату Степана Денисовича.

– Ну, как ты здесь? – Мезенцев присел на стул, откинулся на его спинку, устало потер глаза. – Прости, что мы с Андреем так поздно и без гостинцев, заехали буквально на минуту.

– Все нормально. Иду на поправку, – по-военному четко докладываю я, – к праздникам врачи уже обещали отпустить домой.

– К праздникам? Это хорошо… – задумывается генерал, – тогда у меня будет для тебя задание. Седьмого ноября после парада на Красной площади в Кремле состоится торжественный прием по случаю годовщины Октябрьской революции. Сходи-ка ты туда, покажись людям. Хотя бы на час-другой. Пусть все убедятся, что ты жив и здоров, заодно пообщаешься со своими старыми и новыми знакомыми. – Мезенцев протягивает мне по-государственному – с серпом и молотом – оформленный пригласительный билет.

– А кто там будет? – проникаюсь я моментом.

– Легче сказать, кого не будет. Олимпийцы, творческая интеллигенция, космонавты, военные…

– Если нужно, схожу. А вы-то как? Выглядите, если честно, не очень.

– Устал как собака. Этот пленум меня просто убил. Радио слушал сегодня? – кивает Мезенцев на приемник. – Тогда все главные новости уже сам слышал.

– Слышал. И новости в целом хорошие. Но Микоян…

– Плевать на Анастаса! – машет рукой Степан Денисович. – Сейчас не до него. Твой начальник провел с ним воспитательную работу, показал ему кое-какие документы. Человек проникся. Главное – нам удалось поладить с военными и получить их поддержку. Кандидатура маршала Крылова всех устроила, у него безоговорочный авторитет в Вооруженных силах.

– А что с партийцами из Секретариата ЦК?

– Вот с ними-то и основная проблема, – последовал тяжелый вздох. – Хрущев их распустил, дал слишком много власти в последние годы. А когда недавно попробовал снова прижать, они начали огрызаться и плести против него интриги. Гнездо всех заговоров находилось именно в ЦК. А уж после ареста Шелепина и Брежнева дело и вовсе до тихого саботажа секретарей ЦК дошло, при полном попустительстве их покровителя Суслова. Так что пока аппаратчики деморализованы потерей своих идейных вождей, нужно срочно менять соотношение сил между партийной и государственной ветвями власти. Иначе профукаем мы дело Ленина.