Звездопроходцы - Сергей Челяев

Каждый понимал и внутренне давно был готов к тому, что на Землю он вряд ли уже вернется. Но одно дело — внутреннее осознание, и совсем другое — мысль изреченная.

Поэтому решительное намерение старейшего члена обоих экипажей Штока навсегда добровольно остаться на Беллоне и больше не увидеть Земли до конца дней своих произвели на всех участников видеосеанса большое впечатление.

И тем неожиданней в ответ на благородный порыв научного светила прозвучало твердое «нет».

— Нет!

Таким был вердикт, прозвучавший из уст начальника экспедиции капитана Надежина. Оба звездолета и впредь будут придерживаться первоначального полетного плана, продолжать движение к Беллоне и за падающей на звезду Сильваной, увы, не гнаться.

Нет, нет и нет.

Шток выдержал удар с честью, хотя, конечно, затаил обиду, прежде всего на своего непосредственного начальника. Ведь именно я, капитан Панкратов, активно поддерживал паладина науки во всем, и сам лично был инициатором этого межкорабельного консилиума…

Февраль, 2161 г.

Флагман Четвертой Межзвездной Экспедиции МКК-5 «Звезда»

Район планеты Павор, система звезды Вольф 359

В просторной ходовой рубке «Звезды» разговаривали двое космонавтов дежурной вахты: капитан Петр Надежин и старший инженер Эдуард Изюмцев.

— Помнится, неделю назад ты спрашивал, — сказал Изюмцев, — можно ли демонтировать и сбросить щит радиационной защиты?

— Я сам уже понял, что невозможно. Извини, Эд, то было какое-то помрачение.

Старший инженер степенно покивал.

— Тебе делает честь, Петр, что ты в состоянии это признать…

Надежин промолчал. Он хорошо чувствовал собеседника и понимал, что Изюмцев намерен сказать нечто важное.

— Ты, конечно, хотел придумать способ максимально облегчить корабль, чтобы погнаться за Сильваной? — Продолжал инженер.

— Именно так.

— Ну а перегрузить часть барахла с корабля на корабль, как предложил Шток, ты, само собой, полагаешь бредом?

Надежин грустно улыбнулся:

— Само собой. Мне не хотелось выставлять железного старца на посмешище в общем эфире. Он-то природознатец, можно сказать — гуманитарий, но мы же с тобой понимаем, что…

— Что при полете с нашей скоростью через открытый космос стыковка «Восхода» со «Звездой» смертельно опасна и при малейшей неожиданности в виде метеорита или кометы чревата гибелью сразу обоих кораблей.

— Совершенно верно. Ну а ракетопланами что-то перегружать с корабля на корабль — это тоже только сказать легко. Такая морока! Ну и: время, время, время. А сверх того: риски, риски, риски.

— Слушай, есть тут один резерв массы, который мы еще не обсуждали… И который «Олимпик» не считает резервом ни при каких условиях, а потому не выдает вариантов решений с учетом его использования…

— Яснее, пожалуйста.

— Жидкость из системы охлаждения щитов. То есть спекуляр. Спекуляр тяжелый, заметно плотнее воды, там нитрат таллия и еще куча всякого. И спекуляра очень много.

— Ну и сколько с его помощью можно отыграть?

— Я тут сделал некоторые прикидки. Цифры тебе понравятся, — Изюмцев достал из нагрудного кармана и протянул Надежину распечатку.

Надежин поглядел. Удивленно задрал брови.

— Ты гляди-ка… Неожиданно. Впрочем, чему я удивляюсь. Ведь жидкость тяжелее самого щита!

— Именно так. Щит полый и значительная часть его объема заполняется спекуляром. Но это не всё, Петр. Если слить спекуляр из системы охлаждения щитов, помимо прямой экономии веса получаем еще две выгоды. Во-первых, на инерционном участке погони за Сильваной можно будет потихоньку демонтировать все насосы спекуляра и выбросить их по частям за борт. Это позволит иметь еще более легкий корабль на этапе торможения. А во-вторых — снимается часть динамических ограничений на маневры.

— Это, в смысле, из-за гидроудара в контуре циркуляции? Которого без спекуляра можно не бояться?

— Соображаешь. Самый опасный гидроудар именно у спекуляра — из-за массы и общей протяженности коммуникаций. Даже топливная система в этом плане куда менее проблемна, не говорю уже о всяких там гальюнах.

Надежин покивал.

— Ну и как ты потом домой полетишь, Эд?

— Тут есть над чем подумать, согласен.

— Судя по твоей довольной физиономии — уже подумал?

— Да. Во-первых, вместо спекуляра в щиты можно будет загнать любую абляционную жидкость. Если совсем ничего не удастся синтезировать из веществ, найденных на Сильване или Беллоне, подойдет и обычная вода. Она-то на Беллоне точно есть.

— Так а что вода? И кто ее гонять будет, ты же насосы уже за борт выбросил?

— Дослушай. Само собой, для долговременного использования в качестве барьера для скоростных корпускул щиты станут совершенно непригодны. Но на какое-то время их в таком качестве хватит. А основную часть маршрута возвращения придется пролететь, прикрывшись от корпускул «Восходом»… Изменить ордер, понимаешь? Лететь строго за «Восходом». У нас-то фотонные двигатели выключены, в основном. Этим фактом и надо воспользоваться.

— Это так опасно, что я даже обсуждать не хочу… Но ты прав: слив спекуляр, Сильвану догнать можно было бы. То есть как искусство ради искусства твое предложение имеет ценность.

— Искусство ради искусства?

— Ну да. Мы же приняли решение: за Сильваной не гнаться.

* * *

В экипаже любой межпланетной экспедиции всегда есть специалист «на Большую Перспективу». Степени этих Больших Перспектив различны, пиковый же экстремум их — открытие обитаемого мира и последующий возможный контакт с внеземным разумом.

Для контакта необходим широкопрофильный ксенолингвист, а то, что вторая специальность Георгия Щедрикова, главного языковеда «Звезды» — корабельный кок, ни у кого в экипаже не вызывало удивления.

Еду на звездолете готовят автоматические пищевые комплексы вкупе с подчиненной им кухонной кибермелочью вроде комбайнов и хлебопечей, и готовят превкусно. Но ручная стряпня в космосе, блюда «от Жоры», всячески приветствовались и очень ценились всеми: от инженера или техника до заместителя командира корабля.

Что же до Надежина, тут дело обстояло тоньше. Дело в том, что Петр Алексеевич Надежин тоже был не чужд кулинарии. Плов в его исполнении, равно как и украинский борщ по праву занимали почетные места на кулинарном Олимпе «Звезды» рядом с люля-кебабами и чечевицей по-ирански в исполнении Жоры.

Другой вопрос, что Надежин готовил только по особым случаям, руководствуясь каким-то особым наитием, которое сам он называл или «расслабительным», или «думственным». Да-да, капитан Надежин на корабельном камбузе отдыхал, расслаблялся и… думал.