Страшная тайна - Диана Уинн Джонс

– Попробовать можно, – просипел Стэн после очередной печальной паузы. – Только, понимаешь, они же не думают в человеческих категориях… С их точки зрения, я вернулся – и все.

– Иди и объясни, – велел я. – Мне без тебя не обойтись, я точно знаю!

– Чуйка? – уточнил он.

– Угу, – ответил я. Сомнений у меня не было никаких.

– Ну, тогда ладно, – сказал он. – Но меня некоторое время не будет, предупреждаю. Может, придется прошение подавать Тем, Наверху, да и время далеко за пределами континуума ведет себя по-всякому…

И вот Стэн исчез. Ничего внезапного – словно постепенно выцвел. К вечеру Скарлатти тихонько дотинькал и смолк, и в доме стало пусто.

Остаток дня я несказанно наслаждался миром и покоем. Было большим облегчением избавиться от незримого присутствия, от того, кто постоянно глядит тебе через плечо, что бы ты ни делал. Было большим облегчением не чувствовать чьего-то безмолвного неодобрения, когда работаешь на империю. А главное, было большим облегчением не слышать все время Скарлатти. Назавтра я попробовал было насладиться тем же самым чувством облегчения и даже убедил себя, что мне действительно так лучше. На следующий день – это была среда перед конвентом – у меня все из рук валилось. Я твердил себе, что просто нервничаю, потому что мне предстоит отправиться на сборище безумцев и сделать выбор, от которого зависит будущее миров. Но дело было не в этом, а в отсутствии Стэна. Утром в четверг я сидел и завтракал в полном отчаянии от одиночества. Мне казалось, что теперь-то я потерял Стэна навсегда – причем по собственной воле, сам ведь настоял. Те, Наверху, не любят, когда пытаешься повлиять на их решения (правда, нас, магидов, это никогда не останавливало, но факт остается фактом). Вечно говорят: «Не нравится – сам разбирайся» и поворачиваются к тебе спиной. Я развернул газету, но не мог сосредоточиться.

Открылась задняя дверь. Ворвался ледяной ветер.

Я развернулся. Не знаю, чего я ждал, – наверное, что это Стэн, которому как-то удалось воплотиться, – и надеюсь, что восторженная приветственная улыбка у меня на лице не застыла слишком очевидно, когда я обнаружил, что это всего-навсего Эндрю. Да, это он стоял там, у меня на пороге, с тем же выражением легкого транса. «Зараза!» – подумал я и сказал себе, что нечего удивляться. Эндрю умудрился впутаться в чужие линии судьбы. Он непременно должен был объявиться.

– Прошу прощения, Руперт. Мне опять нужно, чтобы вы меня подвезли.

– И я прошу прощения, Эндрю, – сказал я ему. – Не могу. Сегодня не смогу. И до вторника. До тех пор меня не будет, я уезжаю сегодня прямо с утра. Но вы все равно заходите – хотите кофе?

Эндрю собрался с духом и сделал шаг, но затем остановился:

– Куда вы на сей раз?

– В Вонтчестер, – ответил я, – на конференцию… то есть на конвент.

Эндрю стоял со своим характерным видом – как будто ему приходится консультироваться с разными участками мозга, которые расположены так далеко друг от друга, что не сразу достучишься. Потом он улыбнулся, и лицо снова сделалось умное и тонкое.

– Я поеду с вами в Вонтчестер, – заявил он. – Спасибо.

– Эндрю! – Я всерьез терял терпение. – Это конвент любителей фэнтези, и место надо бронировать заранее!

– По-моему, вы не любитель подобных мероприятий, – заметил он. – Я тоже. Но мне бы хотелось посмотреть Вонтчестер. Высадите меня где-нибудь в центре. Мешать не буду.

– Хорошо, – сдался я. А что тут еще скажешь? – Я собирался выехать в полпервого.

– Буду здесь, – заверил Эндрю и ушел, закрыв за собой заднюю дверь.

Ледяной ветер наконец перестал задувать в дом, и я вздохнул с облегчением. Весна выдалась необычно холодной. Уже начался апрель, а снег еще не стаял. Я налил себе кофе – он остыл, несмотря на патентованный кофейник Эндрю, – и, давясь им, бормотал всякие слова в адрес соседа.

– Вот дурак – от кофе отказался, – сказал голос Стэна. – Вкусно пахнет. Жаль, мне не попробовать.

– Стэн! – обрадовался я. – Тебя отпустили!

– С определенными условиями, Руперт. С определенными условиями, – ответил он. – Меня пустят с тобой, но я буду привязан к твоей машине, точно так же как был привязан к дому. Когда захочешь поговорить со мной, тебе придется прийти и сесть в машину.

– Почему? Они что, боятся, что ты что-то натворишь? Что именно? – удивился я. – Будешь являться кому попало?

– Не в этом дело, сынок. Вонтчестер – не на шутку мощный узел, и они опасаются, как бы от него не случилось столько бед, что им не разгрести. Если уж на то пошло, им совсем не по душе, что ты его выбрал. Говорят, если не будешь осторожен, все пойдет против тебя. Меня крепко потрепали за то, что дал тебе его выбрать. Сказали, что я должен был напомнить тебе древнеримские обычаи, а я говорю – как же я мог напомнить, если сам их забыл? В общем, – заключил Стэн, – неприятный был разговор.

Мне бы и самому неплохо было бы вовремя вспомнить про древнеримские обычаи. Если название города кончается на «честер», значит там у римлян был военный лагерь[11].

А римляне по возможности ставили лагеря на узлах. Это было как подключаться к розеткам земли, которую они завоевывали. Между прочим, в состав разведывательных отрядов у римлян всегда входили авгуры, а большинство из них были способны нагадать, где находится узел, не хуже любого магида. Я всегда подозревал, что начальник авгурской разведки и в самом деле был магид: очень уж точно у него получалось. И если был выбор между двумя узлами, посильнее и послабее, можно было не сомневаться, что он выберет посильнее.

– Ну, что поделаешь, – сказал я. – Поздно что-то менять. Придется быть осторожными. Хорошо, что у меня в машине есть магнитола. Заготовим тебе побольше кассет со Скарлатти.

Из директории «Колючка»

на компьютере Мари Мэллори. Еще несколько отрывков

[1]

Снов про Колючку я не видела уже две недели.

Десятифунтовые банкноты оказались настоящие. На них я освежила свою внешность: подстриглась и купила себе кое-что из одежды. Моя старая одежда такая жуткая, что я даже не хотела относить ее в «Оксфам»[12], где берут на продажу подержанные вещи. Но потом Ник сказал, что не одобряет, когда выбрасывают одежду, ведь на свете есть люди, которым живется еще хуже, чем мне. И предложил перемешать мои тряпки с мешком вещей, из которых Ник вырос, и сдать все вместе. Я послушалась – и была потом очень рада. В «Оксфаме» я нашла отличную кожаную куртку всего за пять фунтов! Думаю, она просто всем коротка, а на мне смотрится прекрасно. Старые очки я оставила как запасные, хотя, когда я сделала новые, поняла, что в старых почти ничего не видела. Я и не знала, как сильно изменилось у меня зрение с шестнадцати лет.